Юрий Лифшиц - Рукописи горят, или Роман о предателях. «Мастер и Маргарита»: наблюдения и заметки Страница 6

Если говорить об эволюциях персонажей, воплотившегося из ершалаимских времен в некоторое свое подобие в московских эпизодах романа, соблазнительно было бы представить Афрания – идеального особиста – растворившимся в органах советской госбезопасности, и, мне думается, эта версия не так уж далека от истины. А «наушник и шпион» барон Майгель (советский Иуда) слишком ничтожен, чтобы считать его преемником «всевидящего ока» при Понтии Пилате.

Своеобразным действующим лицом романа является толпа, переходящая из одного пространственно-временного континуума и онтологически-мистического конгломерата в другой и третий. В ершалаимской массе, смущенной Иешуа, отличить его сторонников от противников невозможно («И прокуратор услыхал опять как бы шум моря, подкатывающего к самым стенам сада Ирода великого». )

Но, по-видимому, там имелись и те, и другие, и даже третьи. Я полагаю, новозаветный люд качественно разделился на: сочувствующих Га-Ноцри, но трусливых (группа Пилата); ненавистников Иешуа (группа Иуды); и беззаветно принявших его учение (группа Левия). Безусловно, вторых должно быть гораздо больше, однако падкий на кровавые зрелища народ почему-то расходится, когда Пилат объявляет о казни Иешуа Га-Ноцри. Можно подумать, наблюдать за мучительной смертью Вар-раввана добрым ершалаимцам было бы куда приятнее: «И толпа вернулась в город, ибо, действительно, ровно ничего интересного не было в этой казни, а там в городе уже шли приготовления к наступающему вечером великому празднику пасхи». Или охлосу хотелось поглазеть на унижение и, возможно, падение Синедриона, возглавляемого Каифой, если бы Пилат не струсил и послал на крест мятежника и убийцу вместо полубезумного проповедника?

Впрочем, если связать воедино начала и концы романа, в этой толпе можно вычленить кое-кого еще. Когда Понтий Пилат объявляет имя осужденного, ему кажется, «что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши. В этом огне бушевали рев, визги, стоны, хохот и свист». А в самом конце книги, «над горами прокатился, как трубный голос, страшный голос Воланда:

– Пора!! – раздался «резкий свист и хохот Бегемота» (в обоих случаях полужирный шрифт мой – Ю.Л.).

А перед этим тот же Бегемот и Коровьев-Фагот поочередно свистят, чтобы «пошутить, исключительно пошутить». Можно предположить, что новозаветные события, воспроизведенные в романе, происходили под неусыпным контролем нечистой силы, и это не так уж далеко от истины.

Остается сказать, что ершалаимская толпа переживает в романе своеобразную народную эволюцию, в сущности перерождаясь в советскую, которая приходит на другое, тоже, впрочем, отчасти кровавое зрелище – сеанс черной магии в Варьете, – хотя туда, возможно, явилась не трудящаяся зрительская масса, а представители элитарных слоев московского общества. Причем древняя толпа становится советской за вычетом потусторонней, состоящей из мертвого человеческого отребья, «тысяч висельников и убийц», собравшихся на самое чудовищное из возможных представлений – бал «при свечах» у сатаны.

4. Маргарита и ее роль

Из всех главных героев романа наиболее интересна (после Воланда) именно Маргарита, поэтому, естественно, начнем с дамы. Рассказывает о ней мастер Ивану Бездомному, своему будущему ученику, предварительно. Они встречаются в психиатрической клинике и вместе с тем в главе с красноречивым номером 13. Чуть раньше, в главе 11, описывающей «раздвоение Ивана», между ними происходит нечто вроде предварительного «диалога», когда «подремав немного, Иван новый ехидно спросил у старого Ивана:

– Так кто же я такой выхожу в этом случае?

– Дурак! – отчетливо сказал где-то бас, не принадлежащий ни одному из Иванов и чрезвычайно похожий на бас консультанта.

Но именно под сенью этого несчастливого числа 13, имеющего отношения к нечистой силе, Булгаков вводит в повествование мастера и Маргариту, накрепко связанных, как впоследствии узнаёт читатель, с дьяволом. Глава называется «Явление героя», герой, представая в ней самолично, представляет и героиню. «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы», – в первой фразе мастера возникает сама Маргарита, во второй упоминается нечистая сила:

– Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве.

Вообще в романе чрезвычайно много чертыхаются, причем не только люди, но и черти, в чьих устах «черт возьми» или «черт его знает» звучит довольно пикантно и двусмысленно. Но именно этого эффекта, похоже, добивался автор.

– Меня поразила не столько ее красота… – продолжает мастер, – сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах! … Она поглядела на меня удивленно, а я вдруг… понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину!

История любви, рассказанная Булгаковым, на самом деле не так уж удивительна: мало ли мужчин и женщин влюбляются друг в друга с первого взгляда. Странна до необычайности фраза, завершающая сей любовный пассаж: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!».

Сравнивая любовь с убийством, автор тем самым намекает на инфернальность чувства, овладевшего любовниками, и на их грядущую смерть от него, ведь мастера и Маргариту в финале действительно убивают. Кроме того, весьма претенциозная пара фраз об убийце и финском ноже заставляет задуматься о том, есть ли вообще в романе место для истинной любви, любят ли герои друг друга (любят – как убийца свою жертву?!) и чем завершается история их любви, если таковая имела место быть? Оставим разрешение этих вопросов на потом, а пока займемся самой Маргаритой.

О ней и ее образе жизни в тексте сказано весьма выразительно: «Бездетная тридцатилетняя Маргарита была женою очень крупного специалиста, к тому же сделавшего важнейшее открытие государственного значения. Муж ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену. Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата».

Супруга своего Маргарита не любит, но его заработки позволяют ей, красивой и умной, предаваться обеспеченному и даже роскошному ничегонеделанию в пятикомнатной квартире, обслуживаемой домработницей Наташей. В начале 19-й главы, повествующей о Маргарите, впервые говорится о ней как о ведьме, и это неслучайная оговорка автора: «Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами?». Была ли она ведьмой до встречи с мастером или не была, неважно, главное – Маргарита была предрасположена к этому, и ее предрасположенность в конце концов благополучно осуществилась.

«Она была счастлива? Ни одной минуты! – утверждает далее автор. – С тех пор, как девятнадцатилетней она вышла замуж и попала в особняк, она не знала счастья». Если действие в романе действительно происходит в 1929 году или несколько позже, то замуж Маргарита вышла в самый разгар гражданской войны. Возможно, на этот шаг нашу 19-летнюю героиню подвигло желание выжить в тяжелейших условиях голода и разрухи, и по-человечески это понятно. Но что происходит дальше? А вот что. Маргарита Николаевна 11 лет (!) живет с нелюбимым мужем, ничего не делает, не имеет ни работы, ни занятий, ни увлечений, ни друзей, ни подруг, ни детей – тут не только ведьмой станешь, немудрено и свихнуться, а уж сделаться стервой – вообще пара пустяков. Вот как сама Маргарита говорит о себе, рассказывая «сказку» случайному мальчику из дома Драмлита:

– Была на свете одна тетя. И у нее не было детей, и счастья вообще тоже не было. И вот она сперва много плакала, а потом стала злая…

Спрашивается, кто ж виноват этой тете, если она по собственной воле обрекла самое себя на нелюбовь, безделье и бездетное супружество? Еще до встречи с чертом Маргарита продала ему душу, и тот умело воспользовался своей не слишком примечательной покупкой.

От сытой и никчемной жизни, от праздности и скуки Маргариту Николаевну потянуло на приключение. И хотя «среди знакомых ее мужа попадались интересные люди», более всего заинтересовал ее мастер со своей подвальной каморкой и Понтием Пилатом. Не влюбиться в писателя после многих лет несчастливого брака было невозможно: «Она говорила, что с желтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы» мастер «наконец ее нашел, и что если бы этого не произошло, она отравилась бы, потому что жизнь ее пуста». А вот в этом можно усомниться. Если выдержала 11 лет, можно терпеть и дальше. Жизнь пуста – зато: «Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах… могла купить все, что ей понравится… никогда не прикасалась к примусу… не знала ужасов житья в совместной квартире». Продав свои молодость и красоту, она получила то, что хотела, и, добавлю, то, что заслужила.