Лев Успенский - По закону буквы Страница 8

Пришлось и в славянскую азбуку ввести два разных «эф»: как их будут произносить, это уж дело каждого из верующих, но переводчики желали чувствовать себя огражденными от упрёков в неточности, которые могли исходить с самого неба. Помните сердитое предупреждение «Азбуковника»: «Кое общение псу с псалмом?» И здесь можно было бы спросить также: «Кое общение Филиппу, который есть «любитель лошадей», с Феофилом, имя которого означает «боголюбивый»?

Существование в Греции Θ и Ф наложило свой отпечаток на многовековые и доныне сохраняющиеся противоречия между восточно- и южнославянскими и латинизированными западными азбуками. В ряде случаев там, где мы в словах, взятых из греческого языка или через его посредство, писали долгие годы Θ, а теперь пишем обычную букву Ф — Феофил и Фёдор, там англичанин или француз напишет «Теофиль» или «Теодор», поставив на место греческой Θ латинское буквосочетание TH.

Потребовались столетия, чтобы из русской азбуки (из светской азбуки) изгнали такие у нас совершенно бессмысленные знаки, как «кси» и «пси». Мы теперь преспокойно пишем «Ксеркс» и «Ксантиппа», соединяя вместе звуки «к» и «с»; не видим мы ничего страшного и в том, что «псалом» и «псарня» стали писаться одинаково: ведь произносятся-то они совершенно идентично, и изображать их по-разному на письме было бы своеобразным орфографическим лицемерием.

Взгляните, пожалуй, еще раз на таблицу (стр. 40). Она выглядит чрезвычайно стройной вначале и несколько взъерошенной к концу.

Удивляться нечему: первые двадцать — двадцать пять пар букв греческих и славянских выказывают почти полный параллелизм двух алфавитов. А вот дальше начинается разнобой, и если в греческой азбуке на последнем месте всегда красовалась «омега» («Аз есмь альфа и омега, первый и последний, начало и конец», — грозно определял себя суровый бог «Апокалипсиса»), то в славянской азбуке она в разное время попадала на разные места. Название она получила почетное — «он великой (то есть «о большое»), но читатель ее мало знал. «Сорок вторая буква» нередко попадала и на другие места, и последней уже достаточно давно в русской азбучной практике стала «ижица».

Наши предки греческое «от альфы до омеги» заменили выражением «от аза до ижицы», а не до «она великого». «Ижица» означала у них последний предел, абсолютный конец. И малолеток пугали ею: «Фита да ижица, что-то к чему-то ближится!» Говаривали и менее таинственно: «Лоза к телу!»

«Ижица»? Что за «ижица»? Почему именно «ижица»? Вроде синица, курица, девица — что-то уменьшительное? А очень просто: буква И называлась «иже», а V, которая произносилась точно так же — «и», но встречалась крайне редко, и получила название «ижица» — как бы «ишка», «маленькое и».

Ранжир букв в нашей славяно-греческой таблице смешался. Но нетрудно усмотреть, что десятка полтора славянских знаков нельзя связать ни с каким греческим прототипом.

Прежде всего Ш. Греки не знали звука «ш», не умели произносить его и отказались заимствовать у своих учителей их букву «шин». Судя по всему (и это лишнее доказательство того, что изобретатели славянской азбуки были широко образованными людьми), знак для славянского «ш» был выработан непосредственно из финикийского «шина».

Но вслед за Ш шли буквы столь же специально славянские (не греческие) — Ц, Ч, Щ и ещё целый ряд букв, не только отсутствовавших в греческом языке, но неизвестных и нам, ближайшим родственникам и потомкам древних славян.

Я говорю сейчас о буквах, которые в наше время не соответствуют никаким звукам, которые являются чистыми знаками, предназначенными выражать только какие-то дополнительные свойства и качества других букв. Это так называемые «ер» — «твёрдый знак» и «ерь» — «мягкий знак».

Было время, за каждым из них стоял свой собственный, хотя и не совсем «полноценный», «неполного образования» звук; затем они перестали соответствовать друг другу и быть «буквами» в прямом смысле слова.

Далее вы можете увидеть несколько обозначений, изображающих «йотированные гласные звуки». Среди них вы заметите понятные каждому сочетания с хорошо нам известными буквами А, У, Е и ещё два, вторые элементы которых вам почти наверняка малознакомы. Придется, оставив «йотацию» в стороне, поговорить об этих двух таинственных литерах.

 — «юс большой»,

 — «юс малый».

Тот, кто изучал французский язык или знаком с польским, знает, что в языках этих встречаются «носовые звуки». Французская азбука не имеет для них каких-либо особых знаков. Носовые звуки «а», «о», «г» французы обозначают буквосочетаниями

AÑ, EÑ, OÑ, IÑ.

Поляки прибегают в этих случаях к так называемым «диакритическим» значкам, «лапкам», которые они «подцепляют» к соответствующим буквам

ą, ę.

В старославянской же азбуке для носовых звуков «о» и «е» были созданы самостоятельные буквы, названные «юсами».

В древнейшую эпоху славянской письменности такие носовые звуки, несомненно, существовали. Существовали и их «йотированные» варианты, для выражения которых на письме были придуманы своеобразные «лигатуры», нечто вроде «монограмм», составленных из знака для йота и знака для носового гласного:

 — йотированный «юс большой»,

 — йотированный «юс малый».

К тому времени, когда славянское письмо было с Балканского полуострова перенесено на Русь, в русском языке носовые гласные уже исчезли. Но в порядке благоговейного отношения к азбуке и начертанному ею священному писанию наши предки-грамотеи бережно сохранили их знаки в своем письме. Однако «юс большой» сначала стал выговариваться как «у», а после XII века был и вообще позабыт; «юс малый» же начал произноситься так же, как «а» после мягких согласных.

Именно из очертаний этой причудливой по написанию буквы, упростив их слегка, и создали в XVIII веке нашу нынешнюю букву Я. Впрочем, вероятно, что при выработке ее внешнего вида был принят в расчет и облик латинской прописной буквы R. Вглядитесь: наше Я можно определить как латинское «эр оборотное».

А сохранились в каких-либо современных славянских языках поныне носовые звуки? Да, сохранились: в польском и кашубском. Но и там они давно уже изображаются без посредства «юсов»; оба эти народа давно перешли на латиницу.

Кирилица

Та азбука, которая родилась из так называемого «уставного греческого письма», уже очень давно носит название «кириллицы».

Она приходится дочерью письменности византийских греков и внучкой системам письма Передней Азии.

Временем её возникновения на Балканском полуострове считается IX век нашей эры. Там, в Балканских странах, найдены кириллические надписи, датируемые 893, 943, 949 и 993-м годами. Первой же рукописной датированной книгой кириллического письма считается новгородское Остромирово евангелие (1056–1057).

Подумаешь — и поразишься той быстроте, с которой распространилось вновь изобретенное письмо по тогдашнему лишенному путей сообщения и связей, неторопливому Древнему миру. Конец IX века — первые робкие надписи на крайнем юге Восточной Европы; середина XI столетия — великолепный образец этой же письменности за тысячи вёрст оттуда, за горами, лесами, в далёком Новгороде.

Когда современный начинающий исследователь сталкивается со сведениями, содержащимися в очень древних источниках, его отношение к ним обычно проходит три стадии-ступени. Первая — радостное и наивное доверие. Вторая — суровая подозрительность, сомнения и скепсис, граничащие с полным отрицанием. Третья — возвращение к сознанию, что древние очень редко лгали, занося «на скрижали истории» сведения о тех или других фактах их современности и недавнего для них прошлого.

Рассказы Гомера о Троянской войне долго считали собранием фантастических басен, не содержащих в себе никакой исторической правды. Шлиман начал, его последователи окончательно доказали, что большинство сведений, содержащихся в «Илиаде» (не говоря, разумеется, о сообщениях из интимной жизни олимпийских богов и богинь), основано на действительных событиях. Даже имена греческих и троянских вождей в значительной мере подтвердились. Даже их могилы были найдены.

Недавние находки древних рукописей у берегов Мертвого моря — Кумранские находки — также показали всему миру, что Библия — далеко не только свод фантастических мифов и легенд, как еще недавно казалось многим, но и заслуживающий внимания серьезный источник по истории небольшого азиатского народа. Само собой, к правде там тоже было добавлено немало вымысла, но каждый, кому приходилось заниматься фактами новой истории, хотя бы XIX века, знает, что и ее приходится тщательно очищать от фантазии и лжи. И тут их не занимать стать…