Рюрик Миньяр-Белоручев - Как стать переводчиком? Страница 9

ВЕНА — РИМ. Два дня в Вене в ожидании поезда в Рим я бездельничал, если не считать долгих разговоров за столом у гостеприимного профессора, грузинская кухня русской жены которого доставляла мне огромное удовольствие и навевала воспоминания о детских годах, проведенных в Тбилиси. В Вене мне всё было знакомо, так как недавно на очередном фестивале молодежи я уже знакомился с достопримечательностями города в компании уже прославленной после ленты Г. Чухрая «Сорок первый» киноактрисы Извицкой и еще неизвестной, но уже очаровательной выпускницы хореографического училища Екатерины Максимовой, которых собрал под свое крыло жизнерадостный вождь комсомола С. Павлов.

Поезд Вена — Рим мало чем отличался от наших советских поездов, если не считать явно выраженной тенденции к экономии средств и материалов. Так, миниатюрные по сравнению с отечественными вагоны, более узкая колея и большая скорость движения приводят к неимоверной тряске, которая мешает спать, в том числе и в редких спальных вагонах. Иностранцы приучены в поездах сидеть, даже когда предстоит ехать ночью: так можно сэкономить значительную сумму денег. Мы, а к нам до Рима примкнул и В. М. Чхиквадзе, ехали в спальном вагоне. С нами был председатель Верховного Совета Украины и, кроме того, за нас платило государство. Купе в спальных вагонах Европы имеют только два спальных места и, в отличие от наших, предоставляются лицам одного пола (если только это не одна семья). Мне в соседи достался симпатичный итальянец, который хорошо изъяснялся по-французски. Он очень был удивлен, что его соседом оказался москвич, и с интересом расспрашивал меня обо мне, о моих спутниках и о жизни в Советском Союзе. Общались мы и на политические темы, причем он охотно соглашался со мной, что наше равенство, отсутствие безработных, бесплатное образование и здравоохранение — все это впечатляет, особенно на фоне большого количества итальянских безработных, малолетних попрошаек, которые буквально осаждают (как я позже в этом убедился) прохожих в Риме. В то время, и особенно на фоне хрущевских реформ, советские люди смотрелись достаточно крепко стоящими на ногах в Западной Европе, которая только начинала обретать экономическую стабильность и в которой коммунистические идеи пользовались определенной популярностью, особенно в Италии.

В этих путевых беседах всё больше проявлялась для меня еще одна грань деятельности переводчика: умение самостоятельно отстаивать политические позиции своей делегации. Это умение особенно высоко ценится в рейтинге переводчика-референта. Переводчик может иметь любые политические взгляды, исповедовать самые различные идеи и религии, но в процессе работы с делегацией он обязан помогать ей, а не разрушать ее усилия. Иначе ему не следует соглашаться на сотрудничество с организацией, пригласившей его для совместной деятельности.

Рано утром проехали Венецию, этот город-сказку, выплывший из рассвета и оставшийся для меня мечтой за границами ничем не примечательного вокзала. Через пару часов нас ждал Рим.

РИМ. Вечный город встретил наш поезд ласковым теплом и веселой солнечной погодой. Представители итальянской организации борцов за мир доставили нас в отель «Юнеско», находящийся недалеко от вокзала Терминус, на который мы прибыли. Каждому из нас предоставили отдельный номер, естественно с телефоном, к которому я был привязан всё время нахождения нашей скромной делегации в гостинице. И А. Е. Корнейчук и В. М. Чхиквадзе были без переводчика беспомощны. Конечно, и мне было трудно с итальянским, который был мне доступен главным образом с позиций французского языка. Впрочем, в отеле большая часть обслуживающего персонала изъяснялась на французском и английском языках.

В Риме к нам присоединился И. Г. Эренбург, который присутствовал на встречах с представителями итальянской общественности, а также отметил с нами 69‑ю годовщину своей бурной жизни. Но большую часть времени он проводил с итальянскими друзьями: писателями, художниками, кинодеятелями. Кстати, благодаря ему мы попали к Ф. Феллини, который на своей студии устроил для нас просмотр своего нового фильма «Сладкая жизнь». Я сидел рядом с А. Е. Корнейчуком и время от времени переводил ему шепотом реплики персонажей картины, которые я понимал с пятого на десятое. Кинокартина «Сладкая жизнь» в моем переводе на «шефа» особого впечатления не производила, и он в середине фильма заявил, что ему надоело, и лишил меня тем самым удовольствия досмотреть шедевр знаменитого итальянского режиссера.

В Риме мы провели целую неделю, во время которой я заказывал членам делегации обеды и ужины, вел переговоры по телефону, сопровождал их по улицам, магазинам и музеям Вечного города, вел непрерывный перевод во время заседаний и встреч с политическими деятелями Италии, занимался бесконечными бухгалтерскими расчетами итальянских лир, которые нам выделили отдельно на гостиницу, отдельно на проезд и суточные, ломал голову, как уложиться в рамки расписанного бюджета, заказывал машины и железнодорожные билеты, переводил объяснения экскурсоводов, чинил любимые ботинки председателя Верховного Совета Украины, ноги которого не признавали, по его словам, другой обуви, таскал его портфели, бумаги, покупки за неимением другой прислуги.

За эту же неделю мне удалось увидеть своими глазами Капитолий — архитектурный ансамбль Микеланджело с древней статуей императора Марка Аврелия на коне, собор святого Петра — самый большой христианский храм, построенный на могиле апостола, Колизей, возведенный в I веке н. э. и предназначенный для гладиаторских боев, за которыми могли наблюдать 50 тысяч человек, Пантеон, сооруженный в 67 году до Рождества Христова, с могилой великого Рафаэля. Кроме того, я проехал по древней Аппиевой Дороге с ее знаменитыми катакомбами, следуя к подножию Везувия в город Неаполь, расположенный на берегу живописного Неаполитанского залива, осматривал засыпанные пеплом Помпеи, побывал в городе-государстве Ватикане с его несметными сокровищами культуры и искусства, на вилле Боргезе, где находится галерея с произведениями Рафаэля, Тициана, Бернини и др., бросил монетку в фонтан Треви и почувствовал колорит жизни Италии с ее экспансивными и крикливыми жителями, яркими девушками, мальчишками, окружающими вас повсюду в надежде заработать, и с запоминающимися на всю жизнь как бы срезанными итальянскими соснами на фоне синего неба.

Таковы итоги недели итало-французско-русского три-лингвизма, бухгалтерских расчетов, апостольских величия и смирения.

РИМ — ЛОНДОН. Наше путешествие продолжается. Мы покидаем Рим, чтобы, сделав пересадку в Париже, на пароме из Кале перебраться в Дувр и оттуда попасть в Лондон. На римском вокзале нас провожал Виктор Чхиквадзе. Заказанные мною билеты в 1‑м классе поезда Рим — Париж оказались сидячими местами в купированном далеко не заполненном вагоне. И Александр Евдокимович, и Виктор Михайлович были в ужасе. Последний свирепо мне выговаривал: «Ты представляешь, что ты наделал? Выдающийся политический и литературный деятель нашей страны будет вынужден всю ночь сидеть! Это неслыханно!». Усевшись в кресло с откидной спинкой, Корнейчук смиренно делился с Чхиквадзе своими грустными мыслями: «Ты представляешь, на что меня обрекают?». В это же время я, совершенно уничтоженный, носился по перрону и вокзалу от одного начальника к другому с просьбой поменять нам места на спальный вагон. Старания мои были тщетны. Свободных спальных мест в поезде не было и не должно было быть по крайней мере до Пизы. Так мы и «отчалили» от перрона вокзала Терминус, на котором остался со скорбным выражением лица Виктор Михайлович Чхиквадзе, и который покинули вдвоем в купе 1‑го класса искренне жалеющий себя Корнейчук и его окончательно пришибленный переводчик.

Через пару часов было объявлено, что поезд подходит к станции Пиза, и я приготовился еще раз атаковать начальника поезда, встав у выхода из вагона. Пиза сделала меня счастливым: освободились два места в спальном вагоне, куда я перетащил весь наш багаж и повеселевшего политического и литературного деятеля. Повеселел и я, не только потому, что сумел решить очередную бытовую задачку, но и потому, что можно было с комфортом провести ночь, проносясь через север Италии, великолепные Альпы, рядом с их главной вершиной — Монбланом, и французскую провинцию Савойя.

Только в вожделенном спальном вагоне, в Пизе, я с интересом туриста взглянул в окно и обомлел: недалеко от поезда необычно возвышалась башня, которая явно стремилась, как и мы, занять горизонтальное положение на ночь глядя. Это была знаменитая Падающая башня в Пизе, построенная еще в XII веке и представляющая собой как бы нанизанные друг на друга галереи с миниатюрными колоннами. Тут я понял, что все наши мелкие заботы и неприятности, переживания, вызванные недостатком комфорта, необходимостью удовлетворять капризы окружающих — все это ничто рядом с бессмертными творениями человеческого гения, увидеть которые дано далеко не каждому.