Внутри болезни. Целостный подход к лечению хронических заболеваний: от психосоматики до доказательной медицины - Дениз Шимшек Страница 14

веса, подвешенный к ней, – она растягивалась и возвращалась в свое предыдущее состояние. Оно очень ценно с точки зрения физического смысла. Здесь материал, из которого изготовлена пружина, будет сильно влиять на величину приложенного веса, нагрузку и последствия, которые она вызывает. Если вес увеличивается слишком сильно, изменение пружины становится постоянным, это называется пластической реакцией. Если пружина может вернуться в предыдущее состояние, это упругий ответ. Стресс и реакция варьируются в зависимости от многих факторов.

Люди – существа, сформированные стрессом, мы выжили, приспосабливаясь к реакциям на стресс. Полное удаление стресса несовместимо с жизнью. С его помощью мы нашли путь на эту планету. Я говорю о том стрессе, который возникает, когда наши клетки производят энергию с помощью кислорода, когда мы подвергаемся воздействию гравитации.

Кислород – один из крупнейших источников стресса, как и затраты на производство энергии, то есть дыхание, мышление, пищеварение. Окислительный стресс играет важную роль в функционировании клеток, кратко говоря, немного кислородного стресса для нас даже полезно. Если вы говорите, что не хотите стресса, значит вы, вероятно, нашли способ стать роботом, работающим на азоте.

Гравитация означает, что наши ноги давят на землю, и на мышцы и кости приходится большая нагрузка. Возможно, причина существования костей и есть эта нагрузка, то есть стресс. Одной из самых больших проблем космонавтов является остеопороз, который быстро развивается в условиях невесомости. С моей соседкой сверху, тетушкой Феклой, случилось то же, что с космонавтами. Врач посоветовал ей регулярно ходить, заявив, что ее остеопороз усиливается, потому что она вообще не двигается. Наверное, так он объяснил свой совет: «Существование мышц и костей имеет смысл, время от времени подвергайте свои кости нагрузке».

Несовместима с жизнью любая ситуация, когда стресса нет вообще или же когда его чрезмерно много. Регулярное воздействие небольших доз стресса, особенно физического и даже психологического, дает возможность осознать, что мы живы, существуем и можем реагировать. Вы испытываете стресс во время бега, занятий спортом, охоты, плавания. Сердце бьется, потребление кислорода увеличивается, вы сжигаете жир и производите энергию. Вы испытываете стресс во время подготовки к экзамену, написания книги или похода на собеседование. Стресс в соответствующих дозах положительно влияет на работоспособность. Тем не менее даже в небольших дозах стресс не нравится людям, которые стремятся к комфорту.

Если вернуться на тысячи лет назад, то основной мотивацией человека, подвергавшегося серьезному физическому и психологическому стрессу во время охоты, было выживание. Когда существует возможность умереть от голода или нападения хищника, то это настоящий стресс.

Понятия настоящего стресса и ложного стресса – одна из важнейших тем этой книги.

“Настоящий стресс сохраняет вам жизнь, позволяет бороться, убегать и выживать. Стресс сопровождает вас, когда вы выходите из зоны комфорта и отправляетесь в путь к новым впечатлениям, новым путям и новой работе. Если вы пытаетесь свести стресс к минимуму в своей жизни, вы забываете исследовать ее.

Постоянное планирование, предельная ориентация на комфорт, расчет и контроль всех рисков – залог перехода к ложному стрессу”.

Можем ли мы научиться ходить, не опасаясь упасть и получить травму, водить машину, не опасаясь попасть в аварию, любить, не боясь быть брошенными? Те, кто покоряется ложному стрессу, предпочитают держаться в стороне, не прилагать усилий, ждать идеального момента, который никогда не наступит, винить других, не брать на себя ответственность, оправдываться или даже болеть. Они боятся страха и тревоги и становятся рабами своих подавленных чувств. Вот один пример.

Однажды я заметил беспокойство женщины средних лет, рядом с которой мне предстояло лететь в самолете. У нее были волнистые волосы, и лицо достаточно бледное, чтобы я заподозрил анемию. Несмотря на то что температура была комфортной, она не сняла свое черное кожаное пальто. Она сидел на краю сиденья, зажав руки между коленями, сжимая блестящую красную сумку, в которой, как я предполагал, лежала косметика. Она часто дышала и постукивала по полу носками ног. В общем, очевидно, испытывала сильный стресс. Еще до взлета, после того как стюардесса рассказала обо всех неприятных сценариях, которые могут произойти, она достала из той красной сумочки лекарство, которое показалось мне очень знакомым. Это был рецептурный препарат, который используется при тревоге и предназначается для минимизации этого чувства. У меня было много пациентов, которые могли держать при себе это лекарство или носить с собой просто пустую коробку. Она не стала глотать таблетку, просто держала в руке. Неуверенный в том, стоит ли мне спрашивать или нет и какой ответ я получу, я собрался с духом и начал разговор:

– Вы, кажется, волнуетесь.

– Да, каждое путешествие на самолете для меня – ужасное переживание.

– Смотрите-ка, сегодня вам повезло! Будете путешествовать с психиатром.

– Это лучшая новость дня, но я все равно очень волнуюсь, – сказала она с улыбкой.

– А что именно вас беспокоит?

– Что будет трясти, если мы попадем в турбулентность.

– А что случится, если мы попадем в турбулентность?

– Ну, я очень испугаюсь.

– А что случится, если вы очень испугаетесь?

Тут мы сделали небольшую паузу. Она не боялась крушения или падения самолета; эти моменты она много раз обсуждала с психиатром, у которого наблюдалась. Но вот что произойдет, если она испугается? Это вопрос, с которым, очевидно, она была незнакома. Ей неоднократно представляли статистические данные о том, что самолет – самый безопасный вид транспорта. Другими словами, терапевт предоставил ей некоторую информацию, и она была осведомлена о том, что происходит в самолете, с помощью когнитивного подхода. Это помогло на какое-то время, но причины боязни оставались нетронутыми. Когда самолет действительно вошел в турбулентность и затрясся, она не дала себе испугаться. Вся подобралась, собрала все эмоции, которые не испытывала прежде и не могла определить, под простым заголовком: сильная тревога.

Она боялась испугаться. Эта женщина была старшей дочерью в семье. Ее мать всегда болела, посещала десятки врачей, оставив хозяйство на дочь. Та рано повзрослела, и во всех рассказанных ею историях представала смелой, сильной и бесстрашной. Как могла такая могущественная женщина бояться тряски самолета?! Страх перед полетом был не слабостью, а, скорее, попыткой быть слишком сильной.

“Любящий и нежный авторитет, чье присутствие ощущается в доме, где мы растем, признающий наши эмоциональные потребности, – это одно из величайших благословений, открывающее дверь к ощущению безопасности на протяжении всей жизни”.

Давайте вспомним наших маму, отца и опекунов. Кто из нас в детстве не замечал, как дрожат их голоса и как они пытаются скрыть собственный страх, когда говорят что-то вроде: «Чего тут бояться, огорчаться