Искусство жить. Секреты долголетия от 105-летнего врача - Сигэаки Хинохара Страница 23

Вид, что нам открылся, поразил нас.

Перед моим взором простиралось то, что осталось от больницы после цунами. Через окна волнами было вынесено все, даже койки и рентгеновские аппараты. Погиб весь персонал и множество пациентов. Я остановился и молча произнес молитву, обращаясь к душам погибших людей.

Гигантская мощь природы поразила меня до самой глубины души, и из глубокой задумчивости я вышел, только когда мы пришли в убежище, где меня потрясла сила духа тех людей. Их не предупреждали о моем визите, но со всех сторон раздались радостные возгласы: «Доктор Хинохара! Вы здесь, не может быть!»

Пока я проводил медицинский осмотр и расспрашивал об условиях жизни, люди сидели вокруг меня и беседовали. Глаза женщин сверкали, то и дело раздавались возгласы: «Доктор, мы обязательно справимся!»

Северо-восточный филиал «Движения стариков нового поколения» на форуме в Мияги. Доктор Хинохара Сигэаки и участница детского женского хора «Юдзури но ха» в городе Сиогама, пострадавшем от стихийного бедствия

Я вспомнил психоаналитика Эриха Фромма (1900–1980), который обозначил вопрос «Иметь или быть?» Пострадавшие от стихии люди многое потеряли. Дом, работу, привычный образ жизни…

Они полностью потеряли все, что можно «иметь». Но слова этих сильных женщин: «Справимся!» – подтверждают, что для человека важнее всего «быть».

После этого стихийного бедствия многие страны мира протянули Японии руку помощи. Это тоже нельзя забывать. Есть страны, сеющие раздоры, но есть и великодушные страны, которые не могут оставить в беде других. Бывают и двуличные страны. Я бы хотел, чтобы Япония продолжала оставаться мирной страной, уважающей жизнь.

Нужно отплатить за подаренную жизнь

Я почувствовал необходимость посвятить вторую половину своей жизни людям, когда вернулся домой в Токио живым из аэропорта Гимпо, где провел 3 ночи и 4 дня. Мой дом утопал в цветах, которые мне прислали. Моя жена Сидзуко сказала: «Я прошу тебя когда-нибудь где-нибудь кому-нибудь отплатить хотя бы толикой за всю эту доброту».

Я написал письма с благодарностью всем друзьям и знакомым, которые забеспокоились, узнав, что я в плену у террористов. Моя жена к каждому письму сделала приписку. Эта тихая, молчаливая женщина своими теплыми словами помогла моим письмам обрести нужную глубину и передать всю ту благодарность, что я не мог высказать.

Она поддержала меня в моем воодушевлении прожить свою жизнь, посвятив ее служению людям. Она была невероятно мудрой женщиной. Мало того что на ней было все хозяйство и воспитание детей, она самоотверженно поддерживала меня в работе. Она заботилась о моем внешнем виде, писала под мою диктовку рукописи для издательства и даже получила водительские права в 44 года, чтобы отвозить меня на работу и домой.

Бывало, я засиживался с бумагами, и Сидзуко глубокой ночью звала меня пить свежезаваренный чай. Иногда мы делили кусок торта на двоих и вместе пили кофе. Вспоминая то время, я думаю о том, каким спокойным и счастливым оно было.

Сейчас моя жена лежит в Международной больнице Св. Луки. Двадцать лет назад ей удалили раковую опухоль в правом легком. Но около года назад дома ей стало плохо, она не могла дышать. Ее срочно госпитализировали, и она до сих пор находится в больнице.

Я навещаю жену каждый день. Но я не могу быть ее лечащим врачом.

Конечно, я могу указывать врачу и медсестрам, какие меры принять, но это совершенно странное чувство. Другим пациентам при смерти я могу сказать: «Я не знаю, когда сам отправлюсь на небеса, но буду рад там с вами встретиться», – но мне не хватает духа сказать то же самое своей жене.

Она всегда была моей невидимой опорой. И я всегда был уверен, что, когда наступит мой последний час, то услышу ее голос: «Милый, покойся с миром, ты славно потрудился». Тогда я ответил бы ей: «Мы действительно хорошо работали и отдыхали, и вокруг нас много чего было. Как же это было прекрасно, как же мы были счастливы!» Эта реплика есть в мюзикле «Жизнь кленового листочка Фредди», к которому я написал сценарий. Эти слова идеально описывают нашу с ней жизнь.

Доктор Хинохара Сигэаки навещает свою жену Сидзуко в больничной палате Международной больницы Св. Луки

Тем, кто смотрит в глаза смерти, посвящается

Когда я начал писать эту книгу, я собирался назвать ее «Искусство умирать».

Даже если вы не хотите слышать о смерти, она все равно когда-нибудь придет. Именно поэтому существуют философия, религия и мораль, которые помогают нам прожить отведенное время как можно лучше.

Если вы сейчас испытываете волнение и страх перед смертью, подумайте вот о чем. Смерть – это не особенное явление, которое коснется только вас. Это природный ход вещей, как движение солнца от горизонта к горизонту каждый день. Вы часть этой огромной природы, а значит, вам не суждено умереть в одиночестве.

Вы всего лишь однолетнее растение, которому суждено за один год расцвести и засохнуть. Каждый из нас – лишь частица огромного космоса, которая живет по его правилам и ничего не может изменить.

В мире существует множество религий, но все они сходятся в одном. Все в нашей жизни подчиняется неведомой силе. Даже если вы не относите себя к какой-либо религии, то все равно придете к этой мысли и почувствуете спокойствие, покорившись этой неведомой силе.

О чем я буду думать на смертном одре? Хотел бы я еще пожить, стать еще более знаменитым… Наверное, таких мыслей у меня не будет, зато будет горячее желание поблагодарить всех, кто меня окружает. Я буду угасать, преисполненный благодарности, и волны «Реквиема» Форе унесут меня в неизвестный мир. Если это получится, то, полагаю, можно будет сказать, что я прожил каждую минуту своей жизни до конца.

Если у вас нет близких и друзей, которые окружат вас заботой в последний час, ваша жизнь достойна сожаления, ее нельзя назвать полной. Если же вы уходите из жизни в окружении дорогих сердцу людей, повторяя «спасибо за все», то, несмотря на печаль, они почувствуют полноту вашей жизни даже больше, чем вы сами.

Как в пьесе Уильяма Шекспира, «все хорошо, что хорошо кончается».

Мне отведено свыше жить больше ста лет. Я не знаю, какой благодарностью мог бы за это отплатить. Я был бы несказанно рад,