Хирург Илизаров - Буньков Семен Иванович Страница 10

Сколько раз я входил в маленькое здание госпиталя, но первые впечатления, первые ощущения не покидают меня до сих пор. Это ощущения необычайного, светлого. Будто вначале долго шел, продираясь в темном лесу сквозь чащобу, и вдруг неожиданно открылась поляна, залитая солнцем, чистая, свежая. Вольно мне фантазировать, и потому мысленно госпиталь Илизарова почти всегда называю «Веселая больница». Да, да, радость лучится из глаз больных — навстречу своему доктору, навстречу всем, кто входит в палату, кто встречается в коридоре. И как ни парадоксально звучат в соседстве слова «больница» и «веселая», мне кажется, точнее, чем этими словами, не передать атмосферу, царящую в госпитале.

Пусть тот, кто свято стоит на страже режима и строгих порядков в лечебных учреждениях, заранее мне простит этот рассказ. Гавриил Абрамович здесь ни при чем.

Когда Илизаров услышал о том, что одна из больных накануне танцевала, он спросил ее:

— Говорят, Зоя, вы вчера устроили танцы. Это правда?

— Правда, Гавриил Абрамович, — ответила Зоя Мастикова. — Но мы совсем-совсем немножко… и потом вчера было воскресенье. — Румянец на девичьих щеках вспыхнул и погас. Она поняла, что доктор не очень сердится.

— С аппаратами-таки прямо и танцевали?

— Так мы же совсем здоровые! — воскликнула девушка, уверенная в своей правоте.

Позже Гавриил Абрамович пояснил:

— Приехала из Душанбе, долго хлопотала.

Да, нелегко было Зое Мастиковой оказаться в числе пациентов хирурга. О нем она услышала случайно. А как услышала, в одночасье и собралась. У нее было изогнуто бедро и одна нога на пять сантиметров короче другой. Кто же ей в состоянии помочь, кроме Илизарова, «чудесного доктора»? Но оказалось, что не так-то просто попасть к нему. Первой, с кем встретилась Зоя, оказалась лаборантка из Подмосковья Зворыкина.

— Ой, девочки, тяжело-то как добиться к нему на лечение! — протяжно и горестно сообщила она новым подружкам. — Я уж и в Министерстве была, в Москве. А там сказали, если не боитесь, чтобы вас искалечили, поезжайте в Курган. А мы направления не дадим. Искале-ечат, — протянула она презрительно. — Знали бы вы, девочки, как он лечит!

Они сидели в госпитальном саду. Растерянная, обескураженная Зоя спросила, точно простонала:

— Что же делать, что же делать теперь?

— А ты не отчаивайся, пойдем в облздравотдел, — сказала Зворыкина.

И вот они в облздравотделе. Они уверены: не могут, не имеют права им отказать в помощи! Где же им было знать, что в папке заведующей облзравотделом — сотни писем от таких же, как и они, больных, а в госпитале восемьдесят пять мест. И лечат только курганских, иногородним приходится отказывать. Берут по особым указаниям.

Наталья Александровна Рокина, как могла, успокаивала девушек, а у самой беспокойно ныло сердце: молодые, миловидные, красивые, а вот, поди ж ты, чувствуют, наверное, себя несчастнее всех.

— Мы все равно никуда не уедем, — решительно заявили девчата. И в самом деле, несколько месяцев перебивались в гостинице, спали порой на стульях в коридорах госпиталя и все-таки добились своего.

Разговор Гавриила Абрамовича с Зоей Мастиковой, о котором упоминалось выше, состоялся в декабре шестьдесят четвертого. А в следующий приезд, в начале апреля, спускаясь по лестнице вместе с Илизаровым, я увидел Зою в вестибюле. Модно одетая, веселая, она еще издали поклонилась Гавриилу Абрамовичу и, зардевшись, шагнула ему навстречу:

— Приехала на проверку.

— Хорошо, хорошо, — понимающе сказал Илизаров и неожиданно предложил: — Ну-ка, пройдитесь.

Девушка прошлась по вестибюлю, стройная, гордая, радостная.

— Угадайте, какую ногу лечили, — предложил мне Гавриил Абрамович.

Я смущенно пожал плечами, и Илизаров, довольный, простодушно и широко улыбнулся. И мне вдруг подумалось: наверное, вот такие минуты и приносят ему ощущение полноты жизни и счастья. Наверное, из-за этих, самых дорогих минут он не знает ни покоя, ни отдыха.

Двумя часами позднее я узнал еще об одной судьбе. В приемной сидел мужчина в летной форме, рядом с ним — девочка. Они прибыли из Чернигова. Путь у них в Курган, как говорится, проложен, они приехали, чтобы закончить курс лечения.

Девочка родилась с вывернутой стопой, одна ножка была короче. В девять месяцев пришлось обращаться к хирургу. Первая операция не помогла, стало еще хуже. В два с половиной года ее повезли в Киев, в институт, где работает известный в стране хирург, член-корреспондент Академии медицинских наук Ф. Р. Богданов. Девочку обследовали, и консилиум постановил: оперированию не подлежит.

Нога у Тамары ежегодно убавлялась на два сантиметра. Родители купили дочери ортопедический ботинок. Но легко ли пятилетнему ребенку таскать на ноге обузу весом более килограмма! Наконец кто-то надоумил отца обратиться к доктору Илизарову. Путь не близкий из Чернигова в Курган, но стоит ли сомневаться в надобности поездки, когда речь идет о здоровье ребенка?

— Одной операцией не обойтись, — сказал Илизаров отцу девочки, когда они остались наедине.

— А надежда есть?

— Надежда есть, — как эхо повторил Гавриил Абрамович. — Если доверите, будем лечить.

В первый раз хирург удлинил больную ногу, во второй — вывел стопу в нормальное положение. А теперь они приехали, чтобы сделать девочке маленькую закрепляющую операцию.

Люди умеют искать и находить, умеют бороться за свое счастье. Какими только окольными путями не пробивались больные к хирургу Илизарову, к каким только уловкам не прибегали с тех пор, как из-за отсутствия мест облздравотдел ограничил лечение иногородних, а точнее — «инообластных».

Иван Чистоклетов работал инженером-конструктором в Архангельске. Молодой, сильный, в расцвете лет. И вдруг после болезни началось осложнение. Нота на глазах усыхала, появилась хромота и чем дальше, тем сильнее. Таяли силы.

Невмоготу стало парню, а лечить, куда ни обращался, отказываются. Написал Илизарову — отказал, нет мест. Обратился в облздравотдел — тот же исход. Посоветовался молодой инженер с близкими и решил: «Поеду сам в Курган».

В Кургане Иван отправился на машиностроительный завод, устроился на работу. А потом подыскал угол, прописался и «на законном основании» отправился в облздравотдел: «Ставьте на учет, прописан в Кургане». Так обошел он все преграды и через полгода его положили в госпиталь на лечение. Это о нем я рассказал в самом начале. Это он, оставив костыли, свободно и легко шагает к чертежной доске, часто вспоминая доктора.

Стала «курганской» Мартынова, девушка из Хабаровска. Приехали и устроились на Курганский автобусный завод две горьковчанки. Прослышав об этой хитрости, и другие больные поспешили скорее устроиться на работу — благо, город молодой, растут новые заводы и работы хоть отбавляй!

Осенью к Гавриилу Абрамовичу заявился вдруг одиннадцатилетний мальчишка и потребовал, чтобы хирург быстрее его вылечил: «Хочу немедленно!»

Оказалось, что парнишка жил в деревне, учился. Подслушал где-то разговоры взрослых о знаменитом хирурге и, не спросясь родителей, бросив школу, тайком прибыл в областной центр. Ну разве можно отказать такому пациенту? Восхищенный настойчивостью парнишки, Гавриил Абрамович принял его под свое покровительство, и вскоре беглец вернулся домой здоровым и невредимым.

Тысячи больных вылечил Илизаров при помощи своих аппаратов и особой методики. Больные после выписки не сразу привыкают ходить «по-новому». Представьте, что человек с двух и до двадцати лет ходил, ковыляя, кренясь на бок. Так вот было и с Иваном Чистоклетовым, и с другими, которые первое время стремились ходить «по-старому». Но для каждого больного Гавриил Абрамович разрабатывает, специальный курс, как вести себя после выписки из госпиталя.

«Веселая больница» выпускает из своих стен словно заново родившихся людей.

ПОСРАМЛЕННЫЕ СКЕПТИКИ

Лед наконец тронулся. Знаете, как трогается лед на большом уральском озере? Весна в разгаре, зеленеет трава, и верба отцветает. На буграх, на южных склонах лесистых сопок гурьбой толпятся дымчато-белые и желтые подснежники. Набухли, вот-вот готовы лопнуть почки у черемухи. А лед еще крепок, лишь у берегов появляются закраины, и первая чистая вода тихо плещется о берег. Но вот подул сильный ветер, начал пружинисто раскачивать громадную ледяную плиту. Потом он с силой набрасывается то с одного берега, то с другого, наконец, сдвигает ледяную плиту, и она тяжело отходит от берега. Ветер давит все сильнее, могутнее, плита крошится, и крошево ледяное надвигается на острова, дробится в тысячи зеркальных, искристых кусков и вскоре тает, исчезает, испаряется. И богатырское озеро плещется волной о пологий берег…