Анонимные Алкоголики - Двенадцать шагов и двенадцать традиций Страница 11

А теперь давайте покончим с тем, что представляется как опасная, оставленная нами недоговоренность. Нам предлагается быть полностью готовыми к тому, чтобы двигаться к совершенству. При этом отмечается, что некоторое промедление в движении простительно. Это слово в сознании пытающегося оправдать свою медлительность алкоголика может приобрести значение чересчур долгой отсрочки. Он может сказать: “Как все просто! Я, конечно же, буду стремиться к совершенству, но не стану спешить. Может быть, я смогу отложить решение некоторых своих проблем на неопределенно долгое время”. Конечно, такой подход никуда не годится. Подобный самообман сродни множеству других милых оправданий. Как минимум, мы должны вступить в борьбу с самыми худшими чертами нашего характера и немедленно начать освобождаться от них. Как только мы говорим: “Нет, никогда!” — наше сознание становится недоступным для Божьей благодати. Промедление опасно, а протест может стать гибельным. Именно в этом пункте мы отходим от ограниченных целей и движемся к принятию Божьей воли.

ШАГ СЕДЬМОЙ

“Смиренно просили Его исправить наши изъяны”.

Поскольку этот Шаг связан со смирением, мы рассмотрим, что такое смирение и что оно дает каждому из нас в жизни.

Воистину достижение б?льшего смирения является основополагающим принципом каждого из Двенадцати Шагов АА, ибо без определенной степени смирения ни один алкоголик не сможет оставаться трезвым. Почти все члены АА пришли к выводу, что если они не разовьют в себе это драгоценное качество в гораздо большей степени, нежели это требуется для достижения трезвости, то никогда не будут по-настоящему счастливы. Без него они не смогут поставить перед собой какую-либо полезную цель, а в трудные моменты жизни опереться на веру, чтобы устоять перед испытаниями.

Смирение как слово и как идеал не очень жалуют в нашем мире. Не только идея всегда извращалась, но и само слово часто вызывало ненависть. Многие люди не имели вообще никакого представления о том, что такое смирение как образ жизни. Большая часть каждодневных разговоров, которые нам приходилось слышать, и большая часть того, что нам приходилось читать, превозносит гордость как главное достоинство человека.

Основываясь на силе разума, ученые заставили природу раскрыть свои секреты. Огромные природные ресурсы, которыми овладел человек, обещают такое количество материальных благ, что многие уверовали в то, что впереди нас ждет тысячелетие господства человека. Исчезнет бедность, наступит полное изобилие, благополучие каждого будет гарантировано, и все потребности будут удовлетворяться. Расчет вроде бы строится на том, что если все первичные инстинкты будут удовлетворены, то не станет поводов для конфликтов между людьми. Люди станут счастливыми и смогут сосредоточиться на проблемах культуры и развития личности. Только благодаря своему интеллекту и своей деятельности люди смогут сами предопределять свою судьбу.

Конечно, ни один алкоголик и ни один член АА не имеют ничего против материальных достижений человечества. Мы не будем спорить и с теми, кто страстно отстаивает точку зрения, что удовлетворение первичных потребностей человека составляет главную цель жизни. Но мы совершенно уверены в том, что, пытаясь следовать этой формуле, ни одна категория людей в мире не делала б?льших глупостей, чем алкоголики. В течение тысячелетий мы пытались требовать большую, чем нам причитается, долю обеспеченности, престижа и любви. Когда нам казалось, что мы добиваемся этого, мы пили, строя еще более грандиозные планы. Потерпев хотя бы незначительную неудачу, мы пили, чтобы забыться. Мы были безудержны в том, что считали своими потребностями.

Во всех этих стремлениях, многие из которых не содержали в себе ничего предосудительного, обнаруживалось отсутствие в нас смирения. Нам не хватало перспективы, чтобы понять, что главное внимание должно уделяться развитию личности и духовным ценностям и что удовлетворение материальных потребностей не является целью жизни. Характерно, что мы старательно смешивали цели и средства. Вместо того чтобы рассматривать удовлетворение наших материальных потребностей как средство, позволяющее нам жить и действовать, как и подобает людям, мы считали его конечной целью и смыслом всей нашей жизни.

Правда, многие из нас считали, что желательно обладать всеми достоинствами характера, но, по всей очевидности, эти достоинства были необходимы только для того, чтобы удачно вести дела и сохранять самодовольство. Имея такие качества как честность и мораль, мы скорее сможем добиться того, чего захотим. Но, когда нам приходилось выбирать между нравственностью и удобством, забота о нашем моральном облике утрачивалась в пылу охоты за тем, что мы считали счастьем. Мы довольно редко считали, что моральное совершенствование ценно само по себе как нечто, к чему мы стремимся, независимо от того, удовлетворены наши инстинкты или нет. Мы никогда не стремились к тому, чтобы честность, терпимость и подлинная любовь к людям и к Богу стали основой нашей повседневной жизни.

Это отсутствие верности высоким идеалам, слепота к истинной цели жизни приводила к еще одному отрицательному результату. До тех пор пока мы убеждены, что живем опираясь исключительно на собственные силы и разум, для нас невозможна действенная вера в Высшую Силу. Это справедливо даже в тех случаях, когда мы верим в существование Бога. Все наши серьезные религиозные чувства оставались бесплодными, потому что мы пытались сами играть роль Бога. Если мы рассчитывали прежде всего на собственные силы, всякая опора на Высшую Силу исключалась. Отсутствовал основной элемент всякого смирения — желание познать Божью волю и следовать ей.

Для нас процесс обретения новой перспективы был невероятно болезненным. Только многократные унижения заставили нас кое-что понять о смирении. Только в конце долгого пути, отмеченного поражениями, унижением и окончательным крахом нашей самонадеянности, мы начали ощущать смирение как нечто большее, чем состояние приниженного отчаяния. Каждый новичок в АА сначала слышит от других, а потом понимает сам, что смиренное признание бессилия перед алкоголем является первым шагом на пути к освобождению от его парализующей нашу волю хватки.

Таким образом, сначала мы рассматриваем смирение как необходимость. Но это всего лишь начало. Чтобы полностью преодолеть отвращение к идее смирения, чтобы понять его как дорогу к подлинной свободе человеческого духа, чтобы утвердиться в желании развивать в себе смирение как нечто желательное само по себе, потребуется немало времени. Жизнь, основанная на эгоцентризме, не может быть мгновенно коренным образом перестроена. Поначалу бунтарство будет неотступно следовать за нами.

Когда мы, наконец, призн?ем без утайки, что бессильны справиться с алкоголем, мы порой испытываем огромное облегчение и говорим: “Ну, слава Богу, с этим покончено. Больше мне уже никогда не придется пережить все это”. Потом мы узнаём, часто с изумлением, что это только первая веха на выбранном нами пути. Руководствуясь только необходимостью, мы очень неохотно начинаем разбираться в тех серьезных моральных изъянах, которые сделали из нас алкоголиков и с которыми надо бороться, чтобы не начать пить снова. Мы захотим избавиться от некоторых из этих изъянов, но в некоторых случаях это покажется невозможной задачей, от которой мы попытаемся уклониться. Мы будем настойчиво оберегать и другие наши недостатки, столь же пагубные для нашего благополучия, потому что они до сих пор доставляют нам удовлетворение. Как же нам собрать всю свою решимость и волю, чтобы отказаться от непреодолимых порывов и желаний?

Здесь нам снова следует руководствоваться неизбежным выводом, который мы сделали на основе опыта многих членов АА: мы должны попытаться собрать свою волю для этого Шага или погибнуть в пути. На этом этапе нашего исцеления мы поступаем правильно только под сильным давлением и принуждением. Нам приходится выбирать между мучениями, связанными с нашими попытками, и неизбежным наказанием за отказ действовать по Программе. Эти первые шаги мы делаем очень неохотно, но все же мы их делаем. Мы пока не считаем смирение желанной для нас добродетелью, но признаём его важность для нашего выживания.

Но если мы выявили в себе некоторые из наших недостатков, обсудили их с каким-либо человеком и захотели избавиться от них, наше представление о смирении приобретает более широкий смысл. К этому времени, скорее всего, мы уже в какой-то мере освободились от самых вопиющих наших изъянов. Временами мы испытываем удовольствие от чего-то похожего на настоящий душевный покой. Для тех из нас, кто до сих пор был в состоянии возбуждения, депрессии или беспокойства, иначе говоря, для всех нас, этот приобретенный покой кажется бесценным даром. Воистину появилось что-то новое. Смирение, овладение которым в прошлом понималось как насильственное пичканье горькой похлебкой унижения, становится полезным питательным веществом, приносящим душевный покой.