Томас Паскеро - Гомеопатия Страница 11

Несомненно, виталистическая медицина Гиппократа высоко ценит тот значительный вклад, который экспериментальная медицина внесла в исследование патофизиологических механизмов, но она уделяет не меньшее внимание и динамическим расстройствам, т. е. той координирующей основе, которой Клод Бернар (1813–1878) придавал решающее значение в происхождении болезни.

Вне зависимости от того, является ли он гомеопатом, врач, который думает и поступает в соответствии с этими принципами, гораздо ближе к гомеопатии, чем гомеопат-сторонник одновременного лечения несколькими средствами или их комбинацией. Эти гомеопаты не могут понять, какой ущерб наносит подавляющая медицина, препятствуя организму в выделении побочных продуктов хронических заболеваний.

От тех коллег-ортодоксов, которые порицают гомеопатию, мы защищаемся с помощью двух основных положений. Первое — гомеопат не воин, пытающийся «уничтожить» противника, а сотрудник, задача которого — активно помогать болезни, которую он понимает как динамическую реакцию, направленную на восстановление гомеостаза, которую болезнь не в состоянии выполнить самостоятельно. Позаимствовав выражение von Weizsacker, гомеопатическое средство говорит жизненной силе: «Да, но другим путем!».

Второе положение касается тех, кто считает, что гомеопатия основана на предположении. Этим людям мы хотим сказать, что предмет гомеопатии отличается от того, чем занимается психоанализ или психосоматическая Медицина. Более того, у гомеопатии нет собственной психологии. Если считать истиной, как принято в гомеопатии, что психические симптомы характеризуют болезненный процесс пациента, значит, они являются продуктом болезни, таким же, как все другие реакции и ощущения, выявленные при испытаниях лекарств. Психические симптомы являются не результатом дедуктивных или теоретических размышлений, а честным описанием того, что ощущает, осознает или выражает человек как личность под действием потенцированного лекарства, а также отражают его эмоциональные реакции.

Мы очень хотим показать, что при правильном и ответственном лечении гомеопатия является не терапией предположений или эзотерической доктриной, а обоснованной медицинской дисциплиной.

Глава 7

ПСИХИЧЕСКИЕ СИМПТОМЫ И ПОНЯТИЕ «ЦЕЛОСТНОСТИ» В ГОМЕОПАТИИ

(1957)

С появлением ганемановской гомеопатии в начале XIX века античная концепция «целостности» Гиппократа снова вышла на первое место. Целостное восприятие пациента вновь стало важнейшей клинической задачей. Таким образом, у медицины появилась возможность выполнить заповедь, которой придерживались все признанные мастера клинической практики, что болезнь можно понять лишь в рамках человеческого существа как целого.

В противоположность гомеопатии органическая медицина, основанная на открытиях физиологии, микробиологии и биохимии, отделяет патологические нарушения пациента от самого пациента и изучает отдельный орган в отрыве от обстоятельств жизни больного. Увлеченная научными достижениями, органическая медицина упускает из виду тот факт, что повреждения являются не причиной болезни, а лишь ее следствием. Заболевание есть результат динамического процесса, вызывающего нарушения органических функций и подвергающего риску каждого индивидуума в целом. Несмотря на изучение данного принципа в процессе обучения, некоторые гомеопаты пренебрегают этой частью учения Ганемана, тем самым приговорив себя к занятию симптоматической медициной, которая не придает значения целостности. Поэтому восстановить принцип целостности является нашей важнейшей задачей.

При обучении врачей необходимо постоянно разъяснять основной принцип, который придает смысл всей гомеопатической клинической практике. У пациента, впервые пришедшего на консультацию, врач должен тщательно собрать анамнез, уделяя особое внимание самым свежим из его симптомов. Подобная тактика способствует индивидуализации, т. е. выбору средства, наиболее полно соответствующего текущему состоянию пациента, а значит, и текущей активации миазма. И все же такой диагноз ненадежен.

Текущее заболевание со всеми его физическими и психологическими реакциями, которые присутствуют в настоящий момент, выражает лежащий в основе хронический конституциональный процесс, который и обуславливает возникновение текущей клинической картины. Гомеопатия сбилась со своего истинного пути, если она довольствуется назначениями, исходящими из текущей клинической картины, и не желает вмешиваться в болезненную конституцию, создавшую предрасположенность к данному заболеванию.

В основе метода гомеопатии Ганемана лежат сравнение индивидуальной картины лекарства с текущей клинической картиной пациента и нахождение конституционального средства, которое является истинным симилиумом случая. Динамическое действие конституционального лекарства должно совпадать с болезненным духом динамического ядра пациента, т. е. с его скрытой в глубине, личностью.

Если бы Ганеман не начал Органон с утверждения, что единственной задачей врача является лечение, и если бы он не подчеркнул в параграфе 3, что врач должен «знать, что лечить… в каждом отдельном случае заболевания», также как «что является предметом лечения в медицине», гомеопатическая практика сузилась бы до местного применения лекарств, более или менее соответствующих текущим нуждам пациента.

Но Ганеман мыслил глубже. Его изучение миазмов как динамического субстрата хронических заболеваний позволило ему достичь более глубокого понимания проблемы конституции. Одновременно он призывал гомеопатов более честно и с умом анализировать каждый отдельный случай.

С тех пор как Ганеман опубликовал Органон, ни один гомеопат не освобожден от обязанности написания полной клинической истории болезни, что помогает врачам сопоставить природу текущей клинической картины пациента с анамнезом всей его жизни, где лейтмотивом для врача является поиск ключа к болезни пациента. Этот ключ отражает характерное настроение пациента, конфликты адаптации и его болезненную конституциональную предрасположенность. Как утверждал Ганеман, ни одно лекарство не является симилиумом, если оно не содержит психическую характеристику человека или его духа.

Функциональные и местные нарушения организма должны быть соотнесены с общей клинической картиной пациента, той совокупностью симптомов, которая отражает его душу. Общие симптомы и органические нарушения зависят от структуры личности пациента. Как писал Клод Бернар, «жизненная сила управляет феноменами, которые она не вызывает, в отличие от физических воздействий, которые вызывают феномены, но не управляют ими» (Les liquides de I'organisme,т. 3, 1839).

Целостность симптомов, которая отражает хроническое заболевание пациента, не является ни одним из этих симптомов, ни их суммой. Так же как мелодия музыкального аккорда является чем-то новым и отличным от рождающих ее звуков, так и гармоничное объединение симптомов создает нечто новое.

Экспериментальная психология XIX века пыталась смоделировать образ человеческой личности путем измерения и комбинирования отдельных психических функций. Но только с приходом холистической психологии личность стали воспринимать не как простую совокупность отдельных переживаний, а как целостную реакцию живого существа, отличную от каждого отдельного ощущения. Таким образом, в общепринятой медицине организм принято представлять как «сумму» сложных взаимодействий регуляторных центров диэнцефальной области, где основные элементы личности «соединяются» с физической и биохимической системами в качестве функциональных категорий. В действительности, периферическая регуляция и процессы, происходящие в органической висцеральной зоне также зависят от колебаний биологической «воли», происходящих в диэнцефальных центрах, которые действуют как центральный координирующий участок личности.

При изучении каждого пациента физические, органические, физиологические факторы и факторы окружающей среды должны быть объединены в клиническом синтезе, чтобы врач мог увидеть болезненные тенденции и вытекающую из них судьбу пациента.

Фон Бергман (1836–1907), создатель функциональной патологии, изучая язвы желудка и кишечника, пришел к выводу, что язвенные повреждения являются не причиной, а следствием функциональных нарушений, укоренившихся в теле или психике пациента.

Этот антропологический подход помог врачам понять, что в их задачу входит не описание болезненного процесса, а выяснение его значения для пациента, его роли в жизни последнего, а также содержащегося в нем указания на то, что именно следует лечить у данного больного. Ни один обоснованный прогноз не может базироваться исключительно на органических процессах — пациенты, которым врачи поставили смертельный диагноз, выживают лишь потому, что обладают сильным желанием выжить, которое противодействует окончательной дисперсии и саморазрушению.