Михаил Вейсман - Рак. Все о чем умолчали врачи Страница 12

Однако внешнее облучение не всегда удовлетворяет оптимальным требованиям по степени точности. Особенно в случаях с опухолями сравнительно глубоко залегающих внутренних органов. Потому наряду с ним современная онкология использует и более «адресные» методики. К примеру, открытия в области нанотехнологий позволили усовершенствовать технику, аналогичную применяемой при ПЭТ. Когда врачу известен особенно предпочитаемый опухолью-мишенью «продукт ежедневного рациона», к молекуле этого вещества присоединяют радиоактивный элемент и вводят его внутривенно. Злокачественная опухоль от природы, что называется, крайне прожорлива, поэтому опасаться возможного попадания излучающего «десерта» в здоровые ткани или его рассеивания не стоит. Дополнительной перестраховкой здесь и служит тщательный подбор вещества-агента. Если при ПЭТ чаще всего используется глюкоза — универсально востребованный в организме компонент, то в радиотерапии учитываются индивидуальные «вкусы» опухоли и нередко привлекаются к «работе» препараты специфичных именно для нее белков.

Возможен вариант и с брахитерапией, когда в организм хирургическим путем вводят — и, естественно, фиксируют как можно ближе к опухоли — радиоактивную капсулу. Преимущество такого способа перед внедрением излучающего препарата состоит в лучшем контроле над временем воздействия радиации. Понятно, что усвоившие «чернобыльский обед» клетки погибнут. Но ведь распад изотопа происходит не с их гибелью, а согласно особенностям самого ядра. Самый «быстрый» радиоактивный элемент — йод. Его изотопами стандартно лечится рак щитовидной железы, и период полураспада у него — всего несколько дней. А в случае с другими веществами процесс проходит гораздо дольше. Следует понимать, что клетки опухоли обычным порядком выводятся (после их гибели, конечно) лейкоцитами в кровь. А оттуда попадают в селезенку, которая в основном и «трудится» над очисткой нашей крови от посторонних включений. Все это время каждая молекула погибшей клетки продолжает «фонить». Захватившие ее лейкоциты радиоактивное излучение нисколько не глушат.

Таким образом, хоть это облучение и задумано как «адресное», косвенно оно успевает пройтись, не ослабевая, по кровотоку и нескольким другим органам-фильтрам (селезенка, печень, почки), воздействуя и на них. Поэтому время, в течение которого общий радиационный фон в организме пациента сохраняется, зависит еще и от стабильности работы его функций очистки.

Капсула же непосредственно облучает только одну область. Разрушенные ею клетки и их элементы «собственного» источника радиации не содержат, так как не несут связанных радиоизотопов. А наведенная радиация всегда значительно слабее основной — даже в бетонных конструкциях ядерного реактора. Поэтому фон в организме после удаления капсулы приходит в норму заметно быстрее.

Методика системной радиотерапии может быть использована в случаях обширных метастазов или просто основательных подозрений на их присутствие. Она больше остальных похожа на «химию», только вводятся внутривенно либо перорально при ней не токсины, а радиоактивные изотопы — чаще всего йод-131 или стронций-89.

Химиотерапию, как ни странно это прозвучит, каждый человек проходит в течение жизни неоднократно. Она отнюдь не является уделом одних онкологических больных. Все потому, что видов терапии существует два. Один вид имеет целью откорректировать нарушение какого-либо процесса, восстановить какие-то функции. Это терапия восстановительная. Но если причиной возникшего сбоя была инфекция — то есть повреждение одного организма другим, — то восстановление может быть начато только после уничтожения организма агрессора, не так ли? В подавляющем же большинстве случаев вещество, губительное для одного, аналогично вредно и для другого. Ничего удивительного — в конце концов, ДНК и человека, и бактерии состоят из одинаковых белков. Только в разной комбинации и последовательности.

Так что сильные антибиотики, после курса которых следует традиционная неделя на кефире, тоже относятся к разновидности химиотерапии. Собственно, на мысль изобрести препарат, действующий аналогично антибиотикам, только на раковые клетки, ученых и навело начало их массового употребления. С тех пор (с 40-х гг. XX века, когда впервые азотистый иприт — производное соединение горчичного газа — успешно применили для лечения лимфомы Ходжкина) целью химиотерапии является уничтожение паразита даже при условии нанесения ущерба и его «хозяину». Непременное требование тут только одно — организм носителя должен пострадать гораздо меньше. И эффект улучшения в данном случае должен достигаться не коррекцией, а ослаблением воздействия самой причины.

По типу направленности «химия» бывает антигрибковая, антипаразитарная, антивирусная, антибактериальная и, наконец, противоопухолевая. Последняя делится еще на два класса — цитостатическую и цитотоксическую. Цитотоксическая «химия» призвана разрушать злокачественные клетки, а цитостатическая — приостанавливать их деление.

Но химиотерапевтический состав для использования в онкологии, конечно, куда более токсичен, чем какой-то там пенициллин. Побочные эффекты химиотерапии обычно весьма обширны и ярко проявляются. Связаны они в первую очередь с ее губительным воздействием сразу на все быстро делящиеся клетки организма. А к таковым относятся помимо раковых клетки слизистой желудка, костного мозга, волосяных и ногтевых луковиц, эпителия кожи. Отсюда и вытекают почти непременное облысение, неудержимая рвота, боли в желудке, диарея, комплексные нарушения состава крови, различные стоматиты, дерматиты и проч.

Следует учитывать также, что нередко для химиотерапии приходится использовать не один препарат, а смесь из нескольких. В большинстве случаев это смеси разнонаправленных веществ — например, цитостатика с цитотоксиком. Вообще же на данный момент разработано и применяется более сотни препаратов для химиотерапии. Они различаются способом своего воздействия на клетки рака.

Так, мелфалан, хлорамбуцил и циклофосфамид принадлежат к числу алкилирующих препаратов, которые разрушают структуру ДНК злокачественных клеток. Дактиномицин, даунорубицин и доксорубицин — это как бы противоопухолевые антибиотики, которые блокируют транскрипцию мутантной ДНК. Флуоруроцил, цитарабин, меркаптопурин и метатрексат относятся к антиметаболитам — то есть они препятствуют метаболизму веществ в клетках опухоли. Винбластин, винкристин и таксол — препараты растительного происхождения, которые блокируют митоз клеток рака.

Кроме того, существует ряд так называемых гормонозависимых опухолей, хорошо поддающихся гормональной терапии. К ним относятся опухоли молочной железы, яичников и простаты. Соответственно, для таких новообразований и «химия» чуть-чуть другая. Для пациенток терапия включает тамоксифен (антиэстрогенный препарат) и эксеместан (блокирующий ароматазу). При раке простаты у мужчин применяются ципротерон (антиандрогенный компонент), фосфэстрол (эстрогенный) и еще два подобного же действия элемента. Обоим полам дают также аминоглютетимид, который подавляет синтез стероидных гормонов.

Химиотерапевтические препараты имеют свою «специализацию» не только по способу воздействия на клетки и ткани новообразования, но и по типам опухолей. Одни лучше воздействуют на рак желудочно-кишечной локализации, а другим легче остальных дается прохождение гематоэнцефалического барьера, который защищает внутреннюю среду головного мозга от большинства патологий в тканях «остального» тела. Да-да, из сердца кровь выталкивается в одном составе, а в мозг попадает уже немного в другом. И пройти эту естественную «полосу защиты» органов центральной нервной системы удается далеко не всем не то что вирусам, а и лекарствам.

В то же время химиотерапия, несмотря на огромный арсенал средств и разнообразие их деструктивных механизмов, остается методом с ограниченной эффективностью. Точно так же, как и предыдущие два, связанные в известном смысле «точечностью» выбора мест применения. Злокачественные клетки позиционируются официальной наукой как более восприимчивые к разрушающим воздействиям извне. Но одновременно с этим утверждением она признает, что в абсолютном большинстве случаев даже комплексная химиотерапия в сочетании с облучением не способна уничтожить 100 % злокачественных клеток ни одного из видов рака. А ведь 100 % — это и есть единственный возможный коэффициент полного излечения, потому что оставшиеся клетки медленнее делиться из-за гибели остальной части колонии точно не станут. Более того, если приближенных к этому идеалу значений еще удается достичь на ранних стадиях (как всегда, чем раньше, тем лучше), то уже на III результат «химии» оказывается практически равен нулю. Винбластин, таксол и иже с ними, например, применяются на всех стадиях рака молочной железы, однако эффект дают лишь на первой.