Михаил Вейсман - Скрытые возможности нашего мозга Страница 12

Психика: явь, тайна, быль…

Единовременно человеческий мозг получает десятки, а то и сотни разнообразных сигналов от множества рецепторов организма. По одному они «не ходят» практически никогда. Даже когда человек размышляет над каким-то одним вопросом – он ведь в это же время может и читать, и обедать, и, скажем, играть в футбол. Разумеется, мышление представляет собой отдельный от сложной координации движений тип деятельности. Поэтому в мозгу будут возбуждены различные участки коры. Тем не менее следует понимать, что управляет обоими видами «упражнений», в конечном счете именно она. И ради успешного распределения ресурсов организма она обрабатывает при этом сотни сигналов, относящихся к каждому из них. Ну разве не отлично, что они не путаются между собой? Да просто замечательно!

Ведь нам же не нужно прерывать разговор для того, чтобы взять со стола кружку с чаем? Или прекращать ради задушевной беседы прогулку по парку? Нет, мы свободно совмещаем обычно несколько видов деятельности. И хотя увлеченность одним нередко сказывается на эффективности другого, эта закономерность относится на самом деле больше к распределению внимания. То есть она тесно связана со степенью субъективной заинтересованности человека в каком-либо из занятий, различения процессов по степени сложности и приоритетности. На то и существует в психологии такая категория описания личности, как темперамент. Один темперамент позволяет человеку совмещать больше видов деятельности – в том числе разноплановых. Или быстрее переключаться между ними при необходимости, равномернее распределять внимание. А другой, напротив, вынуждает, раз сосредоточившись на одной проблеме, корпеть над нею до победного конца. Такого человека совсем непросто отвлечь вопросом, если он сидит, уткнувшись носом в монитор.

Темперамент относится не столько к понятиям чистой психологии, сколько к особенностям протекания большинства процессов нервной деятельности в мозгу. То есть это не набор знаний, навыков или каких-то воззрений, составляющих то, что называют личностью человека. В то же время психология уделяет ему столько внимания оттого, что в некоторых – особенно граничащих с патологией – случаях особенности темперамента пациента во многом определяют скорость и силу ее развития. Фактически же темперамент образуется из скорости и степени уравновешенности работы мозга по передаче сигналов – от органов восприятия в мозг, от одного центра обработки мозга в другой, от мозговых центров – вновь к органам…

При передаче сигнала по цепочке синапсов они возбуждаются. А по факту исполнения своей «миссии» – тормозятся. Переходят, как компьютер, в режим ожидания. Процесс этот носит чисто биохимический характер и обеспечивается постоянством уровня гормонов, «исправностью» структуры самих нейронов, а также синапсов, ими образуемых. Гормоны, регулирующие скорость и прочие элементы работы коры, называются кортикостероидами. Адреналин, серотонин – и прочие, вырабатываемые, как уже говорилось, прямо в тканях мозга, гипофизом и эпифизом. Вот в зависимости от того, в какой степени один механизм преобладает над другим либо уравновешен с ним, и зависит, насколько быстро реагирует человек на новое событие. Или насколько он способен непрерывно держать в поле зрения еще и прежнее. Или, наконец, как быстро он забывает уже завершенные дела…

Казалось бы, все получается довольно просто. Человек бурно реагирует на любое замечание, в пылу спора его невозможно урезонить… Но ведь это не он виноват в своей вспыльчивости, и уж точно не плохое воспитание, а его голова, испытывающая явную нехватку серотонина! Однако суть иронии в том, что секрецией большинства желез заведует тоже мозг! Он вполне способен экстренно поднять уровень серотонина в крови – подымает же он его в соответствии с поздним временем суток или субъективным чувством усталости!

Так что специфику такой врожденной штуки как темперамент, человек может контролировать, и весьма существенно. Изменить его коренным образом еще никому не удавалось и, наверное, не удастся в принципе. Темперамент не только остается постоянной характеристикой в течение всей жизни индивида. Но, более того, наука выделяет четыре основных его типа – сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик. Из чего следует, что в чистом виде или в комбинации определенные особенности нервной деятельности являются общими для большинства людей. Потому проста здесь не столько сама биохимическая обусловленность темперамента, сколько нормальная для нашего тела возможность частично регулировать большинство происходящих в нем реакций.

Сложнее обстоят дела с характером. Прежде всего, потому, правда, что в психологии нет единого мнения, что вообще под этим словом следует подразумевать. Постоянные черты поведения и мышления человека, систему его устойчивых мотивов или совокупность постоянных же свойств и качеств, присущих его личности…

Разные авторы придерживаются разных точек зрения по данному вопросу. Что тут могут добавить нейрофизиологи или неврологи? Только то, что пресловутая статичность черт характера, что бы под ними ни понималось, во многом поддерживается за счет стабильности темперамента. То есть особенностей функционирования системы нейрогуморальной регуляции. Продолжая мысль, надо полагать, что изменения в характере человека формируются в процессе и в качестве ответной реакции на перемены его личных жизненных обстоятельств.

Психика человека считается формацией многослойной. Опять-таки, единое мнение здесь существует только в виде вот такого утверждения. Из чего состоит и за какие процессы отвечает каждый отдельно взятый слой – а тем более сколько их, сказать сложно. Можно, конечно, вкратце перечислить и обрисовать несколько наиболее заслуженных теорий на данную тему… Но можно этого и не делать, ничего не потеряв от такого «секвестрования».

Почему так? Пусть уважаемые фрейдисты и юнгианцы не обижаются на подобное небрежение к святая святых их области знания. Просто реальность такова, что ни одну из этих теорий проверить научно – путем лабораторного эксперимента, выполненных беспристрастными приборами замеров и математического обобщения результатов – невозможно. А в отсутствие такой возможности любые теории должны считаться не столько научными, сколько личными воззрениями авторов. Если угодно, промежуточным этапом между предположением и подтверждением. Так стоит ли на них полагаться больше, чем обязывает специфика вопроса? Нет. Тем более что речь сейчас не столько даже о психологии, сколько о том органе, где вся она «производится» и протекает…

«Заподозрить» в генерировании психических процессов какой-либо другой орган тела довольно затруднительно. Разве что они косвенно в нем участвуют, поскольку особенности передаваемых ими сигналов часто существенно влияют на те или иные качества характера. По этой же причине и предположение о многослойности психики вряд ли будет когда-нибудь опровергнуто. Дело в том, что и поступающие в мозг сигналы, и способы их восприятия мозгом неоднородны. Считается, что с помощью органов слуха и зрения взрослый индивид усваивает до 95 % информации об окружающем мире. Оставшиеся 5 % приходятся на долю тактильных, обонятельных и вкусовых ощущений от познаваемого объекта. У детей же все происходит с точностью до наоборот – отсюда и доставляющая родителям немало хлопот привычка все щупать и тащить в рот.

Где берет начало такое распределение эволюции организма, понятно: слуховые и зрительные сигналы, как уже было сказано, являются самыми сложными изо всех. Для их правильной интерпретации мало того, что нужна развитая логика, аналитика и навык проведения сравнений – так еще и некий не изученный наукой механизм «дешифровки» тонкостей сигнала. Младенец же ничем подобным на первых порах не обладает, а потому использует как основу более доступные ему способы познания.

Факт наличия теснейшей взаимосвязи между работой мозга и психикой был выявлен еще Клавдием Галеном, древнеримским врачевателем (около 200 года н. э.). После его идеи разрабатывались и подтверждались целой плеядой ученых. Все это время психология и физиология шли пусть рядом, но совершенно раздельно. Пока, наконец, академик И. П. Павлов не создал свою знаменитую теорию стимулов и реакций. На основе его учения об условном рефлексе и образовались две смежные науки – психофизиология и физиология высшей нервной деятельности.

Однако на одном понятии условного рефлекса, разумеется, далеко не уедешь. Он слишком прост для возможности объяснить с его помощью такие явления, как депрессия, некоторые виды неудовлетворенности собственными знаниями и навыками (например, хобби, которое обычно осваивают безо всякой практической мотивации) и т. д. Поэтому теория механизмов познания человека вскоре была дополнена импринтингом – запечатлением первых объектов реальности в виде образов, происходящим в период до полугода с момента рождения. Импринтинг подразумевает восприятие всего объекта в целом, как данного заранее – без разделения на информационные потоки от различных органов чувств и без элемента критики. Как бы нечто, схожее с юнговскими архетипами, только более предметное и ограниченное по времени усвоения конкретными рамками. Например, именно путем импринтинга дети усваивают раз и навсегда свою видовую принадлежность. Так что где-то в глубине души Тарзан всегда знал, что обезьянья семья для него – приемная…