Михаил Кутушов - Зеркальные болезни. Рак, диабет, шизофрения, аллергия Страница 15

Однако подобия Вселенной и всего, что в нее входит, поражают не только своей простотой и похожестью, но и повторяемостью. Повторяемость и разнообразие можно расценить, как порождение одних и тех же факторов, — посткавитационного эффекта, анизотропии пространства и его фрактальности. Приведем одно подобие. Плазма здоровых людей светится, раковых больных — нет. Я предполагаю, что это свечение, наподобие черенковского, обусловлено тем, что оно поляризовано параллельно, а не перпендикулярно направлению частиц с высокими энергиями типа гамма-лучей. Излучение Черенкова возникает, когда электрон движется быстрее света. Это ударная световая волна и, следовательно, энергия. Она может генерироваться уже упомянутым автоволновым процессом, сонолюминисценцией, возникающей при имплозивном разрушении кавитационных пузырьков. Наверное, свечение Черенкова может вызываться спонтанно в ГПК, когда его структуры находятся в молниеносном когерентном состоянии. В нем также видны проявления термоядерного синтеза: гамма-лучи, медленные нейтроны и другие высокоэнергетические элементарные частицы.

В нормальных тканях преобладает анизотропия, в раковых — изотропия, как порождение кубических сингоний. При раке в кубической сингонии поляризация и анизотропия нарушены, и поэтому раковые клетки и плазма практически не дают свечения, в отличие от нормальных, и действительно напоминают «черную дыру». (Рис. 3)

Рис. 3. Свечение клеток: раковая клетка (а), нормальная клетка (б).

Стоит обратить внимание на форму «ауры» вокруг клеток и их форму вообще. У раковой клетки сферическая симметрия, относящаяся к высшей кубической сингонии. Она подобна перекачанному баллону, готовому взорваться в любой момент. Ядро размытое, а митохондрии (светлые точки на снимках) разбросаны по всей протоплазме. Все это признаки изотропии. Аура с выбросами «протруберанцев» говорит сама за себя. В ней идут активные энергетические процессы, превосходящие нормальные в несколько раз. Аура нормальной клетки спокойная, форма клетки «расслабленная», ядро оформленное, а митохондрии сгруппированы вокруг него. Говорит ли данный факт об изменении поляризации, потере анизотропии, о подмене аминокислот и белков в раковых клетках? Несомненно. Как мы знаем, анаплазией называется утрата клеткой ее нормальных характеристик, которая может быть до такой степени сильной, что невозможно даже установить происхождение клетки. Анаплазия встречается у быстро растущих злокачественных опухолей. Катаплазия — дегенеративные изменения тканей, ведущие к более ранней стадии их развития. Особенность раковых клеток связана, как мы видим, и с расположением в них митохондрий — органоидов, которые отвечают в клетке за выработку энергии. В одной клетке может быть от нескольких сотен до нескольких тысяч митохондрий. Обычно они концентрируются вблизи ядра клетки и старательно избегают приближаться к клеточной мембране. Однако в раковой клетке митохондрии практически равномерно распределены по всему объему клетки. Митохондрии чрезвычайно малы, поэтому лазерное излучение почти полностью рассеивается именно на них, а через другие компоненты клетки такое излучение проходит практически свободно. От распределения митохондрий внутри клетки существенно зависит характер наблюдаемого рассеяния и флуоресценции. При фокусировании короткого импульса лазера на отдельной клетке он рассеивается, и по его рассеянию на митохондриях мгновенно становится ясно, здорова клетка или нет. О чем это говорит? Только об одном. В цитоплазме нарушена и изменена пространственная структура протеинов, или БЭММ. Итак, теперь мы знаем, что свечение раковых клеток отличается от свечения нормальных не только по спектру, но и по интенсивности. Эти знания помогли нам глубже понять природу рака, а также пути его излечения. На спектры испускания белков влияют связывание субстратов, реакции ассоциации и денатурации. Этими субстратами могут быть и углеводы, и жиры, и микроэлементы.

При измерении фракталов самое большое значение имеет масштаб. Для того чтобы можно было говорить о фрактальных свойствах, необходимо, чтобы различие минимального и максимального масштаба было достаточно большим. Что, собственно, мы и наблюдаем. Например, «лишайник» с Марса подобен нашему родному лишайнику, однако это абсолютно разные вещи (Рис. 4).

Рис. 4. Подобие форм земного лишайника (б) и марсианского «лишайника» (а).

Как ни странно, разнообразие и красота являются порождением простой прогрессии, в которой явно прослеживается зеркальность. Если рассматривать подобия с точки зрения диссипации формы и энергии, то и тут видна некая схожесть. Во-первых, автоструктуры имеют выраженную деревообразность. Во-вторых, диссипация энергии автоструктур разнонаправленная, если за точку отсчета взять верхушку «дерева».

Рис. 5. Подобия фотографий земной поверхности из Космоса (а) и плазмограммы человека (б).

На представленных фотографиях мы видим подобие автоструктур Земли: горы, лощины, реки — и плазмы человека в твердотельной «застывшей» фазе.

Автоструктуры появляются в энергетических явлениях, например, молниях. В этот же ряд можно поместить русло реки, сосудистую систему человека, простое дерево и т. д. и т. п. Обращает на себя внимание абсолютная похожесть форм всех автоструктур. Единственным отличием в них является направление диссипации энергии. В движущихся она направлена к «верхушке», у остановившихся — к «корню». По отношению к Инь и Ян материального тела автоструктуры также не безразличны.

Закон квантования во Вселенной и живом один и тот же. Невольно возникает вопрос, а не несет ли в себе само квантование какую-либо форму? Наверное, несет, и она, вероятнее всего, также деревообразная или гранулирована в виде сети. Теперь проанализируем, что несут в себе четная геометрическая прогрессия и нечетное квантование. Что их объединяет? Вероятнее всего, диссимметрия. Пользуясь этим простым правилом, мы можем рассчитать, а что же там за горизонтом. Уж больно все похоже на живой организм. Если предположить, что диссимметрия свойственна Живому веществу, то по принципу подобия это свойство присуще и Вселенной. По всему выходит, что наша Вселенная контролируется общим законом и, несомненно, живая. Следовательно, наличие более высокого уровня Сознания в ней можно считать установленным. Живое зарождается, взрослеет и умирает. В нем постоянно происходит перестановка и трансформация всех видов симметрии, за исключением зеркальной. Когда искажается среда обитания или нарушается диссимметрия Живого вещества, появляются зеркальные болезни. Как в космосе происходят процессы трансформации веществ, энергий и полей, так и Живое вещество способно превращать молекулы и переводить энергию из одного вида в другой. Оно также имеет свойство накапливать информацию и самоорганизовываться. Может быть, все же следует говорить о диссимметрии, а не искать гипотетическую и все охватывающую симметрию? Если все рассматривать сквозь призму подобий, то можно увидеть четкую зависимость между микро- и макромиром. Особенно ярко эта зависимость проявляется в Живом веществе. Живое начинает развиваться из нескольких молекул, достигнув в зрелом состоянии несопоставимых с ними размеров. Вселенная также развивается по этому сценарию. Подобия отражают все физические законы и принцип построения Вселенной. Надо полагать, что это более правильный подход. Он позволит и позволяет, с исключением масштаба, понять простое устройство мира. Подобный взгляд имеет право на жизнь. Явления, вызывающие диссимметрию, априори сами указывают на это явление. Законы, непонятные нам ввиду их множественности, в бессистемной и динамичной диссимметрии просто и гармонично укладываются и упрощаются вне зависимости от масштаба. Существует множество «констант», но они необъективны ввиду того, что мир — это, прежде всего, динамическая неравновесная система. Скорее, их можно назвать временными стандартами. Потом они перейдут в другие элементы или превратятся в полевые энергетические структуры, а затем в геометрические фигуры.

Живые системы детерминируются квантованием, формой и функцией, а неживые — квантованием по симметрическому принципу. Что, по сути, то же самое, но выглядит иначе. Попробуем озвучить ряд мыслей, пока не оформленных окончательно, но которые могут послужить базой для размышлений на изучаемую тему. Можно предположить, что живое — это некое поле (диссимметрия) или подобие поля, имеющее определенную форму, «втиснутую» в общую суперсимметрию, которая и является собственно диссимметрией. Скорее всего, биополе подобно магнитному или гравитационному полю. Может ли суперсимметрия быть завуалированной формой подобия поля жизни? Суперсимметрия и виды симметрии, которые мы определили, не могут отождествляться с физическими константами и философскими категориями. Они могут быть только составной частью подобий. Симметрия, например, не может полностью отождествляться со многими физическими явлениями. Некоторые виды подобий не имеют симметрии, по крайней мере, видимой, но вполне могут являться той самой определяющей формой явления. Живое и неживое подвержены влиянию диссимметрии и подобию, но у них разные формы проявления этих феноменов. У подобий можно обнаружить тягу к красоте и полосатости. Совершенно очевидно, что подобия не обращают внимания на масштаб, и он отвечает им тем же. Симметрии это сделать трудней. Симметрия теряет свои основные свойства, подобия никогда! Их надо только представить или увидеть. Итак, симметрии и подобия, затем масштаб. Вирусу мы не видимы, но он с удовольствием поглощает то, что не видит и в чем живет. Микробам мы также не товарищи, но их большая часть является нашей составной частью. ДНК мы не видим и не слышим, но законы у нас одни. Масштабы разные. Во время создания живого Бог манипулировал и лепил его на уровне простых химических элементов и наноструктур. Простые химические элементы в живом строго детерминированы матрицей живого поля, которое визуализируется при высоких энергиях. Это видно из таблицы Бора. На нижнем этаже идет своеобразная и неизвестная никому сортировка атомов, на среднем — блоков и модулей молекул, а на верхнем — мезо- и мегаструктур. Особый интерес представляет нижний этаж, но к нему мы еще вернемся. Со средним этажом более-менее все понятно. Примером может служить нанотехнология — совокупность методов и приемов манипулирования веществом на атомном и молекулярном уровнях с целью производства конечных продуктов с заранее заданной атомной структурой. Подобные структуры очень чувствительны к анизотропии. Анизотропия в нашем мире вездесуща, но временами она исчезает, как и симметрия. Так масштаб и анизотропия — это антагонисты или синергисты в плане поддержания подобия? Не стоит упускать еще одного участника, который принимает участие в организации объективной реальности. Это энтропия. Она вызвана асимметрией химических веществ и их кинетикой, поэтому энтропию мы «поделим» между симметрией и анизотропией. Теперь мы имеем 3 составные части мира, несводимые (пока) к другим законам. Это симметрия, анизотропия и подобия. Нам надо выбрать из них «невесту» для свадьбы с объективной реальностью, т. е. масштабом. Симметрия вроде бы отпадает как «растеряха». Остаются два претендента — подобие и анизотропия. Здесь надо быть уже осторожней. и опять выигрывает подобие. Вроде подобие само по себе ничто, «женишок» так себе, но, как ни странно, выигрывает у анизотропии и в физическом мире, и в виртуальном. Объясним. Анизотропия может быть положительной и отрицательной в зависимости от системы, где находится. Она, кстати, также может исчезать и не проявлять себя в изотропных средах. Она уподобляется симметрии и энтропии, которым также свойственна подобная «стыдливость» на разных масштабах. Подобию это не присуще. Оно вездесуще и полностью подходит для нашей свадьбы с масштабом. Отсюда следует, что на любых масштабах нами заведует подобие, т. е. неизвестно что, но имеющее некую условную форму. Все глобальные явления: симметрия, энтропия и анизотропия «прячутся» в форме. Поэтому форма и является главной в нашем устройстве, а поведение формы зависит от функции и уровня развития системы. Естественно возникает вопрос, а где же время? Время — это тоже подобие. Подобие спирали и песочных часов, которое тоже имеет свойство поляризации и полосатое, как зебра.