Вейкко Тэхкэ - ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход Страница 15

Итак, тревога понимается здесь как принадлежащая к системе психики Собственного Я, причем она воспринимается этой системой и функционирует как ее страж и одновременно как мотивационная сила для постоянно продолжающейся структурализации и дифференциации эмпирического мира. С самого начала для Собственного Я доступны два альтернативных и специфически человеческих отклика на грозящую фрустрацию. Тревога в конечном счете побуждает человеческий потенциал развертываться в бесконечное разнообразие личностей, хотя агрессивная альтернатива дает результаты относительно неспецифичные, стереотипные и потенциально опасные как для Собственного Я, так и для объекта.

Мы не проводим принципиального разграничения между так называемой травматической и сигнальной тревогой (Freud, 1926). И та, и другая могут восприниматься лишь дифференцированным Собственным Я, но сигнальная тревога всегда обозначает терпимую фрустрацию и потому способна функционировать как мотивационная сила для использования имеющихся средств для дальнейшей структурализации. То, что воспринимается как терпимое на различных стадиях развития, зависит от доступности средств преодоления энергетических давлений, а значит – от общей структурализации психики. Следует, однако, отметить, что даже когда тревога воспринимается как всеохватывающая и парализующая, она представляет собой конструктивную альтернативу примитивной агрессии, угрожающей разрушить и аннулировать диф-ференцированность восприятия себя и объектного мира.

Защищающая дифференциация

Многие аналитики, по-видимому, согласны с постулатом о наличии динамически важного стремления назад к симбиозу (Mahler et al., 1975) или о существовании «фантазий слияния с материнским объектом» (Jacobson, 1964). Подобные тенденции часто приписываются взрослообраз-ным способом очень маленьким детям (например, Якобсон говорит о «фантазиях желания полного воссоединения с матерью» у трехмесячных младенцев). Но все предположения о раннем стремлении к недифференцированному состоянию восприятия или о фантазиях такого рода представляются логически несостоятельными.

Любые формы стремлений и фантазирования явно предполагают разделение эмпирического мира на Собственное Я и объектный мир. Это функции, принадлежащие к системе Собственного Я, и могут лишь иметь отношение к тому, что в психике уже воспринято как Собственное Я. У Собственного Я не может быть каких-либо «воспоминаний» о состоянии, в котором его фрагменты и фрагменты будущего объекта перемешаны друг с другом. В недифференцированном опыте еще невозможно восприятие Собственного Я, которое после дифференциации от объекта воскрешалось бы в памяти как предмет стремлений.

Однако если самое раннее восприятие Собственного Я испытывается как полное удовлетворение и обладание приносящим полное удовлетворение объектом, то тем самым обеспечивается прототипическое восприятие идеального состояния Собственного Я, эхо которого будет резонировать на всем протяжении человеческой жизни как иллюзорная возможность состояния совершенной гармонии. «Потерянный рай» в этом случае имеет отношение не к недифференцированному симбиозу, а скорее к блаженной заре первой дифференциации. Исходя из тезиса о такой принадлежности к чему-то однажды уже испытанному Собственным Я, можно дать логически более приемлемое объяснение феноменов, обычно описываемых как «симбиотические стремления».

Именно первичное идеальное состояние Собственного Я представляет вначале саму дифференцированность, которую Собственному Я приходится поддерживать, чтобы уцелеть. Первичная тревога аннигиляции-сепарации возникает, когда такое восприятие подвергается угрозе. Это любая угроза всемогуществу Собственного Я как поставщика удовольствия. Возбуждаемая тревога вначале мобилизует и до предела увеличивает все «конструктивные» средства Собственного Я, пригодные для сохранения восприятия себя. Однако если их оказывается недостаточно, тревога дает выход слепой ярости, разрушающей воспринимаемую дифференцированность эмпирического мира, как это было описано ранее.

Поскольку такое идеальное состояние Собственного Я зависит от воспринимаемого обладания объектом, приносящим полное удовлетворение, то сохранение эмпирической дифференцированности вначале почти целиком зависит от реального поведения объекта. Поначалу объект может восприниматься лишь как приносящий удовлетворение, и по этой причине малейшая фрустрация имеет тенденцию разрушать его, а следовательно, и дифференцированность. Полная зависимость дифференцированности от восприятия всецело приносящего удовлетворение объекта может наблюдаться в клинической работе с шизофреническими пациентами сразу же после восстановления дифференцированности их восприятия.

Устойчивость восприятия приносящего удовлетворение объекта должна быть сделана менее зависимой от изменяющегося поведения объекта. Это достигается посредством расширения представляемого мира и включения в него двух наборов объектных представлений, обычно характеризуемых как «абсолютное благо» и «абсолютное зло» (Klein, 1946; Jacobson, 1964). Они представляют собой попытки создать постоянные образы приносящих удовлетворение и фрустрацию объектов, делая возможным восприятие реальной матери, которая воспринимается как колебание между абсолютным благом и абсолютным злом в зависимости от того, приносит ли ее функционирование удовлетворение или фрустрацию.

Появление двух наборов противоположных объектных представлений с целью защиты идеального состояния Собственного Я и все еще шаткой дифференцированности эмпирического мира сопровождается возникновением двух психических операций, называемых «интроекцией» и «проекцией». Обе они связаны с эмпирическими и катектическими переходами между само-стными и объектными представлениями, а значит – могут возникать лишь после дифференциации этих сущностей друг от друга (Lichtenstein, 1964).

Использование двух этих терминов в психоаналитической теории не является единообразным. В представляемой здесь точке зрения интроекция имеет отношение к установлению «интроектов» в эмпирическом мире (Schafer, 1968). Ее первичный мотив, по-видимому, состоит в том, чтобы обеспечить восприятие психического присутствия приносящего удовлетворение объекта, даже если реальный объект отсутствует или действует фрустриру-ющим образом. Интроект, таким образом, является наследником приносящих удовлетворение галлюцинаций, но, в отличие от них, связан с дифференцированным восприятием и представляет собой примитивный интернали-зованный диалог между Собственным Я и объектом. Это имеет основополагающее значение для способности ребенка сохранять дифференцированность, продолжая тем самым оставаться психологически живым. Параллель к сказанному опять можно найти в терапии шизофренических пациентов, когда решающим достижением становится возникновение интроекта терапевта в психике пациента.

Однако установившийся интроект, конечно, не способен долго заменять реальный объект на той стадии развития, когда все ключи к удовлетворению по сути еще принадлежат матери. Если интроект не подкрепляется регулярно повторяющимися восприятиями удовлетворения с реальной матерью, то он раньше или позже будет утерян, как, например, в случае детей, страдающих от анаклити-ческой депрессии (Spitz, 1946).

Проекция связана с возникновением способности психики на определенной стадии развития терпеть и создавать представления о фрустрации, необходимые для сохранения эмпирической дифференцированности. Когда образ «абсолютно плохого» объекта возникает вдобавок к образу «абсолютно хорошего» объекта, фрустрация оказывается психически представленной значительно лучшим и более конструктивным образом по сравнению с первоначальным единообразным ее представлением посредством деструктивной ярости. Поскольку фрустрация может теперь связываться с психически представленным «абсолютно плохим» объектом, отделенным от своего «абсолютно хорошего» двойника, то и агрессия становится до некоторой степени психически связанной и менее угрожающей дифференцированнее™ эмпирического мира. Создан враг, необходимый для психологического выживания ребенка и для дальнейшей структурализации его психики (Klein, 1946; Modell, 1968).

Проективные и интроективные маневры, а также ранние попытки простого отрицания любых расстройств в идеальном состоянии Собственного Я свойственны нормальному функционированию примитивной психики и необходимы для первоначального сохранения и защиты психической дифференцированности, т. к. делают ее менее зависимой от реального поведения объекта. Действие этих механизмов может быть названо защитным, если сохранение дифференцированности требует их патологического усиления. Тогда может оказаться, что спасение дифференцированности возможно лишь ценой серьезных искажений первичных воспринимаемых сущностей и дальнейшего ухудшения структурализации психики.