Вообще чума! И эпидемии нашего времени - Алексей Сергеевич Паевский Страница 16

так себе. На туманном Альбионе хороших школ, колледжей и университетов было больше. И уже в юности разносторонняя натура Росса взяла свое: он проявлял интерес и талант к музыке, математике, прозе и поэзии, а также живописи. При этом медицины и биологии в списке интересов Росса не было. Однако через какое-то время юноша понял, что лучше Моцарта ему сонаты не писать (а зачем тогда?), да и папа настаивал, и в 1874 году, несмотря на первые места на состязаниях в математике и живописи (за год до того Росс выиграл Оксфордско-Кембриджский конкурс по рисунку), поступил в медицинский колледж Св. Варфоломея. Несмотря на то что Росс постоянно отвлекался на написание стихов и рассказов, через пять лет он его окончил, и в 1881 году отправился в Индию — работать в специальной колониальной организации под названием «Медицинская служба Индии».

Впрочем, первые годы своей работы Росс… скажем так, не очень стремился спасать людей. «Я пренебрегал своими медицинскими обязанностями. Я всегда был занят, но литературным трудом, и ничего не делал для того, чтобы помочь людям найти причины тех болезней, которые, возможно, являются главным бичом человечества», — писал он потом.

Но времена меняются, меняются и люди. К моменту своего первого отпуска «на большой Земле», в Англии, который случился через семь лет после начала работы, Росс дозрел до того, чтобы включиться в гонку за микробами и разгадать загадку заболевания малярией, самой распространенной болезнью Индии.

В 1888 году Росс получил диплом сотрудника сферы здравоохранения, который выдают Королевское общество врачей и Королевское общество хирургов (за ним он и ездил в Лондон), и прослушал курс бактериологии профессора Эдварда Клейна из того же колледжа Св. Варфоломея.

Теперь надо сказать о двух выдающихся ученых, ставших нобелевскими лауреатами чуть позже Росса. В 1880 году Шарль Луи Альфонс Лаверан (будущий лауреат 1907 года, о котором мы уже говорили), работавший в Алжире, выяснил, что малярия вызывается одноклеточным паразитом, плазмодием Plasmodium falciparum. Через год вышла статья «Паразитарный характер заболевания малярией: описание нового паразита, найденного в крови больных малярией». В следующем десятилетии другой будущий лауреат, великий гистолог и микроскопист Камилло Гольджи (лауреат 1904 года, и совсем за другое — Гольджи стал основателем современных нейронаук), показал, как размножается плазмодий у человека. Оставалось неясным, как человек заражается малярией.

Росс (не оставивший в Индии занятий литературой, написавший там роман «Дитя океана», придумавший систему стенографии и сделавший еще много чего) включил в свою деятельность изучение крови больных индусов под микроскопом. И ничего не увидел. И те научные статьи, которые он читал в Индии (напомним: Интернета, базы PubMed и проекта sci-hub тогда не было), говорили то же самое: паразитов не видно. Росс сам опубликовал четыре статьи, в которых громил плазмодийную теорию Лаверана и предлагал новую: болезнь вызывает не воздух, а накопление кишечных ядов.

Следующий его отпуск в Англии состоялся в 1894 году. И вот там Россу посчастливилось встретить опытного врача Патрика Мэнсона, который был на 13 лет старше него и работал в Тайване, Китае и Гонконге. К тому времени он успел сделать важное открытие: доказал, что слоновость (элефантиаз), еще один бич Азии, вызывается паразитическими червями, личинки которых переносят комары. Мэнсон и выдвинул гипотезу, что комары разносят заразу. Правда, сам он считал, что комары только пьют кровь больного, а потом как-то заражают плазмодием воду.

Росс загорелся теорией Мэнсона, а тот, будучи влиятельным человеком, добился направления Росса в Индию. В Секундерабаде ученый начал охоту за комарами. И тут позволим себе процитировать тот самый биографический справочник, потому что даже сквозь сухие строчки биографии можно увидеть эмоции автора:

«В Секундерабаде Р. начал гистологические исследования комаров с целью найти у них плазмодиев. Однако его работе мешало отсутствие помощи со стороны начальства, незнание Р. энтомологии и то, что он упорно продолжал писать романы и стихи. Кроме того, в Индии было очень мало научной литературы, и у Р. не было материалов по научной классификации комаров, поэтому он был вынужден сочинить собственную классификацию.

В течение двух лет Р. изучал обычных комаров и наконец в стенке желудка комара рода Anopheles обнаружил пигментированные цисты, сходные с плазмодиями, найденными Лавераном в крови больных малярией». Так что упорство и энтузиазм Росса сумели победить и его безалаберность, и отсутствие интереса начальства, и отсутствие нужных книг.

Сам Росс потом писал следующее: «Вывод о том, что плазмодии созревают в организме комаров определенного вида, решил проблему малярии. Дальнейшее направление работ стало совершенно ясным, и было очевидно, что наука и человечество одержали очередную победу».

Впрочем, до победы было далеко. Из Секундерабада его перевели в Раджпутану, где вообще не было малярии. У людей. Зато была у птиц, и Росс принялся экспериментировать с пернатыми. Именно там, на птицах, он сумел полностью воспроизвести жизненный цикл малярийного плазмодия и показать, что именно укус комара заражает малярией. Исследования длились до 1898 года, после чего Росс уволился и уехал в Англию, завершив экспериментальную карьеру.

И тут нужно упомянуть еще одного человека, который был полностью достоин разделить с Россом в 1902 году Нобелевскую премию — итальянца Джованни Батисту Грасси. Именно он сумел независимо от Росса показать: малярия переносится от человека к человеку комарами одного вида — Anopheles (по-гречески это означает «бесполезный»). Более того, именно он первым смог провести эксперимент, в ходе которого заразил человека малярией при помощи укуса комара. И именно Грасси с коллегами поставил важнейший эксперимент, окончательно доказавший правоту ученых: в самой «малярийной» местности Италии он выбрал одну железнодорожную станцию, где тщательно закрыл все окна во всех помещениях москитными сетками, провел строгий инструктаж с живущими там людьми, постаравшись свести к нулю укусы комарами. В итоге почти никто из 112 подопытных не заболел (в отличие от 415 человек «контроля»).

И вот в 1902 году (а тогда обсуждение и присуждение Нобелевской премии велось более открыто) Нобелевский комитет начал склоняться к тому, чтобы разделить премию между Россом и Грасси. В итоге Росс начал активную кампанию по обвинению Грасси в плагиате и мошенничестве. Комитет призвал «независимого» арбитра, Роберта Коха (тоже будущего лауреата), который вынес вердикт о том, что Грасси не заслуживает премии.

Росс получил премию и (девять лет спустя) дворянский титул, посвятив себя профилактике и эпидемиологии медицины, очередным попыткам покорить Парнас, хлопотам о созданном им в 1926 году Институте тропической медицины своего имени и прославлению этого самого имени.

Кстати, вот кому действительно повезло, так это биографам Росса. Сэр Рональд Росс бережно хранил все документы, письма и вообще