Михаил Вейсман - Рак. Все о чем умолчали врачи Страница 19

Своевременно проведенный анализ крови, гистологическое исследование соскобов, смывов и мазков и анализ на онкомаркеры — абсолютно все эти методы имеют свою специфику при трактовке результатов. Об этом не следует забывать. Единственным стопроцентным гарантом наличия у человека онкологического заболевания служит наличие включений обыкновенных, неизмененных клеток костного мозга в его крови. Это — однозначный симптом рака костного мозга, за которым очень скоро последуют все остальные. Как уже упоминалось, недвусмысленный диагноз врачи ставят и при обнаружении онкомаркеров ПСА (простата специфичного антигена), РЭА (раково-эмбрионального антигена) и Tumor М2-РК.

Все же прочие показатели поводом для паники еще не являются. В то же время их не стоит вовсе игнорировать, особенно при подтверждении после повторного анализа. Наличие высоких показателей онкомаркеров или масштабные изменения состава крови в любом случае означают проблему, и крайне серьезную. У этого типа исследования есть всего одно, зато, что называется, «железное» преимущество перед остальными: лабораторные тесты единственные способны отмечать наличие патологического процесса на той стадии, которую не сможет отобразить ни один из прочих методов диагностики. Стадия эта — предрак — самая первая, означающая, что где-то в организме появилась и стала делиться некая злокачественная клетка.

Предрак, как уже было сказано, подразумевает некое заболевание хронического или спонтанного характера, которое чаще и определеннее остальных указывает на возможность злокачественного перерождения клеток. Пациенту, у которого оно было отмечено и устранено, рекомендуется в течение последующих нескольких лет проходить профилактическое обследование дважды в год. По истечении пятилетнего периода частоту таких осмотров допустимо снизить до раза в год. Какие процедуры при этом подразумеваются? В зависимости от локализации вызывающего тревогу процесса, но чаще всего — лабораторные анализы мазков, эндоскопия и МРТ.

Сначала перечислим все известные нам диагностические методы заново, поскольку здесь опять придется вспомнить именно о них со всеми их проблемами. Какое отношение имеет одно к другому? Самое прямое, ведь причин происхождения рака ученым до сих пор выявить не удалось. Следовательно, предотвратить возникновение опухоли они не могут. Могут только попробовать обнаружить ее на сравнительно ранней стадии и остановить, пока это еще возможно.

Итак, УЗИ, эндоскопия, КТ, МРТ представляют наиболее универсальные способы обследования — то есть их можно успешно использовать при осмотре очень большого количества органов и областей тела. Более узко специализированы ангиограмма, все виды лабораторной диагностики, маммография, ПЭТ и рентген. В них, напомним, контрастное вещество или изотоп вводятся с «прицелом» на один определенный участок, процесс, орган. У рентгена есть его «общий» вариант — КТ, маммография рассчитана исключительно на снимок молочной железы, а лабораторная проба, включая биопсию, естественно, может быть взята лишь в крайне ограниченном количестве мест. И чем точнее будет это место обозначено предыдущим тестированием, тем лучше для пациента.

Пока речь идет только о профилактике, логика подсказывает, что выбор универсальных процедур для осмотра должен зависеть как минимум от нескольких факторов. Например, от степени безопасности метода, показателей региональной заболеваемости каким-то определенным видом рака (то есть общий осмотр на предмет наличия какого-то из «тройки лидеров», а остальное — факультативно), разработки вариантов для наиболее многочисленных групп риска. При таких условиях будет соблюдена системность подхода, сведены к минимуму риски для населения, обеспечена четкая слаженность всех этапов осмотра и т. д. Хорошо, допустим, никто не идеален и учет большинства этих элементарных принципов чересчур обременителен и экономически, и структурно. Тогда выбираем по единственному, но главному критерию — безопасности. И — о, чудо! — во всем мире именно так ранняя диагностика и построена! Львиная доля рутинных общих осмотров приходится на МРТ. Вторая наиболее рекомендованная методика осмотра — это маммография, а третья является совершенной новинкой для онкологии — прививка от рака шейки матки.

Степень безопасности МРТ, как уже говорилось выше, напрямую зависит от наличия в теле пациента металлических протезов любого свойства, а также кардиостимулятора. Есть протез — нет МРТ. Стоимость одного магнитно-резонансного обследования в России колеблется в пределах 5000 руб. И едва пациент слышит эту сумму, у него возникает закономерный, подсказанный пониманием состояния своего бюджета вопрос: а какова степень гарантии, что MP-томограф не пропустит ни единой группки «злонамеренных» раковых клеток? То есть что он получит в обмен на эту сумму?

Скажем сразу, что в развитых странах медицинская профилактика отнюдь не бесплатна с формальной точки зрения, а более того, очень дорога. Но пациенту она тем не менее обходится в копеечные суммы, а все прочие расходы берут на себя страховые компании, работодатели и, в некоторых случаях, государство. Вот причина, по которой о недостаточной эффективности абсолютно всех видов диагностики там говорить не принято. В этом нет надобности, поскольку при малейшем подозрении на рак по результатам одной из них пациента совершенно безболезненно для его кошелька отправят тут же на дополнительное тестирование. Зато в странах развивающихся, где так часто больные умирают по причине финансовой невозможности оплатить лечение, об этом необходимо говорить в обязательном порядке.

Магнитно-резонансный томограф, работая в обычном режиме, делает сотни снимков тела подряд и под разными углами. Большинство опухолей на I стадии имеют диаметр до полутора сантиметров. (Для наглядности — это размер фасолины в длину.) В половине случаев опухоли разрастаются до больших размеров только к началу IV стадии. Нельзя сказать, что зафиксировать даже очень маленькую опухоль с помощью MP-томографа вообще не получится. По идее, скорость прохождения скамьи с пациентом сквозь кольцо сканера отрегулирована по отношению к скорости вращения ядер и частоте съемки оптимальным для этого образом. Но вероятность пропустить ее на всех них сразу гораздо выше вероятности «засечь» хотя бы на двух — вот о чем речь. И так томограф может «проглядеть» новообразования в легких, желудке, тонком кишечнике, сердце. Снимки костей, почек, печени, желчного пузыря ему в принципе сделать не удастся, поскольку молекулы кальция для него непроницаемы, а выводящие органы нередко содержат камни с его включениями.

А теперь представим себе, скажем, мелкоклеточный рак легких (опухоли вообще нет, есть только немного другие на вид ткани, расположенные «островками») с метастазами в позвоночник. Метастазы, согласно классике опухолей этого типа, расположены где-то в районе седьмого позвонка. И что из этого покажет томография? Да ничего — вот и весь ответ. До момента, пока у пациента не начнутся сверлящие боли из-за прорастания злокачественных клеток в спинной мозг или кровавый кашель, он может МРТ проходить хоть каждый месяц — все равно проблему определят только симптоматически и незадолго до финала.

А рекомендация делать ежегодную маммографию необъяснима вообще ни с какой точки зрения. Это — тот же рентген, с только чуть-чуть меньшей интенсивностью излучения. Единственное допущенное онкологами в качестве профилактического исследование на основе рентгеновских лучей, которое последние пару десятков лет медленно, но уверенно вытесняет УЗИ-диагностика. Не секрет, что до 35 лет проводить маммографию бессмысленно: информативность снимков не превышает информативности осмотра вручную. К тому же с каких это пор рентген «приспособился» различать новообразования мягких тканей лучше, чем ультразвук и магнитный резонанс, если уж на то пошло? В официальном заявлении Института рака (США) еще за 2003 год недвусмысленно говорится, что воздействие радиации относится к числу факторов развития рака молочной железы. И это по факту доказательства в 2002 году группой немецких ученых, что Х-лучи активируют мутагенный фактор в клетках молочной железы.

Так для чего, спрашивается, маммограмма нужна каждой женщине? Наверное, для того, чтобы, если рака все ждут, а он все не появляется, «поторопить» его — так, что ли?

Остается только такое объяснение, потому что чисто технически рак груди выявить и лечить на ранней стадии проще, чем какой-либо другой. Во-первых, грудь отлично доступна для прощупывания и внешнего осмотра, что, между прочим, частенько используется помимо онкологов продюсерами порнофильмов. Во-вторых, это один из немногих видов опухоли, на ранних стадиях прекрасно поддающихся лечению гормонами. Наконец, даже ее резекция переносится тяжело лишь психологически, так как с хирургической и восстановительной точки зрения эта операция — одна из простейших. Тут нужно работать совершенно в другом направлении: популяризировать самостоятельные осмотры, объяснять разницу между симптомами мастита (ох, как часто женщины путают его с опухолями!) и рака, доводить до сознания готовых даже умирать — но красивыми! — девушек и женщин, что вырезать ничего не придется, если все сделать вовремя… С проблемой рака груди связана целая вереница «узких» мест, но большая и наиболее тяжелая для профилактики их половина находится вовсе не в области диагностических техник и хирургии.