Человеку мало века - Углов Федор Григорьевич Страница 19

В мирное время нервное перенапряжение или психо-эмоциональный стресс возникают у людей не в результате напряженной работы. Все мы знаем, с какой полной отдачей всех духовных и физических сил работают люди труда и науки, не испытывая при этом никаких болезненных явлений.

Болезни и срывы наступают в случаях, когда имеет место резкое несоответствие между возможностями человека и задачей. Болезни и срывы часто наступают там, где присутствуют грубость, оскорбления, угрозы, страх (особенно — страх за близких людей), неуверенность в завтрашнем дне.

Часто пожилой человек, лишившись с уходом на пенсию привычного дела, похоронив родных и знакомых, начинает ощущать себя одиноким и никому не нужным. Он рискует утратить всякий интерес к жизни; а если у него при этом и достаток ограничен, ему, помимо всего, угрожает полуголодное существование. При таком психологическом настрое даже легкое заболевание укладывает человека в постель — и иногда надолго. После длительного пребывания в постели наступает атония, то есть слабость мышц — а это усугубляет пассивность — и человек вообще отказывается вставать с постели, превращаясь в живой труп.

У меня в клинике лежала женщина с явлениями выраженной стенокардии. Она говорила, что муж ее, бывший директор крупного завода-института, будучи физически вполне здоровым, ушел по возрасту на пенсию и сразу же ощутил перемену отношения к себе не только официальных лиц, но даже и хороших знакомых. Он очень это переживал, а еще больше за него переживала жена. В результате она с тяжелой стенокардией легла к нам в клинику.

После лечения у нее наступило значительное улучшение, она была выписана домой. Прошло с полгода. Она пришла ко мне на амбулаторную консультацию осунувшейся, с еще более выраженными явлениями стенокардии. За это время, как она рассказала, муж ее не перенес бестактного и несправедливого отношения к нему со стороны людей, с которыми он работал. Бывших помощников стало не узнать — так они изменились, превратившись из почтительных и льстивых в грубых и наглых. Он очень болезненно переживал такую перемену в людях, которым сделал немало добра. У него случился инфаркт, от которого он и умер.

Но этим не закончились тяжелые переживания моей больной. Не успела она похоронить мужа, не высохли еще слезы на ее глазах, как со службы и из горжилотдела пришли чиновники с требованием, изложенным в грубой, императивной форме, чтобы она срочно переезжала из своей квартиры в комнату, которую ей «подобрали». И сколько она ни просила, ни спорила, ни говорила о том, что при жизни мужа ей обещали сохранить эту квартиру за ней, что она готова платить за излишнюю площадь, чиновники были неумолимы. И ей, еще не оправившейся после смерти мужа, пришлось собирать вещи и переезжать в какой-то дальний район, удаленный от ее друзей и знакомых, которых появилось у этой семьи немало за 40 лет жизни в доме. При этом ей не дали, как обещали и как было положено по закону, отдельную квартиру меньших размеров, а поселили ее в коммунальной квартире, в которой к тому же среди соседей одна женщина-алкоголичка создает невозможную жизнь и днем, и ночью.

— Если бы не ваше лечение, проведенное полгода назад, я бы ни за что не выдержала этих испытаний, которые выпали мне. Я ведь и сама много лет работала учительницей, никогда не считалась с собой, учила детей бережному обращению с человеком. И муж сорок лет проработал на этом заводе — от рядового инженера до директора. Сколько имел наград и поощрений, а вот чуть состарился — и к нему стало такое отношение, что он и года не выдержал. А после него и со мной обошлись еще хуже.

О какой долгой жизни можно говорить при таком отношении к пожилому человеку? Во все века в русском народе сохранялось глубокое уважение к старшим. Еще будучи мальчишкой, я с удивлением смотрел на то, как отец, уважаемый в нашей местности человек, при встрече со старшими, особенно пожилыми людьми обязательно снимал шапку и кланялся. Я, бывало, спрошу: «Это, папа, Ваш знакомый?» «Нет, сынок, — говорит отец. — Я его не знаю. Но он пожилой человек, своим трудом за свою долгую жизнь он заслужил, чтобы его уважали. Своим приветствием я отдаю дань уважения его возрасту». Такое отношение к старшим я отмечал во многих местах нашей Родины как в городах, так и в деревнях. Пренебрежение к пожилым людям не свойственно нашему народу. Это наносное, вредное, пришло к нам откуда-то со стороны, от тех, кто ненавидит людей, кто к традициям, к обычаям, ко всему нашему прошлому относится с пренебрежением.

Между тем, мы должны настойчиво воспитывать бережное отношение к каждому человеку и, особенно, к пожилым, а так же к подчиненным и зависимым людям. Благородный человек никогда не позволит себе разговаривать со старшим, а тем более с подчиненным повышенным тоном, накричать на него, потому что тот не может ответить тем же. Только тот достоин уважения, кто и со стариком, и с юношей, с министром и дворником будет раз говаривать одинаково вежливо.

Я специально остановился в этой главе, посвященной болезням сердца как причине сокращения нашей жизни, на психических переживаниях человека. Нарушение взаимоотношений, грубость, бестактность и пренебрежение к личности явно способствуют развитию тех заболеваний сердца, которые в настоящее время стали бичом человечества, являясь основной причиной смертельных исходов у большинства людей. К этим заболеваниям относятся стенокардия и инфаркт миокарда, гипертония и атеросклероз.

Стенокардия, то есть боли в области сердца, называется еще коронарной или ишемической болезнью, а также коронарной недостаточностью. Боли в сердце, как правило, вызываются неполноценным кровоснабжением сердца, которое осуществляется через венечные или (по латыни) коронарные артерии. Затруднение прохождения крови по сосудам происходит чаще всего от атеросклероза, при котором стенки артерий утолщаются, становятся жесткими, ригидными, на них образуются бляшки, просвет сосуда суживается. Иногда бляшки, возникнув у основания сосуда, приводят к полному закрытию притока крови к сердцу, и если не будет оказана немедленная медицинская помощь, может наступить остановка сердца.

Такая катастрофа случилась с моим блокадным другом, о котором я писал в книге «Сердце хирурга», Юрием Георгиевичем Смоленским. Могучего телосложения, здоровый и выносливый, он всех нас поражал своей неутомимостью. Как специалист по зеленому благоустройству города, он нередко приезжал к нам в выходные дни на дачу, и мы с друзьями под его руководством устраивали дорожки, сажали цветы и кусты. Бывало, все мы уже едва двигаемся, хозяйки давно зовут к обеду, а он все нас подгоняет: «вот сюда, на бровку подбрось лопатки три земли, вот здесь перекопай поглубже...» А сам работает все время больше всех нас и не знает усталости. А придем после работы в дом — он садится за пианино и может играть часами. Слух у него был замечательный. Когда начинаем песню — он тут же подберет аккомпанемент и такие вариации разыгрывает, неизвестно, что приятнее слушать — наше пение или его игру.

Он и на работе не знал удержу. Трест строительства зеленых насаждений, которым он руководил более 20 лет, все эти годы был образцовым. Сколько он ни пытался перейти на другую, в частности, преподавательскую работу, его не отпускали. Знали, что никто не сможет так руководить этим делом.

Он был прекрасным собеседником, эрудированным человеком, с которым можно с интересом и подолгу разговаривать. Позже он ушел на преподавательскую работу. Его дипломанты всегда защищали свои дипломы с отличием.

Одно нас постоянно тревожило, и я часто говорил ему об этом — он не соблюдал режима. Не ест целый день, а потом на ночь плотно поужинает. Сядет играть в преферанс накануне выходного дня — и играет всю ночь. Да еще во время игры и коньячок попивает. Но он только снисходительно улыбался: дескать, русскому богатырю ничего не сделается. Он и действительно выглядел богатырем: рост 190 см и вес более 100 кг.

Однако каким бы могучим ни был организм, систематическое нарушение режима подорвет любое здоровье. Исследование выявило у него коронарную недостаточность. Кое-как уговорили его амбулаторно провести курс лечения, выдержать диету. В результате состояние улучшилось, и он года два не показывался. Затем снова повторили курс лечения, и он чувствовал себя неплохо. В последний год я стал замечать, что он все чаще прикладывает руку к сердцу. Значит болеет. Уговариваю лечь в клинику — отказывается. У него пять дипломников заканчивают свои проекты, надо им помочь. «Вот защитят дипломы, тогда и я могу позволить себе расслабиться».