Владимир Найдин - Реанимация Записки врача Страница 2

Тут можно читать бесплатно Владимир Найдин - Реанимация Записки врача. Жанр: Научные и научно-популярные книги / Медицина, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Владимир Найдин - Реанимация Записки врача

Владимир Найдин - Реанимация Записки врача краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Владимир Найдин - Реанимация Записки врача» бесплатно полную версию:
Книга рассказов старинного московского интеллигента Владимира Найдина - это попытка возродить классический жанр "врачебных записок" на современном материале. Так писали Булгаков и Чехов. Скольких легендарных людей он лечил? Бахтина и Шкловского, Аксенова и Костолевского. Военных, политиков, спортсменов, артистов. Перед глазами Найдина развернулась настоящая человеческая комедия недугов и выздоровлений. Кто-то из его пациентов снова прыгает с парашютом после серьезнейшей спинномозговой травмы, кто-то стал теннисистом после энцефалита. Кто-то, пройдя через болезнь, поменял семью, веру и страну проживания. Найдина передавали из рук в руки как волшебную панацею. Искра этого волшебства вспыхнула и в этой книге.

Владимир Найдин - Реанимация Записки врача читать онлайн бесплатно

Владимир Найдин - Реанимация Записки врача - читать книгу онлайн бесплатно, автор Владимир Найдин

Партийное-то партийное, но очень непростое. Однажды приключилась такая история. Это была середина семидесятых. К нам поступил некий пациент с тяжелой черепно-мозговой травмой. Его жестоко избили бутылкой с кефиром. Прямо на лестничной площадке перед дверью его квартиры. Кошмар! Голову расколотили вдребезги, чуть не убили. Спасло то, что он был изрядно выпивший. Алкоголь играет роль наркотизатора. Это его и спасло.

Я сам устроил этого человека к нам в институт. Позвонила моя сестра, соединила со своей подругой, известной переводчицей с болгарского, и та слезно попросила перевести ее друга из Боткинской к нам. Человек она была сверхделикатный, по пустякам бы просить не стала, и я активно включился в процесс перевода. Позвонил в Боткинскую, в реанимацию.

Лечащий врач измученным усталым голосом (работа там адская) сказал, что если хотите забрать, то пожалуйста, но поскорее, а то вот-вот помрет. Очень плох. На вопрос, транспортабелен ли, получил ответ: «Терять нечего, на реанимобиле выдержит, да и ехать близко, десять минут».

Я пошел к главному врачу, фамилия больного никому не знакома, мало ли травматиков, которым по башке звезданули. Перевели, трахеостому сделали, аппаратом провентилировали. Антонина с ним повозилась изрядно. Он и оклемался. Дня через три вышел из комы. Глазами лупает, что-то сказать пытается. Белобрысенький, ногти обкусаны, щетина пегая. Антонина ему что-то в вену капает, то одно, то другое. Щетину побрила электробритвой, обихаживает. Хороший доктор своего больного пестует как родственника. Но через несколько дней вдруг сама приходит ко мне:

— А вы его откуда знаете?

— Да ниоткуда. Знакомые попросили. А что?

— Какая-то вокруг пациента возня. Неизвестные люди на меня выходят, звонят, расспрашивают. Я, конечно, в несознанку. А тут по «Голосам» («Голос Америки», Би-би-си, «Немецкая волна») стали про него вещать. Он, оказывается, переводчик с немецкого (может, поэтому белобрысый?). Рильке переводил (А кто это такой, не знаете?), теперь Белля переводит. Вот писатель Белль и поднял кипеж. Мужик еще и диссидентствовал, чего-то подписывал, выступал. В общем, выражал несогласие. Вот его и огрели. Ну, мне-то что? Мое дело лечить да на ноги ставить, а там уже пусть разбираются сами. Нам, татарам, все равно.

Прошло еще несколько дней, я зашел в реанимацию. Белобрысый улыбается, что-то бормочет, ногти отросли, щетины нет, лежит гладкий, перспективный. Я порадовался. На другой день я туда опять попал на обход. Смотрю, а его кровать пустая, аккуратно заправлена. Спрашиваю:

— Антонина, а где переводчик наш?

— Не наш, а ваш. Умер ночью.

— Как это?

— Так это. Я после дежурства, ухожу домой. Устала как собака. Чао!

Не хотела говорить и глаза прятала. На нее это не похоже. Несколько дней не появлялась. Отгулы были за переработку. В этом горячем цеху всегда перерабатывают. Потом вышла, но со мной не общалась. Переводчика похоронили, панихида была, народу набралось много, милиция в отдалении мелькала. Я туда не пошел. Мы к своим бывшим пациентам не ходим в финале. Не принято. Да и компания это не моя. Я — сочувствующий, не более того.

Жизнь дальше крутила свое колесо: работа, семья, дети. Изредка посиделки с друзьями на чьей-то кухне. Пытались меня расспрашивать про погибшего переводчика, но я не знал ничего нового. Поэтому интерес к этому случаю гас на корню.

А вот Антонина проявилась. Я к ней обратился с просьбой съездить посмотреть мать Александра Владимировича Меня, тогда еще не такого знаменитого священника, но человека замечательного: светлого, умного, красивого. Мы тогда только познакомились. Его мать была тяжело больна, он ее обожал и трепетно ухаживал.

Антонина как-то удивленно хмыкнула, когда я упомянул священника, и спросила: «А почему меня зовете, а не Саладыкина, вы вроде с ним общаетесь на партийном поприще?» Я объяснил, что очень доверяю ей как врачу, а с Виталиком мы общаемся сугубо формально, с некоторым эротическим уклоном.

У меня с ним конфуз даже приключился один раз. Нас направили в райком на утверждение какими-то чинами на выборах в Верховный Совет. Меня — на завагитколлективом, а его — завагитпунктом. Или наоборот. Забыл. В райком народу набилось тьма-тьмущая. Со всех предприятий. Вызывают по алфавиту. Наша буква «н» — нейрохирургия, где-то в середине списка, ждать долго. Мы пристроились в уголке и стали мирно беседовать.

Про погоду, про футбол, потом он перешел на любимую тему «женщины и особенности их строения» и так увлекся, что мы прослушали, когда подошла наша буква. К тому времени, когда он закончил рассказ о том, как он несколько раз (?) терял невинность, а я утер слезы смеха, зал опустел. Выяснилось, что мы опоздали. Нас не утвердили. Были большие неприятности. Мы не могли разумно объяснить свое опоздание и тему так отвлекшей нас беседы.

Так что сотрудничать с ним на медицинском поприще я остерегался. Антонина посмеялась, и мы поехали. Случай оказался крайне тяжелым, предсмертным. Антонина подтвердила мою мысль о кишечном кровотечении в результате цирроза печени (старый гепатит, еще в военные годы). Объяснила отцу Александру, что нужно уповать только на Бога, он согласно кивнул головой, и мы уехали. По дороге она еще раз сказала, что старушка не жилец, а сын ее, конечно, супер, она такого никогда не встречала, весь светится. И перекрестилась. Да, когда мы уходили, она ему руку поцеловала, а он ее благословил.

И вдруг под влиянием минуты и доверия ко мне она рассказала о том странном случае с переводчиком-вольнолюбцем. Вернее, о его странной смерти. Оказывается, поздно вечером, во время ее дежурства в отделении появились два молодых и очень серьезных человека. Они были в халатах и шапочках. Правда, шапочки были какие-то мятые и надеты косо. Видно, что они их раньше никогда не надевали. Их привел в реанимацию старший дежурный по институту, неопределенно помахал Антонине рукой и быстренько смылся.

Они строго спросили Тоню, в каком отсеке лежит «имярек». И не менее строго, даже с несколько скучающей интонацией посоветовали ей сходить в ординаторскую. Попить чайку с коллегами, посудачить о чем-то своем, девичьем. Сказано это было так уверенно и настойчиво, хотя и с определенной долей ерничества, что Антонина неожиданно для себя послушалась и пошла куда велели.

Там никого, кстати, не было. Она тяпнула большую мензурку спирта, закусила мятной жвачкой, выплюнула, матюгнулась и стала заполнять истории болезни. Буквально через десять минут заглянули смятые шапочки, одобрительно кивнули головами и исчезли навсегда. Она еще посидела, ощущая тревогу и переваривая спиртягу. Даже вспомнила его формулу — СН3СН2ОН. Удивилась ее логичности и пошла к пациентам. Настала ночь, больные дремали, стонали в забытьи, хрипели. Все как обычно. Белобрысый как будто тоже спал. Тоня успокоилась. Но на рассвете он умер. Внезапно. Сестра даже не успела ее позвать. Сказала, что перестал дышать. Остановилось сердце. Бросилась реанимировать, но поняла, что бесполезно, и отпустила его с богом. Я больше ни о чем не стал расспрашивать. Чего ее тревожить?

С этого времени я стал ей доверять еще больше. Честная потому что.

Однажды попросил ее поехать со мной к одной пожилой женщине с непонятным диагнозом. Она была матерью моего приятеля-художника. Он иллюстрировал детские книжки: «Гуси-лебеди» и другие сказки. Он казался мне человеком свободным, раскованным, хотя и довольно богемным. Жена его была тоже художницей, очень талантливой. И вот они «намылились» за кордон.

С маленьким сыном. Совсем, с концами. Надоела им советская власть, да и просто хотелось повидать мир. Уфицци, Лувр, Прадо — они же художники.

Но вот богема богемой — Фред Астор, чечетка на столе (он обожал чечетку, в ней был для него особый шик), а мать оставить не мог. Совесть не позволяла. Молодец! Тем более он был единственный сын.

Она была безропотной простой русской женщиной. Очень славной.

И вдруг она заболевает. Температура под сорок, бредит, упало давление. Диагноз непонятен. Грипп? Нет ни кашля, ни насморка. Инсульт? Ноги-руки шевелятся, глотание нормальное, речь — тоже, слова в бреду произносит, вспоминает какую-то речку и лужок.

Сын считал, что это про свою родину, он уже когда-то слышал этот текст. Жаропонижающие — аспирин, парацетамол — не помогают нисколько. Я привез Антонину в помощь. Она покрутила пациентку, повертела, пожала своими плечами: «Непонятное кино». Велела кислородный баллон прикатить, чтобы подышать качественным воздухом. Прикатили, подышали. Никакого результата. Решили подождать до утра. Разъехались. Сын остался дежурить. А ночью она умерла. Сгорела. Что это было? «Чего тут непонятного, — резюмировала Антонина, — освободила она сына, отпустила с Богом. Видно, хорошая была женщина. Любила его. Не хотела ему кислород перекрывать. Я уже встречала такие случаи». Тонкое, однако, наблюдение.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.