Борис Чувин - Человек в экстремальной ситуации Страница 21

Экстремум в коллективе потенциально заложен несоответствием характеров людей, его составляющих. Даже сильная (профессионально значимая) мотивация не является непреодолимым барьером для неадекватных реакций двух или нескольких людей в ответ на один и тот же провоцирующий фактор.

Но все же, для того, чтобы конфликтная ситуация возникла, необходима «первоначальная искра», пусковой триггер-фактор, включающий совокупность внешних и внутренних причин. К внутренним причинам как раз и относятся точки (плоскости) соприкосновений человеческих характеров и привычек. Личность, во всем многообразии своего статуса, обладает своеобразным «рецептивным полем», которое отнюдь не ограничивается рецептивными системами человека. Порой то, что мы называем «фибрами души», гораздо тоньше, быстрее и адекватнее реагирует на внешний сигнал, исходящий не только от неодушевленной системы, но и, что более важно, от другого человека, уже через мгновение объединенного с другим человеком в единую, «экстремальную» или, напротив, «адекватную» систему.

Такая пара, являя собой своеобразный «керн» развивающейся ситуации, может стать пейсмеккером, задающим ритм и режим распространяющейся волны конфликтной ситуации, энергия которой может стремительно возрастать по мере вовлечения очередных элементов (индивидов) коллектива. Но в отличии от неорганизованной толпы, которая представляет собой конгломерат, сформировавшийся в силу определенных причин и ждущий синхронизирующей вспышки, коллектив, изначально объединенный целями и задачами, более инертен к воздействию пейсмеккера, у него есть определенная инерция в проявлении реакций, здесь присутствует сдерживающее начало, которое и необходимо учитывать в процессе коррекции поведения коллектива.

И если в толпе сознательная личность «растворяется», нивелируется, подчиняясь либо общему хаосу, либо той дремучей силе, которая будучи изначально заключена в толпе, готова непредсказуемо проявиться, то в коллективе, даже находящемся в состоянии возбуждения и дрейфа ориентации, личность тем не менее, остается индивидуальностью, активно или пассивно продолжающей поиск адекватной позиции.

Конфликтная, экстремальная ситуация в коллективе – беда социального масштаба, поскольку сам факт объединения разноликих по характеру, привычкам, ориентациям и мотивациям людей, даже на добровольных началах вступающих в коллектив, есть акт определенного насилия над личностью, потенциально создающий почву для проявления экстремума. Но пока именно коллектив в состоянии не только породить конфликт, но и погасить его, если алгоритмы и цели лидера совпадают с таковыми самого коллектива.

Экстремум в семье

Семья, как «элементарная» ячейка общества, существует с незапамятных времен. По сути – это небольшой коллектив, связанных родственными узами людей. Как правило, организующим началом в семье является мужчина (муж, отец), хотя бывают и исключения. Материальное обеспечение, жилье, наиболее трудные оргвопросы ложатся прежде всего на мужчин. Но наиболее оптимальные решения принимаются коллегиально, иногда и с привлечением детей, если они уже достаточно взрослые для подобных ситуаций.

Вполне понятно, что психологический микроклимат в семье – залог благополучия и успеха или – напротив – тяжелых семейных драм, скандалов, распрей вплоть до распада семьи со всеми вытекающими последствиями. Особенно уязвимым звеном в семейных конфликтах являются дети. Становление личности ребенка, его характера, адаптивно-приспособительных реакций, формирование будущей судьбы – все это определяется взаимоотношениями между родителями и детьми.

В современном обществе примат воспитания принадлежит матери. Отцы, в силу занятости, как правило, меньше уделяют внимания детям. Отсюда вполне понятно, что мнение и слово матери имеет больший внутренний отзвук в душе ребенка, чем порой более строгий и категоричный приказ отца. Понимая, что отец, как глава семьи, обладает решающим голосом, ребенок, выполняя приказ отца, тем не менее, в глубине души может не соглашаться с ним, оставаясь более солидарным с мнением матери в каком-либо спорном вопросе.

При повторяющихся неоднократно спорных (конфликтных) ситуациях в психике ребенка постепенно может сформироваться базис для внутреннего протеста на действия и поступки отца, что уже само по себе служит почвой для напряжения психики, неадекватных реакций и в итоге может привести к срыву, обострению взаимоотношений и явному или скрытому протесту в любой, подчас весьма экстремальной форме.

Пример: В семье четыре человека: отец (42 года), мать (40 лет) и двое детей – сын (15 лет) и дочь (11 лет). Отец работает начальником цеха, мать, в этом же цехе, диспетчером. По складу характера отец – волевой человек, профессионально исполняющий свой служебный долг, решающий разнообразные производственные и организационные задачи на участке сборки автомобилей (в подчинении около 300 человек). Он много курит, пьет умеренно, но после дозы алкоголя становится агрессивным, хотя до рукоприкладства по отношению к жене и детям дело не доходило. К детям относится неоднозначно, и хотя больше любит сына, в отношении к нему всегда был категоричен, в раннем детстве часто наказывал, но никогда не бил. Диалог с сыном и дочерью – всегда в приказном порядке. По отношению к жене – тот же вариант. Сын, после очередной «проработки» часто (особенно до школы) искал защиты у матери, мягкой по характеру женщины, редко пытавшейся возражать мужу. Во время учебы в 8 классе сын впервые попытался возразить отцу по поводу очередной разборки, но был грубо и с угрозами вытолкан из комнаты. Мать пыталась вступиться за сына и на этой почве разразился скандал в присутствии дочери, у которой началась истерика. Мать с двумя детьми ушла к своим родителям и пробыла у них двое суток. В последующем подобные сцены повторялись неоднократно, в результате чего в семье возникла напряженная психологическая обстановка. Дети стали бояться отца, а когда тот приходил домой нетрезвым, уходили к бабушке и дедушке. Во время очередного скандала, когда отец пытался закрыть дверь ключом, чтобы дети не ушли из квартиры, сын, в аффекте, ударил его по руке и, не надев куртки, выскочил на улицу. Пока добирался до дома, где жили бабушка и дедушка (дело происходило в ноябре) промок под холодным дождем и, простудившись, тяжело заболел. После выздоровления домой возвращаться категорически отказался. Отец несколько раз пытался наладить с сыном отношения, но мальчик, окончательно замкнувшись, избегал любых контактов с отцом. Позже в беседе с психологом, мать призналась, что сын, называя отца извергом, просил ее оставить отца и переехать жить к бабушке и дедушке. Этого в силу определенных обстоятельств сделано не было. Когда мальчик учился уже в 10 классе, отец, в нетрезвом состоянии, придя к родителям жены, силой пытался увести сына домой. Мальчик, вырвавшись, убежал и несколько дней не появлялся дома, ночуя в подъездах и на чердаках, где и познакомился с несколькими беспризорниками. Там же впервые в жизни попробовал и начал курить, однако, видимо живо помня состояния отца, от предложений попробовать водку упорно отказывался. Как ни покажется странным, но в школе учился по-прежнему на «хорошо» и «отлично», но стал замкнутым, в классе почти ни с кем не дружил, ведя вторую, как он сам потом признался, «тайную» жизнь в компании чердаков и подвалов. В первом в своей жизни коллективном ограблении продуктового ларька участвовал скорее пассивно, помогая лишь спрятать продукты в подвале и затем сбывая на рынке, то, что ему выдавалось. Через два месяца после этого события стал свидетелем избиения и ограбления взрослого мужчины тремя своими товарищами «по подвалу». Сам в этом непосредственного участия не принимал, стоял «на шухере». Когда здесь же торопливо делили деньги, часы и кольцо, отобранное у мужчины, тот попытался подняться. На приказ: «Подойди и угомони его!» – отреагировал вначале отказом, но затем, уступив повторному приказу с угрозой, подошел к мужчине и, перевернув его лицом вверх, узнал отца. Дальнейшие события развивались стремительно: достав нож, бросился на стоявших в ожидании дружков и успел нанести одному удар в плечо. Завязавшаяся драка была остановлена нарядом милиции.

Отец остался жив, хотя и получил тяжелое сотрясение мозга. Сын, получив год условно, на второй день после суда пытался совершить суицид, но был, что называется «вынут из петли» собственной матерью. Интересно отметить, что на вопрос психолога, который в дальнейшем работал с подростком в процессе реабилитации: – Что ты испытал, когда увидел отца избитым у своих ног – прежнее чувство отчуждения и ненависти или что-либо иное? Мальчик ответил: – Испытал чувство ужаса и желание тут же отомстить за отца.

Пример: Семья из трех человек: отец (39 лет) – преподаватель музыкального училища, мать (34 года) – работница типографии, дочь (14 лет) – школьница. Отец по складу характера – тихий, застенчивый человек, увлеченный своей профессией. Мать – энергичная, довольно яркая особа с холерическим складом характера. Все в семье, в том числе и бабушка (мать мужа) полностью подчинялись диктату матери. Дочь – болезненная девочка, издерганная постоянными окриками и понуканиями матери, часто физически наказывавшей ребенка. Скандалы чаще всего возникали на почве материального неблагополучия семьи, так как отец зарабатывал явно недостаточно для постоянных претензий жены. Из-за этого часто подрабатывал на свадьбах, семейных вечеринках и торжествах, куда его охотно приглашали, как отличного баяниста. Когда дочь училась в 9 классе, устроился в ночной ресторан, где играл в оркестре. Отношения с дочерью были доверительными, поскольку девочка часто искала у него защиты от матери. Именно тогда девочка впервые случайно увидела под утро чужого мужчину, выходящего из комнаты матери (отца дома не было). Девочка все поняла и реакция была бурной: больше часа рыдала в комнате у бабушки, ничего не объясняя той, а когда вошла мать, вслух назвала ее шлюхой. После полученных пощечин убежала к подруге в соседний подъезд и вернулась только вечером, когда пришел отец. Мать снова повела себя агрессивно и в отношении дочери и в отношении все еще ни о чем не подозревавшего мужа. На почве скандала у бабушки произошел повторный инсульт. После похорон девочка не могла больше оставаться в той комнате, где раньше была с бабушкой, и спала на полу на кухне. Стала чаще болеть и хуже учиться, что служило очередной причиной для недовольства матери. На очередной школьной вечеринке, уже учась в 11 классе, впервые попробовала водку и вино. Школьные подруги, зная положение в семье, «утешали» по-своему: – Матери не поддавайся, а деньги можно заработать и другими способами... Первый половой контакт произошел там же, в компании школьных подруг и нескольких «старших дружков». После того, как узнала, что забеременела, пыталась отравиться, но от принятых таблеток девочку просто вырвало. Деньги на аборт дали все те же подруги под залог будущих «успехов».