Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается… Страница 23

Тут можно читать бесплатно Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается…. Жанр: Научные и научно-популярные книги / Медицина, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается…

Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается… краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается…» бесплатно полную версию:
Книга посвящена основоположнику отечественной неонатологии, одному из инициаторов и активных строителей советской системы охраны материнства и младенчества, организатору и руководителю первого отечественного научно-исследовательского учреждения в области педиатрии Георгию Несторовичу Сперанскому.Внук Г. Н. Сперанского, профессор-медик А. А. Овчинников описывает личную и бытовую жизнь выдающегося ученого и клинициста, соприкосновение её с трагическими коллизиями в истории России. Не только ученые-медики, врачи-педиатры, но и широкий круг читателей, интересующихся историей нашей страны, получит удовольствие от зарисовок труда и быта талантливого детского врача в 20–50-х годах прошлого столетия.

Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается… читать онлайн бесплатно

Алексей Овчинников - Главный детский доктор. Г. Н. Сперанскому посвящается… - читать книгу онлайн бесплатно, автор Алексей Овчинников

В коридоре напротив входной двери стоял старинный платяной шкаф, отделанный под красное дерево. В нем хранилась верхняя одежда всех членов семьи Сперанских, а когда на мои дни рождения приходили гости и затевалась игра в прятки, лучше этого шкафа в квартире не было убежища. В противоположном от кухни конце коридора были две двери – в столовую и в две комнаты моих родителей – проходную, где я спал с мамой, и угловую, отцовскую, где, заболев туберкулезом, отец по требованию деда спал один. Когда я немного подрос, стал ночевать на диване в кабинете деда, иногда срочно покидая его, когда рано утром к деду приходили посетители. Столовая была общей, самой маленькой комнатой, где стоял раздвижной овальный стол с простыми коричневыми стульями и старинные напольные часы английской работы, чуть ли не восемнадцатого века. Говорят, что эти часы принадлежали когда-то соратнику Императора Александра I Михаилу Сперанскому, но как они попали к предкам моего деда, он объяснить нам не смог. После смерти деда часы остановились и в неработающем состоянии находились у моей матери, а когда и её не стало, были отданы моему двоюродному брату Николаю, сыну Сергея Георгиевича Сперанского. Насколько мне известно, починить их так и не удалось. На окне столовой, выходившей в Малый Казённый переулок, стояли горшки с различными кактусами, которые деду очень нравились. Один из них был высотой в целое окно и за всю мою жизнь цвёл только один раз.

Из этой квартиры осенью 1961 года ушел в другую семью мой отец и сюда же 30 апреля 1962 года я вернулся из ЗАГСа со своей молодой женой Ларисой. А в 1964 году моя мать с согласия и с помощью деда разменяла нашу «чкаловскую» квартиру на две поменьше в домах на улице Дмитрия Ульянова и улице Вавилова. Наш переезд был целой эпопеей. За двадцать пять лет в семьях Сперанских и Овчинниковых набралось очень много вещей, большей частью не очень и нужных, но связанных с воспоминаниями о прежней жизни и об ушедших от нас людях. Выбросить их было жалко, а перевезти и разместить в значительно меньшей по площади новой квартире было непросто. Думаю, что особенно нелегко было моему деду, очень пожилому человеку, прожившему большой отрезок времени в прежнем, привычном ему доме и потерявшему в нем спутницу его жизни. Тем не менее дед принял решение об обмене ради меня и моей жены, считая, что молодые, по возможности, должны жить самостоятельно. Жизнь показала, что дед, как всегда, был прав.

«Чкаловский» дом (современная фотография)

Георгий Несторович за обедом в столовой. За ним виднеется нижняя часть часов, на окошке – горшки с кактусами (снимок приблизительно 1948–1949 гг.)

Георгий Несторович за вечерним чаем у себя дома на Чкаловской

Семейный праздник у Сперанских. Слева направо: Наталья Георгиевна, Алёша, Георгий Несторович, Елизавета Петровна, Марина, Сергей Георгиевич, Софья Сергеевна Четверикова (дочь покойного профессора С. Четверикова). 1948 г.

Георгий Несторович, Самуил Яковлевич Маршак и Елизавета Петровна (Чкаловская дом 14/16, начало 50-х годов)

Кукрыниксы. Слева направо: М. В. Куприянов, П. Н. Крылов. Н. А. Соколов На обороте фотографии надпись: «Дорогим Елизавете Петровне и Георгию Несторовичу Сперанским на добрую память от пожилых Кукрыниксов. 1946 год». (Самому старшему из них, Порфирию Никитичу Крылову было тогда всего 44 года, а остальным и того меньше – А. О.)

Глава 15

Жизнь Сперанского в послевоенные годы дома и на даче

Большая часть того, о чем было написано в предыдущих главах, стало известно мне из воспоминаний моего деда и других людей, знавших его. Теперь я хочу рассказать о собственных впечатлениях о Георгии Несторовиче, сохранившихся в моей памяти.

Проживая со своими родителями в квартире деда, я видел его и разговаривал с ним почти каждый день. Он был для меня не академиком Сперанским, а просто добрым, хотя иногда и строговатым дедушкой. Распорядок жизни деда был очень прост. Вставал он в семь часов утра и после короткого завтрака уезжал на машине в институт. Пока он работал на Солянке и мог заехать днем домой, мы обедали часа в два. Когда основным местом его работы стала больница на Пресне, и приезжать обедать домой он уже не мог, наши обеды были перенесены на 6–7 часов. Пообедав, он садился за стол и работал до 9–10 часов. Вечером был обязательный чай, после чего дед, почитав немного у себя в кабинете, укладывался спать. Каждую субботу после работы он садился в машину и уезжал на свою дачу в Деденево. Часто с ним вместе, пока могла, ездила и бабушка. Правда, когда Сперанским принадлежала большая дача, Елизавета Петровна уже к майским праздникам обычно переезжала за город. Чуть позже, когда я пошёл в школу, её переезд стал зависеть от окончания моих школьных занятий и был перенесён на конец мая. Несколько раз вместе с дедом и бабушкой мы ездили летом в Одессу к Филатовым и на Рижское взморье. Но об этом я хочу рассказать отдельно.

Дед был весьма скромен в быту. Получая в определенный период своей жизни довольно высокую по тем временам зарплату и помогая материально семье своего сына и ещё многим родным и знакомым, он имел два костюма – летний и зимний, и единственное пальто, в котором ходил на работу и ездил на дачу, а там носил всегда одну и ту же старую куртку. Из еды предпочитал щи с гречневой кашей, а на второе ему чаще всего готовили мясные котлеты с той же гречневой кашей. На даче после продажи построенного им большого старого дома дед жил в своей мастерской, а до того, когда летом к Сперанским приезжало много гостей и места ему не оставалось, нередко отправлялся спать в сарай на сеновал.

Будучи директором Государственного института охраны материнства и младенчества, а впоследствии Института педиатрии АМН СССР, дед никогда не пользовался служебной машиной, а покупал автомобили сам и на свои деньги содержал шофера. Сам он никогда на моей памяти машину не водил, хотя, как говорят, ещё в 1913 году сдал экзамен и получил водительские права. Отойдя отдел и сохранив за собой лишь должность консультанта на кафедре, он рассчитал шофера и стал ездить в клинику и на дачу на метро и на электричке, целиком отдав машину сначала своему зятю, моему отцу, а после его ухода из семьи – мне. Когда воскресным вечером мы все вместе возвращались с дачи, дед, вылезая из машины, неизменно благодарил меня за то, что я его благополучно довез до дома.

Я помню деда неизменно доброжелательным к людям и очень добрым человеком. Он очень любил животных и они любили его. Наш огромный черный кот Урс (медведь по-латыни), который ни к кому не ласкался и не любил нежностей, регулярно по вечерам приходил к деду в кабинет, прыгал на его стол, ложился прямо на бумаги под лампу, и дед никогда не прогонял его, а начинал расчесывать ему шерсть, отчего кот впадал в нирвану и урчал на всю квартиру. Ко всем нашим собакам, а в нашей семье постоянно жили собаки, дед относился с большой теплотой и уважением, не целуясь с ними, как мы, но никогда не поднимая на них голос и не обижая их. Он помогал материально и поддерживал многих знакомых и родственников. И при этом не просто давал людям деньги, а находил для них пусть маленькую и не всегда ему нужную, но все же работу. И люди ценили это, так как не чувствовали унижения от подачки. Я помню старого и больного человека, двоюродного брата моей бабушки, дядю Виктора. Он плохо видел и почти ничего не понимал. Однако дед давал ему разбирать какие-то бумаги и регулярно платил «жалование». Другим примером его тактичной помощи может служить случай с сыном старейшей медицинской сестры, долго работавшей с Георгием Несторовичем в Институте охраны материнства и детства, Е. Э. Цоппи. Елизавета Эрнестовна жила очень скромно со своим сыном Виктором. И когда Виктор стал студентом, дед пригласил его к себе домой составить картотеку своих книг, которые он и без того хорошо знал. Молодой человек в течение нескольких недель по вечерам переписывал названия книг в карточки и получал за это от деда зарплату. Вспоминая об этом много лет спустя, Виктор Цоппи, ставший к тому времени известным журналистом, признавал, что дед дал ему эту работу, понимая, что просто так деньги от него Виктор не примет. Я уже говорил о постоянной помощи семье своего сына Сергея, жившего отдельно. Да и мы с мамой почти всю жизнь, пока болел мой отец, жили почти целиком на иждивении у деда. А то, что мой отец, заболев во время войны туберкулезом легких, остался в живых, это целиком заслуга Сперанского. Именно он впервые выявил у отца каверны в правом легком и достал для него только что появившийся в те годы стрептомицин. И он никогда не давал нам почувствовать свою от него зависимость, считая, что содержать семьи своих детей – это его святая обязанность. Наши соседи по даче и жители окрестных деревень часто приходили к деду за помощью, и не только медицинской. Даже будучи в отпуске, дед никогда не отказывал в помощи больным людям, всегда внимательно выслушивал и давал советы медицинского свойства не только детям, но и их родителям. Среди соседей и жителей нашего поселка Георгий Несторович пользовался большой любовью и уважением. До сих пор, хотя со смерти деда минуло почти 40 лет, я встречаю в Туристе людей, которые, узнав, что я внук Сперанского, начинают с благодарностью вспоминать, как он лечил их, когда они были детьми.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.