Старина Кох. Почему чахотка занимает наши умы, сердца и легкие - Антон Сергеевич Винокуров Страница 25

Камиль Рокеплан. Портрет Альфонсины Марии Дюплесси (Дама с камелиями), сидящей на балконе театра. 1845

После смерти Мари всё, что было нажито непосильным куртизанским трудом, распродали с аукциона, а Дюма досталась лишь тоненькая золотая цепочка и слава любовника такой женщины. Тема распродажи имущества есть и в опере: удалившись от света со своим возлюбленным Альфредом (прототип – Дюма-сын), Виолетта Валери распродает свои богатства, чтобы позволить себе тихую жизнь. Ее избранник беден, тщеславен, ревнив… В тот момент, когда по сюжету оперы преодолены уже все трудности – и материальное, и моральное неравенство, когда падшую[9] женщину, которую ранее отвергал отец Альфреда (Дюма-отец) из-за ее прошлого, наконец принимают в семье, – на сцену грозно вступает туберкулез. Обессиленная Виолетта умирает на руках у любимого, их счастью не суждено сбыться. Сюжет красивый, мелодраматичный, но, как говорится, «основан на реальных событиях». И как бы ни хотел Дюма помочь прекрасной даме, в те времена Роберт Кох только обнаружил возбудителя чахотки, а лечение, направленное на бактерию, появится лишь почти через полвека.

Кстати говоря, особенная чувствительность к запахам и повышенное либидо рассматривались некоторыми экспертами как симптомы туберкулезной интоксикации. Известная фраза, придающая особый роковой оттенок красавице («Я люблю засахаренный виноград – у него нет вкуса, камелии – у них нет запаха, и богачей – у них нет сердца»), в действительности могла быть признаком непереносимости резких ароматов.

«Богема» Джакомо Пуччини

(1896)

Эта опера имеет не меньшую мировую известность, чем «Травиата», она также основана на реальной истории, и тут снова не обошлось без чахотки. Джакомо Пуччини, итальянский композитор второй половины XIX века, взял для своей новой оперы сюжет не слишком монументально трагический – он был основан на «Сценах из жизни богемы» Анри Мюрже. Сам Мюрже был не выдающимся писателем, а всего лишь бедным и романтически настроенным жителем Латинского квартала, каких тогда было десятки. Его короткие статейки, фельетоны и новеллы не заслуживали большого внимания. Но вот историю собственной жизни ему удалось описать так, что ее захотелось спеть. Интересно, что одновременно с Пуччини над оперой по тому же сюжету работал и другой итальянец, Руджеро Леонкавалло. Злые языки твердят, что идею оперы Пуччини позаимствовал как раз у Леонкавалло, поскольку тот начал работать над нею раньше. Однако Пуччини оказался успешнее и талантливее, а опере Леонкавалло пришлось даже сменить название во избежание путаницы, и ставилась она довольно часто как «Жизнь Латинского квартала». Поначалу публика хорошо принимала эту версию, однако о ней довольно быстро забыли, и после 1918 года ее практически не ставили. «Богема» Пуччини, напротив, сперва оказалась провальной, и в прессе ее называли «шумной, пустой и нелогичной», но затем ее всё же оценили по достоинству, и опера уверенно зашагала по мировым театральным сценам.

В центре сюжета «Богемы» лежит история бедного писателя Рудольфа, полюбившего цветочницу Мими. Такая знакомая (в реальности ее звали Лючия) была и у самого Анри Мюрже. Любовь с первого взгляда нежна, но у пары быстро наступает разлад. Мими-Лючия видит причину в необоснованной ревности Рудольфа, но истинная беда в другом. В момент первой встречи Рудольф уже видел хрупкую болезненность девушки и слышал ее кашель, но это не помешало вспыхнуть чувству. Однако позже, в ходе совместной жизни, он понял, что Мими очень серьезно и безнадежно больна, и это сильно пугало и раздражало его – отсюда и их бесконечные ссоры. Наш малодушный герой делится с другом мыслями о том, что было бы разумно расстаться с Мими. Она случайно слышит это признание и благородно предлагает любимому расстаться. Но его, напротив, в этот момент обуревает жалость и он не хочет оставлять Мими, а далее они тешат друг друга пустыми надеждами на то, что весной ей станет легче. Можно представить, сколько раз у влюбленных и даже у сложившихся семейных пар в реальной жизни возникал этот вопрос – остаться с больным и наблюдать за его угасанием, опасаясь заразиться и погибнуть самому, или же покинуть его. Между прочим, одна из наиболее частых причин заражения туберкулезом – именно семейный контакт, когда кто-то из членов семьи болеет и продолжает регулярно общаться в замкнутом пространстве квартиры с домочадцами.

Мими и Рудольф все-таки расстаются, и тут-то и выясняется, что любовь была настоящей, забыть девушку писатель не в состоянии, а она приходит к нему в последний день своей жизни, чтобы умереть у него на руках. Согласно эссе Жоржа Марека «Прототипы Богемы», Мими погибла в больнице, а тело ее отдали на вскрытие студентам-медикам. Мюрже не знал об этом и не смог проститься со своей подругой.

Этот глубокий этический мотив произведения – покинутость героини из-за болезни, страх героя прикоснуться и поддержать ее – на наш взгляд сильно недооценен: он теряется в череде лирических и комических линий оперы, в веселой яркой сценографии и мелодичной музыке.

Фредерик Шопен

(01.03.1810‒17.10.1849)

«Наш Шопен неподражаемо грациозен, когда кашляет, но, извините за каламбур, в этом нерешительном и непостоянном человеке только кашель и есть нечто постоянное»[10].

Даже тем, кто плохо знаком с классической музыкой, известны западающие глубоко в душу лирические вальсы польского гения Шопена. «Болезненный талант», – говорили о нем современники. И действительно, с юных лет бросалась в глаза худоба и болезненная изящность композитора, его глуховатый голос и постоянный кашель. После исполнения своих произведений Шопен не в силах был встать из-за рояля; что было тому виной – чрезмерная эмоциональная отдача или действие туберкулезной интоксикации, – мы уже не узнаем. И с музыкой отношения у Шопена были несколько болезненными. Будучи крайне эмоционально неустойчивым, он буквально рвался к роялю в любое время дня и ночи, когда ему хотелось прикоснуться к клавишам, причем с самого раннего возраста. Подобно Моцарту, уже в возрасте 7‒8 лет Шопен представлял свои первые произведения знатной публике и был ею тепло встречен. И в дальнейшем, несмотря на свое смешанное происхождение (отец был крестьянином, а мать – хорошо образованной экономкой в графском доме) и скромный достаток семьи, Шопену удалось попасть в высший свет парижского общества лишь благодаря своему таланту. Он был учителем Шарлотты Ротшильд из богатейшей династии, что открыло ему путь в знаменитые салоны. Также он был дружен с Дюма-отцом, Стендалем, Бальзаком.