Эдвард Уитмонт - Алхимия исцеления: гомеопатия — безопасное лечение Страница 31

Эксперименты Бойда демонстрируют, что когда два поля и более взаимодействуют, то зоны резонанса или подобия действуют друг на друга подобно интерференции волн. В ходе такой интерференции есть вероятность погашения или усиления резонанса. Более слабое поле может быть побеждено и уподоблено более сильному полю.

Следовательно, интерференция полностью сбалансированного организма и элементов, которые нарушают этот порядок, может привести к иммунно-конституциональному расстройству. Это происходит вне зависимости оттого, является ли расстройство внутренним, то есть следствием активации комплексов, факторов психологической, эмоциональной и ментальной природы, присущих и возникающих в личности самого человека, или внешним, то есть связанным с вредным влиянием механических, химических или природных воздействий, таких как несчастные случаи, отравления и массивные, опасные эпидемии.

В экспериментах Бойда, «дезорганизующие индукционные эффекты» берут свое начало во внешнем мире. Эта форма влияния подобна тому, что мы называем инфекцией. Мы могли бы подумать, что микроорганизмы в вирулентном состоянии являются структурными видимыми единицами инфицирующего поля, «духом» болезни. Они подобны «узловым точкам в волне», как их называют физики, или завихрениям и пузырькам в реке. Полевые паттерны создают свои собственные «тела», то есть вирулентные микроорганизмы, вирусы и прочее, и, подобно лавине, вбирают в себя все больше «вещества» и свободно, без разбора атакуют в видимой форме инфекций и эпидемий.

Это объясняет феномен «эпидемических средств», неоднократно наблюдаемый в гомеопатической практике, а именно что часто в эпидемических условиях одно или два средства могут быть применены для большинства случаев. В этом примере разница между индивидуальными конституциональными реакциями исключается в пользу того, что может быть названо «личностью» или «духом» вторгшейся болезни. С другой стороны, можно оградить себя от этого эффекта «вторжения» соответствующим эмоциональным, ментальным и биологическим настроем.

Наиболее яркий пример этого — эксперимент Макса Джосефа фон Петтенкофера, немецкого химика и специалиста по гигиене, который намеревался разоблачить заявление Роберта Коха, что бактерии вызывают болезнь. После нейтрализации желудочного сока щелочью, Петтенкофер проглотил живую культуру бацилл холеры, которые не оказали на него никакого воздействия, и он продолжал чувствовать себя хорошо. Его мощное убеждение в том, что он не заразится, основанное на уверенности в безвредности бацилл, создало собственный эмоциональный образ, который оградил его от возможного инвазивного повреждения. Очевидно, что этот эксперимент не опровергает неоднократно подтвержденный факт патогенности бацилл холеры, но он показывает, что можно оградить себя от ноля болезни, материализованным выражением которого являются бациллы, при помощи эмоциональной и ментальной модификации биологического поля силой воображения. Бойд достиг аналогичного эффекта в его экспериментах с эманометром, когда защищал тестируемые субъекты от эффектов индукции клеткой Фарадея.

И все же мы должны прийти к некоторому пониманию того, почему и когда могут иметь место интрузивные полевые воздействия. Кто-то вспомнит вопрос школьников из Уганды: «Почему комар кусает человека?» (см. главу 3). Можем ли мы разработать парадигму, которая бы обосновала все эти феномены? В этом могут помочь сообщения, которые мы получаем от бессознательного уровня психики в форме мифов и снов.

БОЛЕЗНЬ В МИФОЛОГИИ

Как уже говорилось ранее, мифопоэтическая деятельность психики дает возможность увидеть динамику, которую рациональный разум напрасно пытается расшифровать. Мифы, сказки, баллады и истории — это не «только» поэтические произведения. Они информируют нас о трансрациональной динамике. Сны в виде метафорических или символических образов показывает текущую, продолжающуюся, бессознательную динамику, влияющую на человека. Мифологемы подобны коллективным снам человечества. Они дают указание на то, что лежит в основе этого непроходимого барьера, называемого человеческой болезнью.

Мифопоэтическое восприятие, которое берет свое начало в бессознательной психике, согласуется с выводами, сделанными в ходе гомеопатических доказательств и экспериментов Бойда, но также и расширяет их. Страдание и болезнь являются драматическими реакциями на индуктивные или инвазивные воздействия поля организма, который входит в состав Земли, полей других людей или даже поля собственной нереализованной энтелехии человека. Будучи за пределами сознания, эти паттерны формы являются неприсущими индивиду в том виде, как он функционирует в данный момент времени. Они «пытаются» войти, стать частью индивида. С точки зрения субъективного и сознательного опыта индивида, эти попытки ощущаются как инвазивное, захватническое нарушение статус-кво. Так происходит становление драматического конфликта.

Люди, находящиеся на примитивном технологическом уровне, часто объясняли болезнь колдовством злого или завистливого соседа, врага или демонов, которым они не выразили должного почтения. Классические мифологические сюжеты изображают эти же вторгающиеся элементы как последствия или проявления зависти или злости на внешние сущности, то есть людей, богов или демонов. Или как божественное наказание человека за некоторые недостатки или вину, обычно эгоизм, гордость, отчуждение или неудачу в выполнении предписанной человек)' задачи. В более поздних деистических патриархальных религиях вторжение по большей части воспринимается (непосредственно или опосредованно) как наказание за нарушение некоторого закона, непочтительное отношение к божественным заповедям и повелениям или испытание божественными силами. Злость и зависть скорее предписываются божеству, нежели соседу.

Иудаистская и христианская традиции рассматривали болезнь как результат изгнания человеческого рода из рая вследствие неповиновения Адама запрету Бога вкушать плоды от древа познания добра и зла. В Библии болезнь Иова приписывается зависти Сатаны, который в то время все еще был ангелом и посланником Бога (Рывка Шерф Клюгер, «Сатана в Ветхом завете», Evanston, NorthwesternUniv. Press, 1967).Или даже зависти самого Яхве (К. Г. Юнг, «Ответ Иову», Избранное, 11, пар. 379, Princeton, PrincetonUniv. Press, 1958).

Прометей, титан, которого Керений называет «представителем человечества» (Карл Керений, «Прометей», Ziirich, RheinVerlag, 1959), страдал оттого, что каждый день к нему прилетал орел Зевса и клевал его печень в наказание за то, что Прометей перехитрил богов и лишил их причитающейся им жертвы, а также за то, что он украл у богов огонь. Таким образом, мы видим примеры зависти богов не только в мифе о Прометее, но косвенно и в Библии, где дается прямой намек на зависть бога, которой и объясняется изгнание Адама и Евы из Эдема, что сделало их жертвами страданий и болезней. Это подтверждается словами, произнесенными Господом: «Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Эдемского» (Бытие 3, 22, 23).

В глубине нашего рационального и «просвещенного» разума до сих пор господствует эго чувство, чувство вины и божественного наказания, которое является причиной болезни. Только теперь божественное наказание исходит не от Бога, а от богоподобного супер-эго в качестве платы за неправильную жизнь или несоответствующую заботу о здоровье. Вина обретает следующую форму: «Если бы ты только правильно относился ко всему и вел правильный образ жизни, ты бы не заболел».

Чувство, что желаниям и стремлениям человека противостоят боги и судьба, пробуждает в человеке ярость, вину и усиливает стремления. Этот мотив желания, который находится в конфликте с тем, что допустимо и возможно, определяется как основа болезни во многих сказках и мифах. Юный принц заболевает, потому что тоскует о девушке, которая не может ему принадлежать. Силы старого короля истощились, и ему нужно обновление. В легендах о Святом Граале болезнь короля, которая в более ранних версиях мифа являет собой выражение циклических событий жизни и природы, представлена как зло, возникающее от зависти злого волшебника, а в более поздних, в частности христианских версиях мифа, — как наказание за эгоистические желания и непослушание.

Лучше всего тема противостояния эго воле богов рассмотрена в «Илиаде» Гомера.

«Илиада» начинается со слова «ярость» или гнев — «menis» («Гнев, о богиня, воспой...»). По menis также является индогерманским корнем слова «разум», как будто злость и ярость были корнями примитивного, эволюционирующего разума. Поэма заканчивается трансформацией ярости в эмпатию и сострадание.