Минас Багдыков - Лики прошлого Страница 32

Кульминацией идиотизма и вообще просто авантюризма стала смерть старушки, которая наступила в результате неумелых действий «целительницы». Реаниматологи оживили несчастную, которая, прожив несколько дней, умерла.

Успех реанимации «экстрасенс» шизофренически приписывала действию своей энергии. Для меня так и осталось непонятным, почему энергия ее рук не спасла больную от смерти сразу и почему последняя все же умерла, если врач, объявивший себя экстрасенсом, ей помог?

Я полагаю, что человек, а тем более врач, позабывший о морали, перешедший грань дозволенного, отчаявшийся от вечной своей никчемности, ударяется в обман, поверив в него сам. Что же остановит его в этом движении? Если это вера в свои возможности, почему за свой труд берутся деньги и немалые?

Где же тогда истинно русское милосердие? Меня всегда изумляют люди, чей гений проникает в век будущий, как гений Чижевского, и ужасают люди, которые пытаются проникнуть за пределы возможного понимания своим скудным умом. Выходят к осознанию космоса, летающих тарелок, барабашек, злых и добрых духов, не вычистив как следует своих зубов, не сохранив бодрость духа и тела, не познав в тонкостях свой язык, не научившись общаться с себе подобными.

МИЛОСЕРДИЕ — готовность помочь кому-либо или простить кому-нибудь из сострадания, человеколюбия.

Забыто рожденное на Руси слово милосердие, а ведь была целая программа, устав, свои принципы служения богоугодному люду, а теперь все напрочь забыто и навязываются идеи не христианского толка. Удивительно и то, что продолжают молчать церковь, духовенство.

Талантливый человек всегда многогранен и порой непредсказуем в том, в чем больше всего проявит себя, каким творчеством удивит мир. Создается впечатление, что ему самому это неведомо. Сумма знаний, впечатления, умственная энергия в один прекрасный момент выплескиваются в виде яркой дали, прекрасной картины, блестящих музыкальных партий.

В нашем городе долгие годы жил и работал Николай Никитович Китьян. Он поражал всех своей необычной восточной красотой. Высокого роста, крепкого телосложения, с правильными чертами лица, смугловатой кожей, уверенными движениями, по-восточному рассудительный, с живыми, полными разума глазами, как бы изучающими собеседника. Рядом с ним была всегда яркая, нежная блондинка — русская красавица, его жена. В период железного занавеса он был настоящей сказкой, человеком, как бы сошедшим с экрана полюбившихся индийских кинофильмов. Имя его было овеяно легендой — он побывал в Аддис-Абебе.

После долгой заграничной командировки он работал ординатором в клинике профессора Б. З. Гутникова. Хирургическими возможностями, эрудицией он был намного выше тамошних асов в хирургии. В кратчайший срок собрал материал на кандидатскую диссертацию и с блеском ее защитил.

В период его бурной работы в экспериментальной и операционной палатах с больными, а больше на ночных дежурствах молодые студенты одолевали его, жадно слушая рассказы о неведомой стране и о хирургической практике.

Вскоре его не стало в институте, а спустя год появились одна за другой книги, рассказывающие о быте, нравах, укладе и образе жизни, а главное о людях страны, где он в советском госпитале организовал хирургическое отделение.

Не успели утихнуть страсти вокруг написанных книг, как вдруг стало известно, что он возглавил институт трудовой экспертизы. В этом деле он также преуспел, об институте заговорили в городе, тематика исследований стала значимой, к нему потянулась талантливая молодежь. Стали защищаться кандидатские диссертации. Был создан проект нового института на базе центральной городской больницы. Но вдруг в апогее творческой деятельности и славы института он ушел на пенсию. Ему было чем занять освободившееся время: изучал творчество любимых писателей, художников, встречался с друзьями юности, много и с удовольствием писал миниатюры, переписывался с большими знатоками этого вида искусства. Любил самобытную народную музыку. Частенько заходил к известному скрипачу Мирону Григорьевичу Хачумову послушать классические произведения, оперетты, а также песни народов СССР. Слушал музыку с особым вниманием, всегда, как в первый раз, переживал, восторгался.

Случай свел меня с человеком, который построил и первый возглавил советский госпиталь в Аддис-Абебе. Узнав, что я из Ростова, сразу же спросил о Николае Никитовиче Китьяне. Много с жаром рассказывал о его трудоспособности.

Человек по своей сути — мыслящее существо, которому не безразличны процессы, происходящие вокруг него. И отвечая своей природе, он обязан не только анализировать, оценивать, но и противостоять созиданием во имя жизни.

Отмечено, что наблюдается значительное количество людей, одаренных природой многогранностью своего таланта, созидателей, и ежели эти природные данные освещаются еще и трудолюбием, желанием как можно больше создать, познать, выразить себя, одарить людей чем-то ярким, интересным, неординарным, то в результате деятельности такой творческой личности может родиться уникальное произведение, оставляющее заметный след в памяти людей, и являться примером подражания, пониманием того, на что способен человек в своем стремлении к творчеству, познанию, самовыражению.

В памяти ростовчан хранится ярко прожитая жизнь незаурядной, талантливой личности врача-стоматолога, протезиста, музыканта и скульптора Н. В. Аведикова.

Это был небольшого роста, коренастый, всегда задумчивый, с небольшими выразительными добрыми глазами, пышной копной волос, спускающихся до плеч, неторопливый в движениях человек. Его степенность, рассудительность, выразительные умные глаза, облик художника невольно создавали у окружающих чувство спокойствия, уверенности и уважения к нему.

В 50–60-е годы каждый вечер его можно было увидеть и услышать в кинотеатре играющим в оркестре перед началом киносеанса на саксофоне. Многие ростовчане специально приходили на киносеанс только для того, чтобы послушать игру Н. В. Аведикова, соприкоснуться с еще одной гранью его таланта.

До сих пор знающие его люди оспаривают вопрос, где он проявил себя наиболее ярче: в музыке, скульптуре или же стоматологии?

В качестве протезиста его изделия были поистине уникальными, выполненные им работы порой не знали аналогов. Музыканты, потерявшие зубы, были лишены возможности работать, и только он мог воссоздать утраченное, да так, что стареющие трубачи продолжали работать, радуя слушателей чистотой звучания. Он продлил жизнь многим ростовским певцам, актерам, чтецам.

Скульптурные работы Н. В. Аведикова восхищали знатоков на выставках особенностью пластики, яркими образами, динамизмом и красотой. Многие созданные им скульптуры, монументальные композиции отвечали чаяниям и надеждам жителей нашего города.

Созданная им монументальная композиция, установленная на месте ростовского «Бабьего яра», буквально потрясла граждан глубиной своего философского замысла, полнотой скорби, протеста и трагизма. В Змиевской балке она обличает, взывает и предупреждает живущих.

Прошли десятилетия, не стало среди нас автора, а равнодушных к его творчеству нет. Каждый, кто проезжает или же проходит мимо, замедляет свое движение, отдавая дань памяти землякам, трагически погибшим от рук изуверов на этом, теперь уже вечно печальном месте. С благодарностью вспоминается имя человека, чье искусство и талант могли воплотить в камне боль и страдания по трагически ушедшим.

Им создавалась и городская скульптура Вити Черевичкина в пионерском парке, и бюст Седова у речного училища.

Творчество этой незаурядной, талантливой личности отмечено в памяти ростовчан как определяющее некоторые штрихи эпохи, в которой жил и творил Н. В. Аведиков.

ИНТЕЛЛЕКТ — мыслительная способность, умственное начало у человека.

ЭРУДИЦИЯ — начитанность, глубокие познания в какой-нибудь области наук.

Одной из особенностей интеллекта человека является способность развивать свою эрудицию. Такие личности, безусловно, обращают на себя внимание, и если при этом у них имеются качества лидера, то они способны повести за собой доверившихся им людей. К сожалению, такие люди зачастую страдают целым комплексом негативных качеств, упиваются дарованными им возможностями, а знаниями и умениями манипулируют в корыстных целях. Отсутствие духовности приводит их и людей, на которых они влияют, к беде и трагедии. Вспоминается мне судьба одного из бездуховных эрудитов. Выглядел он примечательно, был небольшого роста, ну просто карлик, с лысой, несуразно большой головой, мясистым кривоватым носом, маленькими, незапоминающимися, бегающими глазами — одним словом, безобразный. Однако как только он начинал говорить, все менялось, и постепенно он овладевал аудиторией и вниманием слушателей, а отталкивающее уходило на второй план. Этот дар оратора, по-видимому, перешел к нему по наследству от отца-адвоката, мастера слова.