Ты ненадолго уснешь... - Головань Марина Владиславовна "Voloma" Страница 33

Спустившись снова вниз Хоуп от неожиданности вздрогнула, когда увидела отца, сидящего за кухонным столом, он уже закупорил бутылку обратно и убрал штопор в ящик стола, его вид был задумчивым, а проницательные глаза смотрели куда-то вглубь собственных размышлений, которые и прервала дочь своим появлением.

Не говоря ни слова Альберт со странной улыбкой пошарил в карманах брюк и достал ключ на брелке, который тут же мягко заскользил по столешнице в сторону Хоуп.

   - Хотел вам с Грегом сделать подарок на свадьбу, но …

Он видел, что дочь чуть ли не судорогой свело все тело и она, чуть ли не до чесотки хотела что-то съязвить, но промолчала и только вопросительно посмотрела на него.

   - Ну, теперь хоть будет где укрыться от твоей бабушки. График утвердим позже. Я решил, что хватить откладывать на жизнь и вложил деньги в милый домик на озере Юнион. Главное не поддаться соблазну и не уплыть на нем в океан куда подальше!

Недоумение сменилось на лице Хоуп настоящей детской радостью и Альберт поздравил себя с тем, что несмотря на баснословную цену, которую заломили бывшие владельцы хаусбота, приобретение явно того стоило. С недавних пор радовать своего единственного ребенка и самого любимого человека на свете, превратилось в жизненно важную потребность.

А когда Хоуп крепко вцепилась в отца, повиснув на шее, мотнув головой так, что пряди мокрых после душа волос намертво приклеились к его лицу, они оба весело рассмеялись.

    - Вот это сюрприз! Пап, ты же хотел в Сидней съездить!

    - Дойдет дело и до Сиднея.

    - Я так понимаю, бабушке Уне ни слова?

    - Она уже до тошноты насмотрелась на дивное отражение фасадов в водах реки Амстел, так что ничего нового в доме-на-воде она для себя не найдет.

   - Ну, ты и конспиратор! Как утерпел не рассказал мне?

Улыбка вроде и осталась на лице отца, но теперь только номинально, а глаза мгновенно погрустнели и наполнились сожалением.

   - Для тебя не секрет, какие ожидания меня переполняли...

   - Папа, не начинай.

   - Ты бы хоть поговорила с парнем. У нас завтра сложная операция, а он ходим сам не свой.

Деловито подбоченившись и серьезно раздумывая над тем, а не добить ли на пару с отцом початую бутылку вина, Хоуп с вызовом скрестила руки на груди.

   - Ты будешь удивлен, но я поговорила с ним. Сама подошла к нему, с «белым флагом» смирения и подносом еды, прямо в столовой на виду у всех. Целое шоу! И Грег свою партию отыграл блистательно, в своем духе правда. Наговорил мне бессмыслицы, назвал лицемеркой и ханжой.

   - В лицо?

    - Нет, но это читалось между строк!

Альберт подозревал, что непростые характеры Хоуп и Грега однажды пересилят их желание быть вместе - крохотные предпосылки, от которых он предпочитал отмахиваться проскальзывали на протяжении тех пяти лет, когда они были вместе.

Молча поднявшись с высокого стула, Альберт подошел к кухонному шкафу и выудил бокал на тонюсенькой ножке, после чего откупорил бутылку и налил себе вина для дегустации.

Смотря себе под ноги, Хоуп чувствовала, как ее снова накрыло раздражение, едва сцена разговора с Грегом в столовой всплыла в голове, но последовательность звуков: пара глубоких вдохов через нос и чередующимися резкими выдохами через рот, едва различимый глоток и тут же булькающее полоскание рта с последующим процеживанием сквозь зубы, вновь заставили ее улыбнуться, так папа сдерживал себя, чтобы не заговорить.

Значит он на ее стороне.

Сейчас он дольет себе вина ровно на половину бокала и тогда будет вновь расположен к конструктивному диалогу.

   - Я намерен, на какое-то время его отстранить от работы. Боюсь, что сейчас он не в лучшей форме, чтобы оперировать. Может даже на завтрашней операции заменю его.

Такого резкого поворота Хоуп не ожидала.

   - Что ты такое говоришь?! - прошептала Хоуп не веря своим ушам и ее глаза округлились. - Грег почти сравнялся в профессионализме с тобой. Мелкие переживания из-за личных проблем для него не причина, чтобы руки затряслись. Ты не отстранял его, когда он сам об этом просил. Помнишь? Когда его дядя умер, а он его обожал. В тот момент ты как раз проверял его на прочность и даже на похороны в Орлеан не отпустил, так что извини, это чистой воды блажь!

Но вдруг, Хоуп осенила мысль, которая, казалось бы лежала на поверхности и она даже приоткрыла рот и выпрямилась словно ей ладонью по спине хорошенько приложили.

   - Я так понимаю, сейчас будет написана новая глава к опусу «Портрет чудовища- Ванмеера», - флегматично прокомментировал Альберт и сделал глоток побольше, готовясь в мыслях слишком эмоционально не реагировать на очередное озарение своей дочери.

   - Ты лепил из нас чету потомственных хирургов?! На железобетонном фундаменте общих интересов?! А теперь, когда один из компонентов не оправдал твоих надежд, ты потерял к нему всякий интерес и пытаешься искать недостатки? Вот скажи, меня бы ты тоже отстранил?

   - Ты другое дело!

   - Да неужели?!

   - Я наблюдал за тобой на операции пациентки Ормонд. Хотел бы я похвалить Грега за ту бесстрастность, которая была у тебя в тот момент, но увы, - сквозь зубы спокойно процедил Альберт, удивляясь тому, что родное дитя может позволить себе подобные мысли, а ведь далеко не беспочвенно и потому ругать ее уже поздно за такую ересь.

   - Правда?!

Замотав головой Альберт принялся теребить брелок, подталкивая его пальцев в разные стороны.

   - Твоя право думать как угодно, но у меня плохое предчувствие!

   - Нет! Плохое предчувствие у тебя должно было появиться, когда ты на меня Купера спихивал!

Сдерживая гнев, Хоуп уселась рядом с отцом и подставила свой бокал.

    - Неужели натворил что-то? - едва пряча улыбку, Альберт подлил вина дочери.

    - Нет, но под ногами путается страшно, благо, что завтра он примет правильное решение и попросится обратно к тебе. Благодетелю ведь не откажешь! Так что удачи!

   - Что ты с ним сделала?

   - Ничего! Поприсутствует завтра на пункции костного мозга, всего-то делов!

    - Кто его туда допустит? Уиттон еще не выжила из ума!

    - Его дело маленькое - помогать с тяжестями.

    - Это ты так про пациентов?

    - Это я так про единственный его талант — поднять, перенести или подержать ребенка.

   - И малышей?

Хоуп замялась и в ее глазах мелькнул священный ужас.

   - Ты что! Маленьких я сама помогаю держать, еще сломает что-нибудь. Сам знаешь, старшие не так сопротивляются, понимают все...

   - Зато кричат так словно за это призы выдавать будут.

   - Не смешно, - резко отрезала Хоуп, шестым чувством разделяя тревогу отца.

Будто прибывая на одной волне они одинаково переживали некие грядущие события, ход которых был неумолим и грозил катастрофой.

В гостиной повисло напряженное молчание, после чего, комнату почти синхронно облетели два тяжелых вздоха.

Можно было вступить в добротный спор и чего там греха таить, от души поругаться, выложить явно весомые аргументы и лишний раз продемонстрировать не дюжий интеллект, которым обладали оба собеседника, но они молча вцепились в бокалы, принявшись медленно потягивать чудесный напиток, пока, через четверть часа отец с дочерью не добили бутылку. Они сидели рядышком, уставившись в одну точку и даже не моргали.

Но вот, Хоуп набрала побольше воздуха в легкие и Альберт содрогнулся, что придется снова отбиваться в словесной перепалке, чего вовсе не хотелось.

   - А что за случай?

Довольная улыбка тот час же медленно растянула губы отца и уголки глаз заполонили мелкие морщинки, которые ему так шли. Эти маленькие недруги женщин, преображали Альберта, добавляя ему харизмы и внутреннего достоинства с каждым годом все больше и больше. В этом была вся Хоуп, это было его наследие и отрада, малоразмерная копия, едва ли не клон, даром, что женского пола, с небольшими различиями во вкусовых предпочтениях и взглядах на жизнь.