Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки - Мишукова Инна Страница 35

Попался в рекомендациях Ютуба мини-фильм – молодая женщина снимает себя на мобильный:

– Девочки, я всё-таки решила не переживать за малыша и выбрала плановое кесарево. Сегодня ложусь в роддом, переночую, а утром операция. Очень волнуюсь, ну ваще – резать же будут!

Дальше «девачькам» в деталях показаны «мыльце» в ванной, «шампуньчик» («Фу, дурацкий! Хорошо, что свой взяла»), халатик, ночнушка (дело происходит в дорогом и вполне себе комфортном заведении). Подробно описана консистенция куска рыбы на ужин. Не менее подробно запечатлён отъезд в операци- онную.

«Следующий эфир» – уже из палаты интенсивной терапии:

– Девочки, это чудо! Мне вообще не было больно! Малыш сутки пробудет в детском отделении, а завтра мы с ним увидимся. Ничего не бойтесь, делать кесарево совсем не страшно. Всем чмоки-чмоки!

Свободный выбор…

Но я не хочу это поддерживать. И не собираюсь подыгрывать ограниченности и безответственности.

Я отдам все силы, всю любовь, всю поддержку той, что хотела, но не смогла. А изображать, что всё хорошо и ты свободна делать со своими родами и своим ребёнком в них всё что угодно… Какой же я тогда профессионал? «По запросу» работают в основном в древнейших.

Есть такой советский мультик (основанный, правда, на сюжете из Ветхого Завета).

Пришли на птичий суд две курицы. Одна – с цыплятами, другая уверяла, что их у неё украли. Первая настаивала, что мать именно она. Цыплята бессмысленно пищали и не могли сами понять, где их родная мать. Пока разбирались, они захотели поиграть в холодной луже.

Претендующая на детей строго сказала:

– Вы простудитесь. Не разрешаю!

А «мать семейства» ласково кудахтала:

– Конечно, дети! Мама добрая, всё вам позволяет.

Надрывный клёкот первой:

– Хорошо, пусть я не мать! Но купаться им всё равно не дам.

Решение птичьего суда, думаю, понятно.

Я хочу, чтобы природа в теле здоровой женщины тоже была свободной. Она ведь тоже имеет право – «пусть и не мать».

Да, понимаю, что желание моё с каждым днём всё дальше от тенденций и реалий современного акушерства.

Но если оно хотя бы кого-то, хотя бы ещё одну сподвигнет сделать правильный выбор…

Высокие мысли в зоне турбулентности

Пишу это на высоте десять тысяч метров. Внизу – пустыня и море. Потом остаётся только море, кажущееся бесконечным. Потом – только облака.

Я трусливый заяц. Я боюсь летать. В каждом моём авиатрипе неизменно присутствует полсотни граммов коньяку для торможения неокортекса.

Успокаиваю себя: мне есть что делать в этой жизни, есть для кого «шуршать», продолжать думать, творить и работать. Впереди лекции, меня ждут мои беременные, мои дети и близкие.

Но сейчас о вечном.

После супербестселлера «Вызовите акушерку» знаменитая англичанка Дженнифер Уорф написала ещё три книги. И подобно стародавним повитухам (которые раньше помогали не только с приходом в этот мир, но и с бережным, уважительным уходом из него), от родовспоможения переместилась к противоположной точке. К тому, как в нынешнем социуме устроен уход из жизни – крайне исказившийся, дистанцированный от простого, милосердного, человеческого.

Её последняя книга «Посреди жизни» выступила оплотом и выражением идеи хосписного движения во всём мире, в том числе и российского. И мне очень приятно, что Татьяна Друбич (не только актриса и эндокринолог, но и попечитель Первого Московского Хосписа), автор размещённого на обложке этой книги отзыва, стала одним из первых читателей и рецензентов и моего литературного дебюта «Родить Легко».

Когда-то сопровождающие помогали во всех ключевых физиологических процессах – рождении, болезнях, смерти – без разделения и специализации. И никто не делал из безусловно важных, но при этом вполне обыденных, привычных событий никакой драмы. Течение, поток, всё просто: пришла жизнь – ушла жизнь.

Нам, сегодняшним, это видится странным, если не диким. Мы давно не живём в обществе, где спокойно относились к тому, что какой-то младенец не выжил – по принципу «Ничего, новый будет» или «Родилось десять, выжило шесть, вот и хорошо».

Ценность жизни изменилась – невероятно повысилась. И мы восхищаемся чудодейственной современной медициной, спасающей и детей, и взрослых, и стариков. Вот только в связи со всеми этими медицинскими чудесами возникает один малоприятный вопрос.

Не забыты ли в погоне за безопасностью и в борьбе с естественным отбором элементарные законы жизни, которые тысячелетиями чувствовали и соблюдали люди? Не выплеснут ли вместе с водой младенец?

Перескажу одну историю от Дженнифер Уорф.

Старая женщина, почуяв приближение кончины, пешком преодолевает почти всю послевоенную Европу, чтобы увидеть сына – с которым её навсегда, казалось бы, разлучили его насильственный призыв в вермахт, плен, всякие депортации и новые границы. Каким-то чудом находит его в Лондоне. У сына всё хорошо: свой дом, приличная работа, семья, двое детей. Ей рады, но не очень-то прислушиваются к её словам, что теперь можно спокойно умереть.

А через несколько дней у неё случается заворот кишок.

Продвинутая британская медицина, проигнорировав робкие пожелания сына дать матери тихо и достойно отойти в мир иной, бросается её спасать. Несколько операций и тяжёлых наркозов. Колостома[14]. Невозможность двигаться и ухаживать за собой. В итоге – инвалидность и безумие от невыносимых болей и угнетающих сознание лекарств.

Не выдержав существования рядом с сумасшедшим зловонным полутрупом, жена сбегает вместе с детьми. Муж начинает пить, теряет работу, дом отбирают за долги и выставляют на аукцион. Утратившая рассудок мать спившегося бродяги заживо сгнивает в государственном приюте для престарелых.

В почти документальных повествованиях Дженнифер Уорф изложено множество любопытных с профессиональной точки зрения акушерских ситуаций. И как же мало встречалось тогда осложнений, которые так беспокоят сейчас! В то время было важно соблюсти какую-никакую чистоту, остановить кровотечение, согреть новорождённого или выходить недоношенного…

Дети – чаще мелкие из-за ограниченного тогдашнего рациона. Ни одного рассказа про крупный плод, который не смог пройти через таз. Ни комплексных витаминов, ни массового сверхизбыточного питания, ни стороннего прогестерона в те времена не знали. Ни одной истории про сорок вторую неделю на исходе!

Тогда медицина ещё доверяла способности беременной выносить самостоятельно. Сейчас она не доверяет даже безупречно здоровым. Даже с самым «чистым» анамнезом…

Акушерки ещё оставались тактичными ассистентами природы. Никто не диктовал женщине позу для родов, никто не пугал, уж не говоря про акушерскую агрессию. Помощь начиналась только в случае очевидной патологии. А до этого – «нашими орудиями служили терпение, опыт, наблюдательность и тщательно спланированное бездействие» (Д. Уорф, выделено мной. – Примеч. автора).

Зачем я смешиваю два вроде бы полярных явления – уход и приход?

Хосписное движение (на примере паллиативных больных) продвигает идею органичного и человечного ухода. И мы понимаем, насколько это важно и гуманно. Но что будет за ним, после – мы не знаем. Нам этого знать не дано.

А вот что будет вслед за рождением – знаем отлично. Будет жизнь! И очень важно, как она начнётся. Насколько мы будем грамотно бездействовать – или, наоборот, настолько же вовремя и профессионально действовать, – чтобы выполнить главную задачу акушерства: отличить норму от патологии.

Думаю, что это на порядок важнее, интереснее и принципиальнее, – при всём уважении к таинству ухода.

Мы все рождаемся и умираем – и ничего не можем с этим сделать. Но то, как родятся наши дети, – в наших силах, в нашей зоне влияния и ответственности. И мы можем привнести в это максимум природы и естества.

Потому что впереди – жизнь.