На пути к сердцу. Записки кардиохирурга - Асланбек Аслудинович Дубаев Страница 36

– Доктор, все далеко сейчас. Спрашивать у кого-то совет не вижу смысла. Начнется паника…

– Ясно, да поможет нам Аллах!

Посмотрев вслед удаляющейся дочери пациента, подумал: «Такая дочь заменит нескольких сыновей!»

Чаще всего сталкиваешься с другой картиной. Родственники начинают обзванивать всех, вплоть до людей, находящихся на удалении 2–3 тыс. километров, требуют ожидания более компетентных родственников, их знакомых врачей. Таким образом, упускается время, что приводит к печальному исходу… Сложнее всего принять решение, когда болеет политик или бизнесмен. У них, как правило, бывают десятки советчиков и сочувствующих, которые непременно что-то хотят сделать, но не знают точно что.

Это хрупкая девушка взвалила на себя ответственность и приняла решение, которое не способны иногда принять несколько сыновей, братьев и близких друзей вместе взятых… Да хранит тебя Аллах, сестра!

После беседы сразу удалился в операционную. Начиная данное вмешательство, я вспомнил доктора Амири. Доктор Амири являлся Oberarzt (заведующий отделением) кардиохирургии. Он – выходец из Афганистана. Как известно, это страна пережила много бед и большое количество покинуло ее. Он был искусным хирургом и замечательным человеком. Профессор Кадри (родом из Йемена) и Амири часто оперировали вместе, мне тоже удавалось ассистировать им. В моей памяти четко отпечатались уверенные и очень красивые технические приемы, которые использовал доктор Амири при формировании микроскопических анастомозов между шунтом и коронарной артерией. Он прибегал к технике формирования швов аортального клапана с последующим его опусканием в нужную позицию. Такой же отточенной техникой владел доктор Ли: только это была уже операция по установке стента в сосуд. Этих людей объединяло то, что они покинули свои страны: кто-то, будучи еще ребенком, а кто-то позже (в силу разных причин). Они нашли свою вторую Родину на немецкой земле. Только тот человек может понять, каково в одночасье потерять все, что тебе дорого, привычно и на что ты потратил часть или всю жизнь, кто сам прошел через это. Очень тяжко начинать заново, с чистого листа в чужой для тебя стране, где почти всему надо учиться и привыкать: к людям, к культуре, к климату и многому другому, что и составляет жизнь. Гораздо сложнее и важнее происходящее с их душами: это ведомо тем, кому выпало на долю испытать все превратности судьбы. Современная война крайне жестока, порой бессмысленна. Вот один из эпизодов, когда судьбы людей переплелись…

Штат Теннесси. В частном доме небольшого городка семья Стэнли Уоррена сидела в летнем саду за небольшим круглым столиком. Бабушка миссис Дороти вместе с дочерью маленькими глотками пили ароматный кофе, а внучка Лилиан играла с дедушкой Стэнли в мячик. Смех Лилиан радовал Дороти и немного приглушал боль страданий за сына, который находился на службе в одной из самых горячих точек Афганистана. В эту самую минуту он нажимал на пульт наведения запуска ракет, направленных на потенциально опасную цель, которая, по информации, представленной ему, находилась в деревне Кахте, замаскированная в виде жилых помещений. Детский смех как будто оживлял все вокруг. Как прекрасно это беззаботное время подумала миссис Дороти, смотря на свою внучку, в которой души не чаяла. «Зачем нам эта чужая война», – спрашивала она себя, возвращаясь к мысли о сыне. Затем она перевела взгляд на цветок в саду, очаровавший ее взор. Несколько нарциссов цветом солнца росли, наклонившись бутоном вниз и слегка покачиваясь от легкого ветерка, который приятно обдавал лицо миссис Дороти. «Вот она жизнь: смех ребёнка, ароматный кофе, лучики солнца, ветерок и нарциссы – все это жизнь, а там, где мой сын – смерть и разрушение. Там страх, кровь, запах пороха и обожженная мертвая земля. Здесь звуки жизни, а там тишина смерти… Почему?» Этот вопрос как будто повис в воздухе, и у неё не было на него ответа. Она устало закрыла глаза, и, вновь открыв их, там же, где цвели прекрасные ярко-желтые нарциссы, она увидела иную картину: цветы поменяли окраску и низко наклонились под тяжестью снега, в котором они вдруг оказались. Они напоминали согнувшуюся от старости старушку. Она вновь закрыла глаза ладонями и почти вслух сказала: «Господи, что же это со мной?». Она резко встала и последовала в дом. «Так нельзя, нужно взять себя в руки», – подумала она.

На другом континенте только успели первые лучики солнца обогреть холодные ручейки в горных долинах, стремительно превращающиеся в бурлящие потоки. Старушка Зулейха полусогнувшись медленно следовала за единственной коровой, погоняя ее к пастбищу, одета она была во все черное. Глубокие морщины на лице и глубоко посаженные грустные глаза несли след страданий и утрат. Она шла медленно, стараясь любоваться свежестью утра, так как еще не утратила чувства жизни. Жизнь еще теплилась в ее сердце, она благодарила Всевышнего за то немногое, что у неё осталось.

Среди тишины горного села появился пронзительный звук, предвещавший скорое появление в небе бомбардировщиков. Зулейха поспешила и начала поворачивать корову обратно, но та не слушалась и побежала туда, куда изначально ее гнали. Старушка, не помня себя, очутилась в подвале ближайшего дома. Грохот, страшный, безжалостный, не знающий милосердия грохот, земля задрожала… и тишина. Зулейха оказалась в тесной комнатке, служившей подвалом, вместе с еще одной женщиной и двумя парнями. Один из ребят, совсем юнец, дрожал, хотя старался не подать виду, его тело его не слушалось. В руках Зулейха держала маленькую шкатулку, которую ей подарила дочка. Смотря на эту вещицу, ей становилось немного тепло на душе. Это у многих людей бывает такое, что некоторые вещи доставляют кратковременную радость: смотришь на них или носишь их – и как-то приятно.

Тишина еще продолжалась некоторое время, никто пока не решался выходить. Каждый, съежившись, думал о чем-то своем. Никто не знает, какие мысли проносились в голове старушки, но совсем неожиданно она вскочила и стремглав побежала к выходу. В лицо ударил запах обожженной земли – той самой земли, где веками ходили, выращивали и строили многие поколения этих гордых и красивых людей. Зулейха шла быстро, словно молодость вновь вернулась к ней, ноги ее наполнились силой, зрение стало зорким, и вот она нашла свою единственную кормилицу… Картина, которая предстала перед ней, заставила ее отшатнуться назад, слабость овладела ее телом, голова закружилась. Она, видевшая немало горя за свою долгую жизнь как никогда прежде, заплакала таким плачем, как будто стоны, исходящие изнутри эхом, отозвались в горных ущельях болью и страданием. Конечно, она плакала вовсе не из-за гибели животного, это были слезы как