С. Шер - Императорский московский воспитательный дом как центр охраны здоровья детей в Российской Империи (1813–1917 гг.) Страница 4

В 1861 г. (после отмены крепостного права) был разрешён приём в Воспитательный дом незаконнорожденных детей крестьян и бывших дворовых.

С 17 февраля 1869 г. на Московский воспитательный дом в виде опыта на один год (с 1 мая 1869 г. по 1 мая 1870 г.) распространились действовавшие в Санкт-Петербургском воспитательном доме правила приёма и возвращения приносимых детей. Эти изменения касались законных детей, прежде часто отдаваемых в Дом под видом незаконных и «лишаемых через это прав и преимуществ, надлежащих им по рождению». Это правило заключалось в том, что «без метрических выписок о рождении принимались только дети до отпадения пуповины, а после того – не иначе, как с метрическими о их рождении выписками, которые по желанию приносящих детей могут быть представляемы открытыми или в запечатанных конвертах для сохранения тайны рождения».[11]

«Дети, принесённые в Дом с неотпавшей пуповиной, возвращались их матерям или родственникам лишь до 6-недельного срока со времени их приноса и притом безвозмездно; дети же, принесённые с документами о рождении, могли быть возвращаемы во всякое время, но лишь по уплате Воспитательному дому всех издержек по содержанию ребёнка».[12]

Так, за 9 мес (с мая 1869 г. до февраля 1870 г.) после введения новых правил принос детей уменьшился на 1717 детей, а вслед за этим снизилась и смертность среди питомцев с 30 % в 1868 г. до 24,6 % в 1869 г. Однако по мере того, как люди узнавали новые правила, они умудрялись «находить способы обходить кажущуюся строгость», и принос детей вновь возрос (табл. 2.).

Таблица 2. Количество принятых в Московский воспитательный дом детей с 1866 по 1875 г.

В 1871 г. на основании Высочайшего повеления была введена ещё одна новая мера, направленная на увеличение приёма детей в более зрелом возрасте: выдача премии в количестве 10 руб. тем, кто приносил детей в возрасте от 6 нед до 2 мес. Если младенец был уже вакцинирован, то добавлялось ещё 3 руб. Хотя эта мера действительно несколько повлияла на принос более старших детей, погоня за премиями породила ряд злоупотреблений [8].

В целом различные нововведения не давали должных результатов, количество приносимых детей оставалось большим.

Доктор Н. Ф. Миллер писал в медицинском отчёте за 1877–1878 гг. о необходимости децентрализации воспитательных домов Москвы и Санкт-Петербурга, считая это одним из «самых существенных вопросов дня: только этим можно с большим успехом бороться со страшной смертностью грудных детей в нашем отечестве. Так как одних средств Ведомства учреждений Императрицы Марии для этого недостаточно, то следовало бы побудить на это наши Думы и земства, а особенно обратиться к частной благотворительности».[13]

С 24 апреля 1883 г. в Московском воспитательном доме действовали Высочайше утверждённые правила приёма и возврата детей, в которых первый пункт был практически таким же, что и в правилах приёма 1869 г., т. е. принимали незаконнорожденных детей до годовалого возраста. Во-вторых, стали принимать на временное вскармливание законных детей не старше 10 мес в случае смерти матери или её болезни, если отец не имел возможности нанять кормилицу. В-третьих, принимались подкидыши, оставленные вне мест, предназначенных для приёма детей [10].

Несмотря на проводимые меры, количество детей в воспитательном доме не уменьшалось. Главный врач Н. Ф. Миллер 26 марта 1886 г. сообщил в рапорте почётному опекуну, что за последние 10-летие принос детей возрос с 12 383 в 1875 г. до 16 144 в 1885 г. [11].

1.6.2. Явный приём детей

В начале 90-х годов XIX столетия в Московском воспитательном доме были введены новые правила, которые в корне преобразовали 130-летнюю традицию воспитательных домов, изменив тайный приём детей на явный. Пусковым моментом к введению новых правил послужило то обстоятельство, что в конце 1888 г. императору Александру III стало известно о значительной смертности детей в Воспитательном доме. Тогда он обратился к Опекунскому совету с предложением о децентрализации двух столичных Воспитательных домов с целью уменьшения числа отдаваемых туда детей. Это указание императора повлекло за собой обсуждение вопроса о проведении необходимых мероприятий. На объединённом собрании петербургского и московского Опекунского совета было принято решение об установлении системы явного приёма детей в воспитательных домах и ограничении района благотворительности этих домов столичными губерниями. Разработкой практических вопросов преобразования приёма детей в воспитательные дома и возврата из них занялась особая комиссия из 8 почётных опекунов, представившая проект новых правил приёма. Эти правила были введены с 1 июля 1891 г. временно, а в 1894 г. с несущественными изменениями утверждены постоянно.

В соответствии с § 3 новых правил, «при приёме незаконного младенца требовалась, во-первых, выписка из метрической книги о его рождении и крещении; во-вторых, удостоверение личности или вид на жительство лица, принесшего младенца; в-третьих, в случае смерти матери – законное о том удостоверение. Младенцы, принесённые с этими документами, принимались бесплатно».[14]

В § 4 указывалось, что при приёме незаконного младенца с запечатанной метрической выпиской, кроме удостоверения личности или вида на жительство лица, принесшего младенца, требовался взнос в размере не менее 25 руб. Деньги, вносимые свыше этой суммы, поступали на обеспечение будущего этого ребёнка.

В § 5 правил указывалось, что «в случае необходимости сохранения тайны, допускалось принятие ребёнка без требуемых документов, но с предъявлением особого удостоверения от приходских священников и от лиц, стоявших во главе советов и комитетов благотворительных обществ, имевших утверждённые установленным порядком уставы, а также от директоров родовспомогательных заведений Ведомства учреждений императрицы Марии».[15]

Подкидышей принимали только через полицию, чтобы избежать возможных злоупотреблений от частных лиц, которые могли принести законных детей.

Введение новых правил приёма немедленно отразилось на количестве детей. Если последние годы тайного приноса число ежегодно принимаемых в Московский воспитательный дом младенцев достигало 16–17 тыс., то в течение 1892–1896 годов их количество снизилось до 9–10 тысяч. Это значило, что новые правила существенно «улучшили условия призрения детей», «облегчили его задачу», но в то же время привели к увеличению числа отказов в приёме детей со 126 в 1890 г. до 1 468–1896 г., что влекло за собой рост детоубийств и указывало на недостатки новых правил [12].

По этим же правилам матери, желающей вскармливать своего незаконнорожденного ребёнка на дому, предлагалось денежное вознаграждение в течение первых двух лет жизни младенца [13]. Кроме того, «по требованию руководства Воспитательного дома мать ребёнка, удовлетворявшая требованиям, предъявляемым к кормилицам, должна была поступить в Дом для кормления грудью своего ребёнка. В случае отказа со стороны матери начальство приюта было вправе отказать ей в приёме младенца».[16]

С развитием новой системы призрения внебрачных детей число поступавших на попечение Воспитательного дома должно было ещё более уменьшиться и обеспечить этих младенцев незаменимым материнским участием в воспитании.

В возрастной структуре детей, поступавших в Московский воспитательный дом (рис. 3), прослеживается преобладание новорожденных 4–7 дней жизни, затем 2- и 4-недельного возраста, несколько меньше было детей 2–9 мес, значительно меньше – 10–12 мес. Редко приносили детей старше 1 года [14].

1.7. Малолетнее отделение Московского воспитательного дома

Малолетнее отделение Московского Воспитательного дома как отдельное самостоятельное заведение было учреждено 15 августа 1842 г., хотя фактически оно существовало с 1797 г., всегда было неразрывно с воспитательным домом, помещаясь в одном с ним здании, с единым начальством. Разница между вновь созданным и прежним Малолетним отделении заключалась в контингенте детей: раньше в отделении воспитывались только незаконнорожденные дети, а в созданное в 1842 г. отделение стали принимать сирот штаб- и обер-офицеров [15].

Рис. 3. Возраст детей при поступлении в Московский воспитательный дом в первые десятилетия XX века

В 1838 г. император Николай I посетил Воспитательный дом. Обнаружив чрезвычайную скученность детей в этих заведениях, он распорядился немедленно принять меры по улучшению условий жизни офицерских сирот младшего возраста. Управлявший в то время воспитательным домом почётный опекун князь А.П. Оболенский предложил для данной цели использовать приобретённый Опекунским Советом на Гороховой улице громадный дом с обширным садом, принадлежавший некогда графу А.К. Разумовскому и первоначально предназначенный «для устройства в нём богадельни для увечных и престарелых питомцев». Однако реализовать предложение князя А.П. Оболенского удалось не сразу, поскольку дом графа в то время был занят больными военнослужащими.