Людвиг Якобзон - Онанизм у мужчины и женщины Страница 44

Так как мы для появления страха предполагаем неиспользованный излишек возбуждения, то возникает вопрос, в какой мере онанизм способен в периоде полового созревания и в позднейшем возрасте давать полное половое удовлетворение? Тауск отвечает: это зависит от того, в какой мере влечение уже перешло к выбору объекта и в какай мере стремление к извращёнию, развившееся в частном случае, удовлетворятся онанизмом

Если во время онанизма несоответствие между стадией развития полового влечения и в действительности возможным способом полового удовлетворения зашло так далеко, что индивидуум с достаточной решительностью требует постороннего объекта для полового сношения, а между тем вынужден искать удовлетворение в собственном теле, то мы не можем ожидать от онанизма полного полового удовлетворения и, как естественная реакция на онанизм, появится страх.

Там же, где половое созревание застаёт влечение в инфантильной стадии, где индивидуум ко времени половой зрелости психически ещё аутоэротичен, там онанизм будет адекватной формой удовлетворения сексуальности, он будет давать либидинозному возбуждению полный отток, и страх не разовьётся. В последнем случае возможны, впрочем, два важных исключения: несмотря на сохранившийся психический инфантилизм, онанизм может после половой зрелости не быть адекватным средством удовлетворения, если организм перераздражён чрезмерным онанизмом и наступил «токсический актуальный невроз». Далее, если сопутствующая онанизму фантазия связана с извращением, которое не может быть заменено деятельностью фантазии (например, обонятельное извращение или способность к обонятельным галлюцинациям) (Тауск).

Тауск находил чувство виновности только там, где онанизм не давал полного удовлетворения, где развивался страх. Напротив, если онанизм давал полное наслаждение, то он не связывался ни с каким чувством виновности. Попутно отметим, что, по учению Фрейда, к страху ведет также побеждённый и внезапно прекращенный онанизм вследствие наступающей неудовлетворённости.

Невротические состояния страха представляют собою отчасти состояния страха без содержания, скоропреходящие и появляющиеся приступы, но иногда и продолжительные. Чаще встречаются фобии, особенно двигательные и ситуационные (агорафобия, монофобия, антропофобия и т. д.), которые бывают в различном развитии, от самых лёгких до самых тяжёлых форм. Отчасти встречаются скрытые, неполные приступы страха (эквиваленты страха).

Для облегчения понимания этих последних явлений и их значения, как симптомов страха, Левенфельд предложил следующую схему полного приступа страха.

А. Аффект страха.

(Чувство страха с изменением хода представления).

Б. Физические последовательные или сопутствующие явления (дыхательные, циркуляторные, секреторные, двигательные и другие расстройства).

В. Усиление аффекта страха.

«При скрытых состояниях страха А не распознаётся вследствие того, что аффект страха недостаточно ясно выражен или рассматривается как родственное эмоциональное состояние (уныние, угрюмость), а иногда его не отличают от сопутствующего соматического расстройства. Таким образом, многие пациенты жалуются на приступы головокружения, астму, сердцебиение, дрожание и т. д., тогда как в действительности это — приступы страха, в которых перечисленные соматические симптомы бросаются в глаза и потому особенно привлекают к себе внимание больных. Чаще, чем эти скрытые приступы страха, бывают неполные приступы страха (эквиваленты страха), симптомы которые ограничиваются Б, т. е. ограничиваются соматическими сопутствующими или последовательными явлениями приступа страха. Соответственно различию и разнообразию этих явлений меняются и симптомы неполных приступов страха. Наблюдаются расстройства сердечной деятельности, дыхания (ложная астма, психическая астма, половая астма), приступы головокружения и так называемых приловов к голове, поносы, дрожание, поты, чувство кома в горле, тошнота, волчий голод, расстройство сна и т. д.» (Левенфельд).

Из эквивалентов страха особенно часты и разнообразны симптомы со стороны сердца. Все нервные функциональные расстройства сердца (симптомы нервной слабости сердца), появляющиеся приступами, могут быть и эквивалентными приступами страха.

Нельзя отрицать, что очень часто навязчивые состояния и страхи не имеют никакой связи с сексуальными процессами, а зависят от проникновения в сознаваемую область элементов, обусловленных комплексами[31] совершенно иного порядка.

У женщины действие онанизма на психику может иногда оказаться даже большим, чем у мужчины, поскольку девушка, предававшаяся онанизму, по выходе замуж не находит удовлетворение в супружеском коитусе вследствие происшедшей из-за онанизма холодности или невозбудимости при нормальных раздражениях (при коитусе). Сознавая причину этого, она испытывает угрызения совести по поводу прежнего полового злоупотребления. В то же время, возбуждаемая при сношении, но не удовлетворяемая им, она вынуждена вновь прибегать к онанизму, который её нравственно угнетает и ею же жестоко осуждается. Вследствие этих психических влияний первоначально лишь спинномозговая неврастения может развиться в общую неврастению, даже со значительным участием психической сферы.

10.13. Может ли онанизм вызвать душевные болезни?

В прежние времена приято было считать онанизм причиною душевных болезней. Так, В. Эллис (1838) приписывал онанизму болезнь большей части умалишённых, находившихся в заведениях для душевнобольных. Напротив, другие авторы, как Гислайн, приводили для онанизма в своих этиологических таблицах ничтожные цифры. Эллингер (1845), на основании тщательных наблюдений, принимал онанизм как содействующее обстоятельство почти у 1/5 больных.

Однако, в разборе этих причин, говорит Гризингер (1867), должно остерегаться ошибки. Нередко при начале сумасшествия (или, лучше сказать, при переходе из умеренной меланхолической стадии в маниакальную стадию) больной выказывает усиленное половое стремление, которое может заставить его бесстыдно предаваться онанизму или таскаться по публичным домам. В этом надо видеть уже симптом, а не причину болезни. Гризингер признаёт, однако, что «онанизм составляет важную и частую причину сумасшествия, как и всякого другого физического и нравственного падения. Не уменьшая значения этой потери соков и непосредственного влияния, часто почти постоянного, раздражения половых органов на головной и спинной мозг, наверно, следует приписать гораздо более, однако, печальным психическим последствиям онанизма вредное и непосредственное влияние на развитие сумасшествия. Борьба против стремления, уже слишком усилившегося, и постоянная уступка ему, скрытый антагонизм между раскаянием, стыдом, хорошими намерениями и потребностью раздражения, — всё это считаем мы, на основании собственных признаний многих онанистов, безусловно, более важным, нежели первое органическое действие онанизма. Какое участие принимают оба эти влияния в каждом отдельном случае — решить нельзя, но действие онанизма, по-видимому, тем сильнее, чем в более раннем возрасте оно расстроило организм и произвело анемию, чем тяжелее сопровождающие его душевные движения и чем сильнее происходящие отсюда местные болезни половых органов. В тех случаях, где этих трёх условий не замечается, онанизм не имеет, большею частью, никаких серьёзных последствий».

Ещё Эскироль (в 1838 году) высказал, что онанизм является частым последствием или предвестником душевных болезней. Странное впечатление производит, поэтому статистика душевных болезней, как последствия онанизма, собранная таким почтенны учёным, как Левенфельд, тем более что у него приведены рядом статистики и старые, как, например, Эллингера, и новые — 80-х годов. Любопытно при этом проследить падение этих цифр с годами. Так, Эллингер (Германия) нашёл онанизм среди 383 душевнобольных у 83, следовательно, у 21,5 %. В Англии же процент случаев душевных болезней вследствие онанизма был в 1885 году 1,2 %, в 1886 году 1,1 %, в 1887 году 1,4 %. Мы видим, следовательно, что с годами процент сходит почти на нет.

Крафт-Эбинг ещё в 1875 году выражал сомнение в том, чтобы онанизм был когда-нибудь единственной причиной душевного заболевания. Некке (в 1911 году) сообщает, что он в продолжение 31 года изучал, в качестве психиатра и научного работника, причины душевных болезней и ни разу не мог установить причинной связи их ни с половым воздержанием, ни с онанизмом.

Новейшая психиатрия совершенно не признает онанистических психозов. Вот, например, как высказывается по этому поводу Крепелин: «Онанизм очень часто встречается у больных ранним слабоумием, так что прежде говорили в таких случаях даже прямо о помешательстве онанистов. Однако я склонен видеть в онанизме, скорее признак болезни, чем причину её. Довольно часто приходится наблюдать развитие той же тяжелой картины болезни без особенно сильно выраженного онанизма. С другой стороны, мы знаем вырождающихся онанистов, которые представляют совершенно иные симптомы. Поэтому едва ли может быть речь о закономерной причинной связи между онанизмом и преждевременным слабоумием. Кроме того, у женщин, у которых, во всяком случае, действие онанизма достигает гораздо меньшей степени, болезнь встречается не реже, чем у мужчин. Наконец, надо ещё принять во внимание, что болезнь часто проявляется совершенно внезапно — обстоятельство, которое тоже не говорит в пользу возникновения её под влиянием онанизма».