Минас Багдыков - Лики прошлого Страница 46

Начинал же свой путь Николай Сергеевич ординатором у Леона Соломоновича Аствацатурова, постигая тонкости диагностики, общения с больным человеком, освоения хирургической техники, выхаживания больных, в том числе и самых сложных.

Признанный мастер хирургии Леон Соломонович не разделял человека по органам и системам, а обязательно рассматривал организм в целом. Не прибегал к помощи узких специалистов, решал с одинаковым блеском вопросы урологии, абдоминальной хирургии и патологии мозга.

Становиться на ноги у такого масштабного хирурга — великая честь и благо. Мудрого мастера хирургии покоряла в молодом враче Кречетове не только любознательность, эрудиция, но и трудолюбие, честное, самоотверженное отношение к делу. Молодой ординатор бывал частым гостем в доме своего учителя, где признанный мастер раскрывался для него другими гранями своего таланта.

Работая над собой, Николай Сергеевич впитывал все лучшее от старших, которые передавали тонкости мастерства хирурга из рук в руки, а он приобретал свой личный опыт, которым щедро делился не только с больными, но и с теми, кому приходилось соприкасаться с ним на долгом, нелегком жизненном пути.

Работая заведующем хирургическим отделением бассейновой больницы, у него было много забот и ответственности, однако всегда изыскивал время побывать на концертах заезжих знаменитостей в филармонии, посетить лучшие спектакли, художественные выставки. Люди искусства города, видные артисты были его хорошими знакомыми и считали своим доктором.

Изумляет и то, что, имея огромный жизненный опыт практической работы, он из прошлого может извлечь необходимое не только для сегодняшнего дня, но и для будущего.

Как-то принес мне фотографию 1924 года с изображением группы медиков во главе с его матерью, с которой проводил занятия Л. С. Аствацатуров, высказал соображения о том, что можно было бы взять врачам и сестрам у этого прославленного и мудрого хирурга, нашего земляка. И тут же прочитал написанные им шутливые стихи о последнем цикле усовершенствования, уровень преподавания которого мог быть значительно выше.

Спокойно на душе, когда в городе живут такие умные, мудрые люди, сохранившие в себе лучшие качества и черты не только прошлого, но и приближающиеся к нравственному понятию ЧЕЛОВЕК.

Мне же пришлось с ним встречаться близко уже тогда, когда он оставил большую хирургию и работал у нас в качестве ординатора. Обращали на себя внимание скромность и деликатность в поведении и уверенность в оценке сложных ситуаций диагностики и выборе способа оперативного вмешательства. Между мной, доцентом, и им, ординатором, сложились особые отношения взаимопонимания и доверия, хотелось постоянно использовать его многолетний врачебный опыт — этот кладезь умного, скромного человека.

Обратило на себя внимание отношение его с больными, умение быстро найти общий язык и получить необходимую информацию, при этом не терять много времени, верно трактовать полученные результаты исследований, использовать данные литературы как прошлых лет, так и современные, а главное — соотнести с собственным опытом. В критическую минуту деликатно подходил и обращал внимание на главное, отмечая, что неверная трактовка и принятое решение могли причинить больному вред.

Дважды мне доводилось встречаться с ним на цикле повышения квалификации. Каждая такая встреча оставляла свой неизгладимый след общения с врачом большого класса, обладающим большим опытом, эрудированным, интеллигентным человеком, который постоянно работал над собой, повышал уровень своей культуры.

Для своей внучки он писал великолепные стихи в стиле С. Маршака, что, по-видимому, позволяло ему более естественно войти в мир ребенка, быть дорогим, понятным и любимым дедушкой. Этот педагогический прием, предложенный некогда еще Честерфильдом, следует взять на вооружение каждому, тогда пропасть между родителями и детьми будет не столь глубока.

В тяжелые времена не только экономической, но и нравственной разрухи в стране он мог в стихах высмеять пороки бесхозяйственности, бюрократизма и стяжательства, привлечь внимание к вечному и прекрасному — красоте, чистоте помыслов.

Обычно в своих вопросах, обращенных ко мне — лектору, преподавателю, у него постоянно звучало: что будет дальше, где та дорога, которая выведет грядущее поколение?

В минуты отдыха, раздумий, вдохновения мы зачастую обращаем свой взор на вечную, нерукотворную красоту творения природы. Сказочность громад гор, парение орлов, дивные красоты срезов камней, причудливый рисунок корневищ древесины, совершенства линий тела представителей животного мира и над всем этим человек во всем блеске своего ума, руководействия властвующих на всем земном.

При этом зачастую поражает феномен способности человека скрупулезно изучать глубины предмета и быть совершенно оторванным от самой мирской жизни, неспособным приложить свои знания, умения к полезному делу, насладиться этим.

И все же рождаются люди, объединяющие в себе глубокие теоретические знания предмета, ставившие перед собой трудные, не решенные вопросы предшествующими поколениями, трудятся годами, изнуряя себя, решая непосильное, находя правильный ответ, воспроизводят руками, доказывая неверующим свою правоту, с блеском повторяя и повторяя виртуозность исполнения найденных решений, как бы говоря, делай, как я.

Каждая работа такого мастера — это неповторимый шедевр творения разума и рук человеческих.

Казалось, сбылась однажды вековая мечта горожан, открыт стараниями наших предтечей медицинский институт в Ростове, показаны высокие примеры научного поиска врачевания, нашему поколению осталось только учить и служить верой и правдой выбранному делу, однако, нет, целая армия отобранных людей с регалиями и в мантиях выбрала для себя только легкий путь — учить, а лечить? Не забыв при этом, сгорая, освещать путь другим! Профессиональная гордость специалиста экстра-класса, требующего не только данные от природы, но и напряжения всех человеческих возможностей и сил — желают быть лучшим. Не те личности, не те примеры для подражания.

Педагоги — да, но врачи-профессионалы — все хуже и хуже, скатываясь постепенно на уровень тех, кого они обучали делать первые шаги в профессии. На авансцену этой трагедии выступают амбициозность, высокомерие, положение занимаемой должности, а порой просто делячество.

И все же природа мудрее, ей свойственно такое качество, как самоочищение, самообновление, самосохранение. Незаметно с определенной долей процента рождаются гении и таланты, как бы подстраховывая неразумность разумного мира.

И на Донской земле рожден такой талант — Вадим Федорович Касаткин, который незаметно, скромно пробивался годами через препятствия и людское невежество, неблагодарность через толщу бетона и асфальта, на свет к людям. В самом его облике есть что-то исконно русское, иконописное — от Бога, как бы сошедшего с полотен И. Глазунова.

Большой, угловатый, застенчивый, немногословный — просто былинный умелец, как бы удивляющийся тому, что коллеги его мало трудятся, не стремятся превозмочь себя.

Будучи молодым хирургом, как-то выполнил уникальную операцию больному, подобно которой в нашем регионе во всяком случае никто никогда не делал, и даже не помышлял. Картина на хирургическом обществе была весьма примечательная, когда видавшие виды хирурги, медицинские авторитеты сидели, озлобившись, слушали о сделанном им.

Радости, благословения на их челе видно не было, но его уверенность, скромность да глубокое познание того, что им было выполнено, остановили пламя пожара негодования и принародного бичевания.

Долгие годы проработал он совместно со своим учителем, видным российским хирургом, профессором-экспериментатором Вадимом Ивановичем Русаковым, обучался тонкостям хирургии, врачебному мышлению, создавая себя как личность, вбирая все самое лучшее и отторгая нелепое, скандальное.

Сегодня, пожалуй, только ему подвластно осмысленно с творческой интуицией гроссмейстера войти в пораженные раком чертоги человеческого организма, убрать все нежизнеспособное, оставляя для жизни необходимое, сантиметр за сантиметром, час за часом в разумной холодной борьбе со злейшим врагом человечества, напрягая свой ум и талант.

Сегодня его знают, замечают, ценят, стремятся попасть только к нему, отдаться для решения их судьбы.

А у него-то самого только одна жизнь, да и молодость уже на исходе.

Где найти слова, добрые глаза и чистые души, которые могли бы прибавить ему сил не только бороться за жизнь обреченных, но и самому наслаждаться красотами бесконечного мира, созерцать неповторимое, переносить на холст увиденное, задуманное, радоваться любви к родным и близким.

Хирурги Дона имеют свои традиции, уходящие корнями как в земскую, так и классическую европейскую медицину. Все лучшее было завезено к нам не только с Варшавским университетом, но и получено от российских хирургов. Проводником всего прогрессивного являлись профессора Богораз, Напалков, Бухман, при этом работы последнего были представлены на получение Нобелевской премии и только начало первой империалистической войны не дало возможности свершиться этому акту.