Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше Страница 46

том, что оно лежит в основе этой страсти[1025]. «Сердце, смотрящее с вожделением (concupiscentia), заражено (aegrum) и повреждено (saucium) страстью», — говорит преподобный Иоанн Кассиан[1026], рассматривая эту же страсть в других местах как «гибельную болезнь» (languor)[1027] или просто «болезнь» (morbus)[1028]. Он повествует и о том, что ум (mens aegra) делается больным при нападениях вожделения[1029]. Чтобы обозначить эту страсть, святитель Григорий Нисский пишет о ней как о «болезни наслаждения» (νόσος τῆς ἡδονῆς)[1030]. Святитель Иоанн Златоуст, подобно Иоанну Кассиану, рассматривая блуд как «болезнь погибели»[1031], разъясняет в другом месте: «Любодеяние есть тяжкая болезнь глаз, не только телесных, но еще более душевных»[1032].

Чаще всего блуд рассматривается как одна из разновидностей безумия. Святитель Василий Великий видит в проявлениях этой страсти «дела исступленной и заблудшей души»[1033], а преподобный Иоанн Лествичник пишет: «Подвергающийся этому кажется безумным и исступленным, будучи непрерывно опьянен желанием по отношению к сотворенным»[1034]. Он же говорит следующее: «Бес блуда, часто таким образом помрачая наш рассудок, который должен властвовать над нашими поступками, заставляет нас даже перед людьми делать то, что одни только безрассудные и безумные могли бы сделать»[1035]. Святитель Иоанн Златоуст стремится показать, каким образом эта страсть затуманивает рассудок человека, помрачает, возбуждает, опустошает и захватывает его душу: «Подобно тому как облака и туман обволакивают телесное зрение, так и нечистая страсть, когда овладевает душой, лишает ее способности предвидения, не позволяет ей увидеть ничего за пределами желаемого предмета… Однако, терзаемая этими искушениями, душа легко порабощается грехом… теперь у нее перед очами, в уме и мыслях только один предмет… И как слепые, стоящие на свету в полдень, совсем не воспринимают солнечный свет, ибо их глаза закрыты, так и несчастные жертвы этой болезни закрывают уши от многочисленных спасительных поучений, звучащих вокруг них»[1036]. В другом месте святитель Иоанн Златоуст называет сладострастие, относящееся к блуду, «матерью безумия»[1037].

Вышеизложенные отрывки показали нам, что святые отцы в своих учениях о блуде выделяют три основных патологических последствия этой страсти:

1. Смятение и возбуждение души, сопровождающие ее развитие от зарождения желания вплоть до его утоления.

2. Волнение, сопровождающее страсть с самого начала в стремлении найти предмет желания и в изобретении способов, позволяющих достигнуть желаемого (вместе с тем это вызывает неуверенность, тревожное ожидание или страх упустить предмет вожделения)[1038]. Волнение равным образом следует и за удовлетворением желания[1039]. Наслаждение исчезает почти сразу после своего возникновения, оставляя в душе вкус в той степени горький, в какой человек сотворил из наслаждения абсолют и ожидал от него полного удовлетворения. С этого момента блудник начинает испытывать чувство неудовлетворенности, сопровождаемое тревогой и даже тоской. Под воздействием страсти он полагает, что только в возобновлении наслаждения сможет излечиться от страдания. Таким образом, снова возрождается едва утоленное желание, а вместе с ним и волнения. Волнение тем более увеличивается, чем более осуществление страсти поддерживает и усиливает власть желания, которое ее выражает, и одновременно увеличивает ценность наслаждения. С одной стороны, это делает более болезненными трудности, непременно встречающиеся при каждом новом удовлетворении желания столько раз, сколько требует страсть. С другой стороны, более болезненно и разочарование как результат несоответствия того, что блудник ожидает от наслаждения, тому, что оно приносит в действительности[1040].

3. Помрачение духа, мыслительной способности, сознания[1041] и потеря здравого смысла[1042].

Кроме этих трех основных последствий, страсть блуда приводит к оцепенению духа[1043] и отяжелению души[1044]. Она распространяет настоящую тиранию на того, кем обладает[1045], гораздо большую, нежели другие страсти, по причине своей исключительной власти. «Среди многочисленных страстей, осаждающих сердце человека, нет ни одной, которая имела бы против нас силу, подобную неистовству сладострастия», — пишет святитель Григорий Нисский[1046]. По этой причине «нелегко бороться с этим врагом и отвергать его»[1047], а также по причине необычайно скорого воздействия демона-вдохновителя[1048].

Блуд, как и другие страсти, разрушает добродетель[1049]. Он порождает в душе всевозможные виды порочного поведения, в особенности отсутствие страха Божия[1050], отвращение к молитве[1051], себялюбие[1052], бесчувствие[1053], привязанность к миру[1054], отчаяние[1055].

В заключение отметим, что зарождению, существованию и развитию страсти блуда способствуют главным образом три типа страстного поведения: гордыня[1056] и тщеславие[1057], осуждение ближнего[1058]; изобилие пищи[1059] и сна[1060].

ГЛАВА 5 СРЕБРОЛЮБИЕ И ЛЮБОСТЯЖАНИЕ

Сребролюбие (φιλαργυρία) обозначает, в общем, привязанность к деньгам и различным формам материальных благ. Эта привязанность проявляется в наслаждении от обладания этими благами, в попечении об их сохранении, в тяжелом расставании с ними, в огорчении, которое испытывают, даря их[1061].

Любостяжание (πλεονεξία) заключается по существу в стремлении приобретать новые блага, в желании обладать ими в большей степени. Тогда как слово φιλαργυρία обычно переводится как «скупость» (это понятие должно быть тем не менее осознано в более широком смысле, чем тот, который вкладывается в него при распространенном употреблении в современном языке), слово πλεονεξία передают главным образом как «жадность», «зависть», «вожделение», «алчность».

Хотя сребролюбие и любостяжание являются различными страстными состояниями, исследовать их можно вместе, потому что, с одной стороны, они происходят от одной и той же страстной привязанности к материальным благам, а с другой — обе страсти часто действительно неразлучны и обычно одна заключает в себе другую[1062].

Заметим, как и в предыдущих главах, что причина этих страстей — не в деньгах или материальных благах как таковых, но в извращенном отношении к ним человека. Конечная цель денег или материального богатства состоит в том, чтобы человек пользовался ими для удовлетворения насущных потребностей. Сребролюбец и любостяжатель пренебрегают этой целью и усваивают извращенное к ним отношение, усматривая их ценность в них самих, а не в их утилитарном назначении и наслаждаясь не пользованием, а обладанием[1063]. Преподобный Максим Исповедник, размышляя об этом, подчеркивает равным образом, что «ничто из созданного Богом не есть зло»[1064], что страсть происходит от злоупотребления, производимого силами нашей души[1065], в данном случае — вожделевательной силой[1066]. Так, злом является «не богатство, но сребролюбие… Ничто из существующего не является злым, но [таковым является] лишь дурное употребление (παράχρησις), которое случается от нерадения нашего ума о собственном развитии согласно природе», — говорит преподобный