Г. Богданов (составитель) - Для чего люди одурманиваются? (Сборник) Страница 48

57. Русский рабочий, зарабатывая в год 500 руб., пропивает из них 3/25. Сколько это составит рублей?

58. Из 1000 идиотов (дурачков) 31/50 имели родителей пьяниц. Определите число таких идиотов.

Деление.

59. Каждый взрослый мужчина выпивает водки ежегодно: в деревнях 1 1/5 ведра, в городах — 4 ведра. Во сколько раз больше пьянствует городской житель по сравнению с деревенским?

60. Каждый взрослый мужчина выпивает водки ежегодно; в деревнях 1 1/5 ведра, а в столицах 7 ведер. Во сколько раз больше пьянствует столичный житель по сравнению с деревенским?

Все четыре действия с дробями.

61. 1 фунт черного хлеба стоит 3 коп. Такое же количество питательных веществ, как в фунте хлеба, содержится в 3 3/5 фунте пива. Зная, что бутылка пива (без посуды) весит 1 1/2 фунта и стоит 10 коп., найдите, во сколько раз пиво дороже черного хлеба?

62. Из 750 рабочих (фарфоровый завод близ Гжели Моск. Губ.) 2/25 начали пить водку в возрасте до 14 лет, 29/50 начали пить водку в возрасте от 15 до 19 лет, 3/10 начали пить водку в возрасте от 20 до 25 лет, и 1/25 начали пить водку в возрасте свыше 25 лет.

В каком возрасте более всего начали пить водку?

63. В 1910 году у нас в России осуждено на каторжные работы за разбой 1855 человек. Зная, что 0,6 всего числа разбоев совершается под влиянием опьянения, определите, сколько человек сделались разбойниками и пошли на каторгу из-за своего пьянства только в одном 1910 году?

64. Ежегодно у нас умирает от опоя водкой (средним числом) 4678 человек, а убитых бывает 2840 человек. Во сколько раз больше народу убивает водка, чем убийцы? (Ответ вычислить с точностью до 0,01.)

65. Хозяин позвал на свои именины 11 человек гостей, поставив им на угощение 1 четверть ведра водки, 4 дюжины бутылок пива и 2 бутылки рому. Зная, что водка содержит 0,4 яда алкоголя, пиво—1/20 и ром — 0,5, определите: 1) сколько яду пришлось на каждого из пьющих (предполагая, что хозяин и все гости пили поровну); и 2) каково смертельное для человека количество яда алкоголя, если оно на 23/60 бутылки больше, чем то, что пришлось на каждого пировавшего на именинах?

Петр Ива. Откуда на Руси зло?[33]

Ложь! Водкой не рождаетсяНи добрых дел, ни дум!Все пьянством повреждается:Здоровье, совесть, ум.

Ведь муками похмельяВсе платятся потомЗа краткий миг «веселья»,Навеенный вином.

Не пьяными устроенаВеликая страна,Раздвинута, утроенаИ так вознесена!

Судьбой обеспокоены,В канун БородинаОтказывались воиныОт порции вина.

Кто Библию почитывал,Тот знает: ВалтасарТвердыней стен рассчитывалСломить врагов удар.

Давал пиры он, резвымиЖенами окружен,И был врагами трезвымиЖестоко побежден.

Бог в помочь тем, кто труднуюБорьбу ведет с вином!Заслужат славу чуднуюОни в краю родном.

Н. А. Некрасов. Пьяница[34]

Жизнь в трезвом положенииКуда нехороша!В томительном боренииСама с собой душа,А ум в тоске мучительной…И хочется тогдаТо славы соблазнительной,То страсти, то труда.Все та же хата беднаяСтановится бедней,И мать — старуха бледнаяЕще бледней, бледней.Запуганный, задавленный,С поникшей головойИдешь как обесславленный,Гнушаясь сам собой;Сгораешь злобой тайною…На скудный твой нарядС насмешкой не случайноюВсе, кажется, глядят.Все, что во сне мерещится,Как будто бы назло,В глаза вот так и мечетсяРоскошно и светло.Все повод к искушению,Все дразнит н язвитИ руку к преступлениюНетвердую манит…Ах, если б часть ничтожную!Старушку полечить,Сестрам бы нероскошнуюОбновку подарить!Стряхнуть ярмо тяжелого,Гнетущего труда,—Быть может, буйну головуСносил бы я тогда!Покинув путь губительный,Нашел бы путь иной,И в труд иной, свежительный,—Поник бы всей душой.Но мгла отвсюду чернаяНавстречу бедняку…Одна открыта торнаяДорога к кабаку.

Н. А. Некрасов. Праздничный разгул[35]

Не ветры веют буйные,Не мать — земля колышется —Шумит, поет, ругается,Качается, валяется,Дерется и целуетсяУ праздника народ!..Как вышли на пригорочек,Крестьянам показалося,Что все село шатается,Что даже церковь старуюС высокой колокольнею

Шатнуло раз-другой!..По столбовой дороженькеИ по окольным тропочкам,Докуда глаз хватал,Ползли, лежали, ехали,Барахталися пьяные,И стоном стон стоял.Скрипят телеги грязные,И, как телячьи головы,Качаются, мотаютсяПобедные головушкиУснувших мужиков.Дорога многолюдная,Что позже — безобразнее:Все чаще попадаютсяИзбитые, ползущие,Лежащие пластом.Без ругани, как водится,Словечка не промолвится.У кабаков смятение:Подводы перепутались,И спутанные лошадиБез седоков бегут;Тут плачут дети малые,Тоскуют жены, матери:Легко ли из питейногоДозваться мужиков?Умны крестьяне русские,Одно нехорошо:Что пьют до одурения,Во рвы, в канавы валятся —Обидно поглядеть!

С. Есенин. Годы молодые с забубенной славой

Годы молодые с забубенной славой,Отравил я сам вас горькою отравой.Я не знаю, мой конец близок ли, далек ли,Были синие глаза, да теперь поблекли.Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно.В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.Руки вытяну — и вот, слушаю на ощупь:Едем… кони… кони… снег… проезжаем рощу.«Эй, ямщик, неси вовсю! Чай, рожден не слабым!Душу вытрясти не жаль по таким ухабам!»А ямщик в ответ одно: «По такой метелиОчень страшно, чтоб в пути лошади вспотели».«Ты ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!»Взял я кнут и ну стегать по лошадьим спинам.Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья.Вдруг толчок… и из саней прямо на сугроб я.Встал и вижу: что за черт — вместо бойкой тройки…Забинтованный лежу на больничной койке.И заместо лошадей по дороге тряскойБью я жесткую кровать мокрою повязкой.На лице часов в усы закрутились стрелки.Наклонились надо мной сонные сиделки.Наклонились и хрипят: «Эх ты, златоглавый,Отравил ты сам себя горькою отравой.Мы не знаем, твой конец близок ли, далек ли,Синие твои глаза в кабаках промокли».

Г. Успенский. Кузька

Публика разбрелась. На сердце Кузьки становилось все тяжелей и тяжелей: он не выносил с гулянья ни одного приятного ощущения; рубль семь гривен, которые он пожертвовал себе на увеселенья, были целехоньки.

«Неужели ж, — подумалось ему, — с тем и домой воротиться?» Как за последнюю надежду ухватился он за мысль снова пойти в кабак.

В кабаке было множество посетителей! Пили, говорили с пьяных глаз что-то совсем непонятное, спорили, жаловались. Внимание Кузьки было привлечено компанией подгулявшей молодежи.

— Нет, не выпьешь, — крикнул один.

— Ан врешь!

— Что такое?

— Да вот Федор берется четверть пива выпить на спор!

— Дай, об чем?

— И спорить не хочу!..

— Нет, нет, пущай его! Друг, пива!

— Поглядим!..

Явилась четверть пива в железной мерке; Федор перекрестился, поднял ее обеими руками и принялся цедить.

Публика следила за ним с особенным вниманием.

— Н-нет, — произнес неожиданно Федор и хлопнул четвертью об стол.

— А-а!.. — послышалось со всех сторон.

Охмелевший Федор присел к столу. Глаза его смотрели бессмысленно.

Кузька, в минуту неудачи Федора, вдруг почувствовал в себе сознание чего-то небывалого. Громадные нетронутые силы, давно ждавшие какого-нибудь выхода, зашевелились. Он видал теперь перед собой такое дело, которое понимал вполне и которое могло прославить его по крайней мере в з-ском кабаке. Кузька чувствовал, что теперь ему предстоит сделать первый сознательный и смелый шаг. Он смело подошел к гулякам и проговорил: