Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение - Елена Выставкина Страница 57

Уже сам процесс раздевания даст мне массу информации о пациенте. Морщится ли от боли. Помогает ли одной рукой себе, просит ли о помощи.

– Придется раздеться. – Сжав зубы, он выразительно смотрит в мою сторону. Расстегивает пуговицу за пуговицей.

Снимает рукав со здоровой руки. И с глухим рычанием начинает, аккуратно, помогая себе здоровой рукой, стягивать второй рукав.

– Довольны? – метая глазами молнии, рычит он в мою сторону. Я вижу, он измучен болью. И вымещает это на мне. Развернуться и уйти – не могу. Ответить грубостью на грубость – тоже.

– А теперь повернитесь ко мне спиной и разведите руки в стороны. Медленно.

Эмоции эмоциями, а осмотр надо продолжить.

Даже спина Владимира Владимировича выражает мне свое сильнейшее негодование.

– Ый-й-й-й-й, твою ж налево! – При попытке поднять правую руку пациента хватает судорога – от плеча до локтя. – Достали меня этими врачами. Все только издеваются. Помочь никто не может. Безмозглые! – И все это в воздух, как бы мимо меня.

А у меня начинают гореть уши.

Пациент баюкает руку, костерит всех врачей, вместе взятых, и меня вместе с ними.

Судорога успокоилась. Продолжаю осматривать – куда деваться. Из этого кабинета одна дорога – с моим заключением в аптеку.

Все мышцы вокруг сустава спазмированы – не притронуться. Расчесаться больно. Ложку донести до рта – и то больно.

Мне жалко его. И как-то злиться в ответ на грубость не получается.

– Можно одеваться. И пока одеваетесь, давайте вспомним. С чего все началось. Травма? Тренировка напряженная? Выходные на даче?

Ты помнишь, как все начиналось…

– Да не было травм. И на даче я не впахиваю! – Он уже не сдерживает свое раздражение. – Пристала как банный лист, вопросы задает, раздеваться заставила. Теперь одеваться приходится. – Опять все это мимо меня.

«Ох-х, я сейчас отвечу, ох-х… Только с плечом разберусь, чего это его так скрутило», – это я про себя.

– Боль нарастала постепенно или резко в один день все началось?

Разберусь с триггером – пойму, как лечить.

– Проснулся утром – двадцать пятого декабря, а рука не поднимается. Болит.

«Ага, начало острое», – отмечаю я про себя. Оттолкнемся от этого.

– А что было… двадцать четвертого декабря?

– Сходил на каток с семьей – отпуск отметили, – вздыхает он. – Последнее светлое воспоминание, блин.

– Вот, это уже интересно. А на катке – не падали?

– Я хорошо катаюсь. Не падал. Хотя… Один раз только… Чтобы не врезаться в мамашку с ребенком, резко затормозил. Поскользнулся.

Я насторожила свои краснеющие уши.

– Не упал, – отвечает на мой молчаливый вопрос. – Плечом действительно резко дернул.

Он замолкает. И смотрит на меня. Злость и раздражение сменяет удивление. А потом даже легкое восхищение.

– А ведь действительно, плечом я тогда дернул… Неужели оно…

«О-о-о, хорошо, – думаю я про себя. – Начал рассказывать, перестал огрызаться. И рывок плеча действительно был».

– А что было потом? Вот заболело плечо. Что-то пили? Боль снимали?

– Обезболивающих не пил. Терпеть боль я могу. Мог.

Вздыхает.

Судя по тому, как он одевается и раздевается, боль действительно адская.

– Слетал в Москву, сделал первое МРТ. Сказали, плечо целое. Вызвал своего спортивного врача. Поручил ему разработать систему реабилитации. Для плеча.

Коллега, твою мать

Во как. Вызвал. Поручил.

Владимир Владимирович – хоть и не президент, но большой начальник. В подчинении у него – громадное производство. Несколько тысяч людей. Все слушают. Все подчиняются.

Он привык решать вопросы. Сам.

– И что за упражнения? Как реабилитировались?

– Ну, как – со штангой, по три подхода. Вес нарастили за месяц. Да я сейчас вызову его, пусть сам расскажет. Он меня сюда и привез.

От описания «реабилитации» у меня шкура, простите, стала дыбом. У человека плечо болит. А он на него – штангу. И вес такой, серьезный. Надо – значит, надо.

Смотрю на зашедшего в кабинет спортивного доктора с легкой ненавистью. «Коллега, твою мать…» – про себя, про себя, разумеется.

– Ну, мышцы надо э-э… закачать. Плечо, значит, разгрузить.

Я звонко икаю.

– А еще мы перед упражнениями физиотерапию. Чтобы, э-э-э… разогреть. И кровоток улучшить.

Физиотерапия была всех мастей. Ну для своих же.

Я с трудом обрела дар речи. Под дверью роптала толпа. Во мне кипело негодование. И уже отнюдь не на пациента.

– А что вы испытываете во время тренировок?

– Боль. Но я через боль. Я преодолеваю. Мне мышцы надо закачать, я плечо спасаю.

– Давно занимаетесь?

– Пятую неделю.

– И как оно, легче?

– Вы сами видите, – разводит руками пациент.

Наболело. Ох, наболело у него. Вот и я под горячую руку попала. Горячую, кстати, не только в переносном смысле. Плечо теплее, чем то, что не болит.

– То есть таблеток никаких за это время вы не принимали?

– Почему же? Принимал, очень даже. Целую горсть таблеток этих. Мне нутрициолог расписала программу восстановления.

Подарки феи-нутрициолога

Час от часу не легче. Еще и нутрициолог в деле. Богатые тоже плачут.

– Белка́ двойную дозу – мышцам питание. Хондропротекторы немецкие. Двойную дозу. И коллаген. Американский.

Изо всех сил, блин, помогают. Нутрициолог со спортивным доктором. Большому начальнику. Плечо лечить.

Пришла пора смотреть МРТ. Диск с жужжанием заехал в дисковод.

Странно. Странно. Пациент сказал, что на МРТ чисто – так ему сказали в столице. И травмы не было.

А все сухожилия ротаторной манжетки – это группа мышц, которая поворачивает плечо, – испещрены рубцами.

Ну как рубцами – рубчиками. По полмиллиметра-миллиметру. Рубец – отек. Рубец – отек.

Много-много маленьких надрывов связок и сухожилий.

Откуда?

Многочисленные тренировки. Через боль. Да еще через какую боль! Судя по отеку и рубцам.

Это было второе МРТ. Уже в процессе реабилитации. И оно было гораздо хуже первого.

– Да вы герой, – говорю я, просматривая срезы.

Пациент, приосаниваясь: да, я такой.

– Больше не геройствуйте так. Надо отменить все нагрузки. Все. Отменить препараты белка. И убирайте хондропротекторы.

Лица большого начальника и спортивного доктора вытянулись одинаково.

– К-к-ка-а-ак убрать? – почти хором. Один с испугом, другой с вызовом.

– В суставе и вокруг него – пожар. Все, что вы сейчас принимаете, сгорает в пожаре этого воспаления. Никаких закачиваний. Противовоспалительная терапия на месяц. Далее контроль.

– На месяц? Обезболивающие? Да вы мне желудок убьете! – Непрезидент захлебнулся слюной на вдохе. – И почки. И печень. Не буду пить обезболивающие.

– Желудок мы защитим. Препарат используем мягкий, печени и почкам вреда не будет. Воспаление надо убирать. Пожар в суставе и вокруг надо тушить. Иначе объем движений будет снижаться. Вы его потеряете.

– Барышня, вы никак мне угрожаете?