Эрнст Кречмер - Об истерии Страница 7

Между тем и другим, между половым влечением и группой испуга и страха, наблюдаются в построении отдельных истерий многочисленные соединения и анастомозы. Заторможенное половое влечение часто выражается в неврозе в виде страха. Наоборот, настоящий страх может часто, особенно у детей, существовать рядом и вместе с половым возбуждением. Так, например, мы часто наблюдаем, как связанное с испугом переживание выявляет исторические реакции, которые уже давно существовали в латентном виде, коренясь в каком–либо эротическом душевном конфликте. Стареющая девушка впадает в состояние внутреннего возбуждения и ревности из-за помолвки младшей своей сестры. В один прекрасный день она пугается на улице пары понесших лошадей: у нее внезапно появляется истерическая абазия; между тем как раньше она никогда истерическим образом на испуг не реагировала. Таким образом, одно импульсивное раздражение может спаяться с другим, причем вместе они могут привести к возникновению истерической реакции.

Сексуальная истерия в значительно большей степени приходится на долю женщин и девушек, чем мужчин.

Это завело бы нас слишком далеко, еслибы мы стали перечислять все эротические житейские конфликты, которые могут повести к истерии. Как наиболее часто встречающиеся, мы назовем: напрасная влюбленность, замужество сестер, ревность, ссора с возлюбленным, постылое замужество, боязнь беременности, неправильности в половых сношениях, несчастный брак. При этом на первом плане стоит то больше телесная, то психическая сторона полового влечения.

Для нас здесь конституциональные основы важнее отдельных переживаний. Если мы оставим в стороне военные и рентовые истерии, то в нашем материале, в полном соответствии с наблюдениями Крепелина, большая часть истериков относится к возрасту полового созревания и близкому к нему; при этом в значительной степени преобладает женский пол.

Как известно, возраст полового созревания является вообще лучшим пробным камнем для всех конституциональных уклонений. В самом деле у наших истериков встречается с поражающей частотой одна группа конституциональных аномалий, именно инфантилизм, который проявляется повсюду, а особенно резко в сексуальной области. В наших историях болезни за последние годы превалируют следующие данные: физическая слабость, неправильности в развитии половых органов, дисменоррея, общая детскость в области психической, слабость полового влечения, отвращение по отношению к мужчинам, чрезмерная психическая привязанность к матери и вообще нарушенное половое созревание, с запозданием и несоразмерным появлением отдельных признаков. В противоположность к навязчивому неврозу у истериков наших признаки полового инфантилизма встречаются, правда, с большой частотой; но за то относительно редки более или менее сильные проявления полового извращения. Еще довольно часто бывают гомосексуальные примеси в форме преувеличенного и эротически окрашенного обожания подруг; но и это надлежит понимать, как усиленную и затянувшуюся фазу явления, по существу нормального для раннего полового созревания, т. е. и тут лишь частичное проявление инфантилистического расстройства полового созревания. В частном случае эти истерические нарушения полового созревания выявляются, напр., следующим образом. У девушки, находящейся в настоящее время в возрасте 22-х лет, страдающей угнетением, истерическими подергиваниями и стремлением к самообвинению, менструации появились лишь после 17-ти лет. Она еще до сих пор испытывает физическое отвращение к мужчинам; но страдает при этом сильным половым возбуждением, которое она изживает в фантазиях и путем мастурбации, как это свойственно раннему половому созреванию. Стиль ее писем еще и по сейчас представляет ту характерную смесь детской наивности и пафоса, забавного и трагического, которая накладывает своеобразный отпечаток на период отрочества (Backfischzeit), этот переход от детского к взрослому «Если я не поправлюсь – отец тотчас же должен заказать гроб; тогда будет сразу так, как – будто я проклята. Но однажды кто – нибудь все – таки может ко мне придти; ведь я забыта Богом и людьми. Если кто – нибудь придет, пусть он принесет мне яблок от учительницы»… Она ударилась в своеобразную набожность и изводит умного и пожилого священника этой местности своим настойчивым стремлением подробно и притом многократно исповедываться в своих мысленных грехах и мастурбационных прегрешениях. В исповедях этих, как он прекрасно это понял, она не только борется со своей импульсивностью, но и изживает ее.

Так как местный священник, по ее мненю, недоста точно внимательно слушает ее исповеди, она променяла его на патера, занимающегося изгнанием чертей. Отношения ее к последнему быстро вылились в обычную для таких случаев смесь поклонения и эротики; а благодаря его суггестивному воздействию, в короткий срок расцвели очень пышно истерические проявления, судороги и подергивания.

Мы без труда распознаем, что все это истерическое развитие личности вплоть до конечного появления судорог происхождением своим обязано остановке полового развития, которое в течение многих лет застряло как бы на определенной фазе ранней половой зрелости и дальше не идет. Половое влечение вполне сохранило ту раннюю структуру – живое и настойчивое, но недоразвившееся до определенной сексуальной цели; противоположный пол отвергается застенчиво; влечение изживается, с одной стороны, в фантастических мыслях, с другой – в мастурбации. И набожность есть в данном случае ничто иное, как окольный путь, который избирается влечением, чтобы придти к конкретному выражению.

Постоянное исповедывание заключает в себе постоянную, навязчивую игру в мыслях с сексуальными предметами, а укоры совести по этому поводу – опять – таки очень показательную для пробуждающейся полудетскости – смесь аффектов.

Также показательна полуэротика, скрывающаяся за религиозным пылом; это она влечет ее в детском обожании к проповеднику с его даром внушения. После того, как незрелое влечение заблудилось в этом тупике, оно достигает в своем напряжении все более и более высоких степеней религиозного и полуэротического подъема и, достигнув вершины, разряжается при соответственной высоте аффекта в истерической игре судорог.

Подобным же образом дело обстоит с женщиной, оставшейся на инфантильной ступени при вступлении ее в брак.

Граничащий с отвращением отказ и неудовлетворенное стремление, преисполненное тоски по идеалу, образуют какую – то смутную путаницу чувств, отвечающую раннему половому развитию. Чрезмерный жар, наряду с охлаждением, не дают возникнуть упорядоченной любовной жизни; все кончается разрядом в смежно лежащие, инстинктивные, древние истерические формы. Если на истерию испуга своеобразный отпечаток накладывается смертельной опасностью, то в симптоматике этих истерий, черпающих материал больше из сексуальной области, часто прекрасно проявляется гневное разочарование, смешанное с эротической экзальтацией; в особенности наглядно это бывает в сумеречных состояниях и припадках. Иррадиация в области чувствительности выражается в таких случаях часто в парэстезиях в самих гениталиях или в области, с ними смежной, иногда парэстезии символически перемещаются в иные места.

Положение у таких инфантильных женщин определяется тем, что они, обладая сексуальной конституцией 15-тилетней девушки, оказываются поставленными перед жизненными требованиями, рассчитанными на взрослую женщину. Поэтому – то уже одно конкретное приближение желанного возлюбленного, дотоле идеализированного в мечтах, или угрожающее замужество, будучи главной пробой на здоровую сексуальную конституцию, вызывает ответ в виде инстинктивной обороны, судорог, рефлекса мнимой смерти. И у проституток встречаются также с поразительной частотой оба синдрома: сексуальный инфантилизм и наклонность к истерическим реакциям.

Часто помехой к достижению конкретного любовного счастья служит уже само по себе инфантильное недоразвитие тела, а еще чаще недостаточная способность к любви, чрезмерная застенчивость и робость. Тогда подобные обиженные судьбой девушки часто начинают играть роль обойденных старших дочерей в доме. Благодаря их малой уступчивости, они часто попадают на амплуа золушек и выполняют эту роль с незрелой полуестественностью своих чувств, как мученицы. – Я нелюбимый ребенок, никто ради меня ничем не пожертвует, я никогда не вижу справедливости; – и она спокойно идет на все, ничего не говорит, не ищет земных благ, хочет лишь скромной жизни, покоя и мира. Дело кончается длительным извращением характера, установкой, названной Ressentiment, преисполненной псевдоаскетического ханжества или горького протеста; все содержание жизни сводится к хронически – повторяющимся препирательствам с родителями, братьями и сестрами, приводящим к мелким истерическим колкостям и мстительным проделкам, за которыми иногда в течение нескольких недель следует лежание в постели или шумные припадки. Или же дело кончается внезапным драматическим крушением в форме большого истерического невроза, особенно страстно проявляющегося в момент помолвки младшей из сестер. Искаженное влечение вскипает еще раз с большой силой в виде половой ревности и затем разряжается в инстинктивных реакциях.