Александр Беленко - Панические атаки и ВСД – нервные клетки восстанавливаются. Легкий способ запустить организм на выздоровление Страница 9

– Я – кардиологом, жена – неврологом.

– Не получится. Кардиологи у нас есть. Я предлагаю вам, – обратилась она ко мне, – стать неврологом, а ваша супруга пока поработает терапевтом.

Хорошо терапевту, думаю я теперь. К нему приходят с болезнями, в которых легко разобраться. Выслушал жалобы на кашель или на другие вполне определенные симптомы, затем послушал, пощупал, отправил на обследования, и человек возвращается с уже вполне определенным диагнозом: бронхит, пневмония, язва…

Голову себе ломать не надо, потому что имеются предписанные «сверху» стандарты, как лечить. Назначил что положено, и человек выздоравливает. Выздоравливает в сроки, предопределенные природой его болезни. И нет у терапевта никакой нервотрепки.

Такие завистливые мысли возникают порой тогда, когда я вновь сталкиваюсь с пациентами, которые сами уже не верят в собственное выздоровление, перепробовав множество лекарств и методов лечения от так называемой ВСД. Некоторые пациенты приходят к нам уже на последнем издыхании, и в их глазах читается: «Ты давай, лечи мою особенную болезнь, название которой другие врачи мне уже определили, а я посмотрю, что из этого выйдет. У других-то не получилось».

«Замученные» болезнью, обследованиями и врачами люди приходят к нам порой от безнадежности – попробовать новое лечение и в очередной раз убедиться в том, что их «особенная болезнь» неизлечима.

Человека уже «просветили», что его болезнь врачам понятна, определена исчерпывающим диагнозом «ВСД», вызвана тревогой, и именно эту тревожность необходимо лечить.

При всем этом я понимаю, что врач, который назвал так его болезнь, подразумевал только одно – отсутствие какой-либо болезни. Никакой патологии он не обнаружил. Под этим термином подразумевался всего лишь невроз, возникший от внутренней распущенности.

Выслушав все жалобы, которые едва умещаются на большом листе бумаги, изучив многочисленные его обследования, проведенные неизвестно для чего, и, наконец, проведя свои исследования, я все же обнаружил причину его болезни. Но вот незадача – я не могу внятно объяснить ее пациенту. Потому что для разъяснения мне нужно погрузить человека в анатомию вегетативной нервной системы, о которой он, скорее всего, не имеет ни малейшего представления. Погрузить в физиологию нервных центров, которая и для ученых является сложной. Рассказать как его организм будет избавляться от болезни, аргументируя при этом собственным опытом и теми немногочисленными знаниями, которые имеются лишь в единичных научных трудах, изданных за последние 130 лет, потому что мало кто проводил наблюдения относительно того, как и в какие сроки организм избавляется от возникших в нем последствий вегетативной дисфункции. А еще нужно преодолеть уже привитый пациенту скептицизм: «Мне же обещали уже выздоровление, но я не выздоровел, а вы чем лучше? И почему так больше никто не обследует и не лечит – это что, какая-то несерьезная нетрадиционная медицина?»

В интересах выздоровления человека и для того, чтобы он не изводил себя сомнениями и не мешал организму восстанавливаться, я не раз выворачивался наизнанку и на пальцах, подбирая, как мне кажется, понятные повседневные сравнения, терпеливо аргументировал, почему он должен выздороветь.

Выжатый к вечеру как лимон от взваленных на себя рабочих перегрузок, я думал: «Ну ее в болото, пойду туда, где буду назначать обследования и лечение по предписанным «сверху» стандартам, и буду спокоен». Но по дороге домой в автомобильной пробке невольно в голове начинали прокручиваться те страдания, которые мозг впитал в течение дня, те результаты, которые показали наши исследований, и те научные факты, которые неизвестны не только пациентам, но и многим врачам. И в который раз возникает несогласие с общепринятой доктриной, согласно которой эти страдания считаются психоэмоциональной распущенностью, психическим конфликтом, неврозом. Острое желание помочь пациенту перевешивает – ведь неспроста же мы все-таки идем в эту профессию – врач. Проблема есть – но если не мы займемся ею, то кто?

Болезнь подобно вцепившемуся спруту. История болезни Софьи

Именно так можно представить вегетативную дистонию. Страдания, которые она причиняет, охватывают весь организм – от головного мозга до внутренних органов, от шеи и до кончиков пальцев ног, – подобно щупальцам фантастического спрута.

Беседа с человеком, который впервые обращается к нам за помощью, длится долго, порой не меньше двух часов. Конечно, хотелось бы это время сократить и тем уменьшить груз обрушивающихся на тебя страданий. Однако чаще всего это невозможно.

Особенность вегетативной дистонии состоит в том, что у одного и того же человека имеется не одно, а несколько, а иногда и очень много различных симптомов, и каждый из них – со сложными психоэмоциональными переживаниями: «Мне трудно дышать, будто моя грудь сдавлена плитами», «Я ощущаю свое сердце во всем теле»… Психологи и психиатры в этих жалобах однозначно видят психоэмоциональное расстройство – невроз. Но так ли это?

Предлагаю просто выслушать человека так, как он сам рассказывает о проявлениях своей болезни.

История Софьи, которая в 37 лет страдала всем спектром признаков ВД

«Мучают приступы. Во время них сильно учащается сердцебиение, поднимается давление, внутри все дрожит, кружится голова, и кажется, вот-вот потеряю сознание. В это время очень сильная тревога, я начинаю от безысходности метаться, становлюсь вся мокрая, и становится так страшно, будто умираю. Приступ длится 20–30 минут, и в конце его возникают многократные позывы мочиться. После всего произошедшего ощущаю полное изнеможение и разбитость. Приступы могут возникать несколько раз в день, могут быть два дня подряд, через день, через два дня.

Уже с утра сильная слабость, весь день уставшая, все делаю с трудом, взяв себя в руки. Чтобы восстановиться, ложусь рано, в 9–10 часов вечера, засыпаю быстро, но в момент засыпания просыпаюсь от сильного вздрагивания. Часто просыпаюсь среди ночи от сильного озноба или от того, что мокрые голова и шея. Утром встаю вся разбитая, тревожная, меня тошнит. Часто «крутит» ноги по утрам, вечером и при перемене погоды.

При вставании болят голеностопные суставы, потом похожу – боль проходит. Беспокоят головокружение, шум в ушах и неустойчивость. Когда встаю, темнеет в глазах. Все время ощущается тяжесть в голове. Она усиливается от самого небольшого напряжения – даже по телефону не могу разговаривать, и вообще – голова какая-то «не моя», даже память сильно снизилась, стала рассеянной. Ухудшилось зрение, хотя окулист говорит, что зрение хорошее. Ухудшилось в том, что, когда на что-то смотрю, все поначалу видится расплывчатым, потом, не сразу, изображение проясняется.

Постоянно скованы мышцы шеи и плеч.

Мои близкие говорят «не сутулься», а я не могу расслабиться. Пробовала ходить на массаж, делать мануальную терапию, но помогает не сильно и ненадолго. Днем постоянно учащенное сердцебиение, а временами сердце будто замирает и как бы «переворачивается» в груди. Все время прыгает давление: то оно 150/100, а то 90/60. Внутри все время чувство жара, будто «кипяток внутри», а то бывает, что ноги становятся холодными, ледяными, и ни чем невозможно согреться, пока само не пройдет. Когда волнуюсь, может развиться диаррея.

Часто возникают колющие онемения в руках, ногах, языке и губах.

Сильная перхоть, ни одно средство не помогает.

Периодически на голове появляются псориатические бляшки.

Все время мокрые ладони, стопы, спина, лицо.

Иногда, в тревожной для меня ситуации, – сковывает грудь, и я не могу делать полный вдох, мне не хватает воздуха, усиливается тревога, но потом само проходит.

С тринадцати лет у меня нерегулярный гормональный цикл, который еще больше нарушился, когда я заболела.

В последние пять лет за неделю до месячных ощущаю чувство постоянного голода, который ненамного уменьшается после еды, но мой вес не увеличивается.

Смена погоды, баня, ванная – все это ухудшает мое самочувствие, иногда до ощущения потери сознания.

Все время подавленное настроение, постоянная тревожность, чувство страха от ожидания чего-то плохого».

Вот такие страдания. В тех или иных комбинациях они возникают у детей и взрослых, у женщин и мужчин, у дворников и топ-менеджеров, у профессиональных спортсменов и у людей, далеких от спорта, – никто не застрахован заболеть.

Много ли таких болезней? Статистика показывает, что их количество соответствует понятию «эпидемия».

По данным академика А. М. Вейна (1998), панические атаки, которые в описанном случае стоят на первом месте, случаются у 3 % населения. Только в России в абсолютных цифрах это около семи миллионов человек.