Борис Нахапетов - Врачебные тайны дома Романовых Страница 9

В столице поползли слухи, что Екатерина скончалась якобы от «отравленной засахаренной груши, которую ей преподнёс граф Девиер» (Б.Х. Миних, 1774). Ю.А. Молин оставляет эту версию без комментариев ввиду явного её противоречия всему комплексу медицинских и иных данных по факту смерти императрицы.

Туберкулёз у лиц зрелого возраста имеет особенности течения. Они обусловлены прежде всего сочетанием воздействия на организм коварной инфекции и других патологических процессов обычно после 40 лет. Это вызывает недоброкачественность течения туберкулёза. Ещё более утяжеляет прогноз сочетание этого специфического поражения организма с хроническим алкоголизмом, что, видимо, имело место у Екатерины I в последние годы её жизни. Процесс, особенно в случаях нарушения режима и неадекватного лечения, быстро прогрессирует, захватывая оба лёгких, с развитием казеоза, каверн и тенденцией к появлению лёгочных кровотечений (Ф.В. Шабанов, 1969).

Между прочим, туберкулёз в разных его проявлениях являлся как бы «семейной» болезнью Романовых.

Как писал в своих «Записках о России» К. Манштейн, «обыденная жизнь императрицы (Анны Иоанновны) была очень правильная. Она всегда была на ногах ещё до 8 часов. В 9 она начинала заниматься со своим секретарём и с министрами; обедала она в полдень у себя в комнатах. Летом императрица любила гулять пешком; зимой же играла в биллиард. Слегка поужинав, она постоянно ложилась спать в 12-м часу».

Анна Иоанновна умерла внезапно. В конце сентября 1740 г. у неё появились припадки подагры; на это никто не обратил внимания, причиной недомогания сочли совсем не подагру, а присущую критическому возрасту императрицы женскую болезнь. Вскоре появились кровохарканье и сильные боли в пояснице, которые связали с нарывом в почках. Но и это не насторожило императрицу — она надеялась быстро преодолеть недуг. Тем более что лечащие её врачи не предрекали скорого конца. Кроме того, Анна Иоанновна весьма неохотно следовала врачебным советам. Петербургский историк Е.В. Анисимов в недавно вышедшей книге «Женщины на российском престоле», ссылаясь на материалы следствия арестованного Бирона, приводит его рассказ о том, что он, «увидев, что императрица лекарство с великой противностью принимает, а часто и вовсе принимать не изволит, припадал к ногам Е.и.в., слёзно и неусыпно просил, чтобы теми определёнными от докторов лекарствами изволили пользоваться. А больше всего принуждён был Е.в. в том докучать, чтоб она клистер себе ставить допустила… к чему напоследок и склонил».

5 октября 1740 г. во время парадного обеда у Анны Иоанновны внезапно возникла кровавая рвота. Она потеряла сознание. После осмотра консилиум врачей постановил, что здоровье государыни внушает серьёзные опасения, не исключён скорый печальный исход (С.Ф. Либрович, 1912). 47-летняя императрица, прикованная к постели, тяжело переживала свою болезнь. К болям в животе и спине присоединились психические нарушения — государыню преследовали кошмары — видения некоей белой фигуры, бродившей по дворцу…

…Между тем болезнь императрицы с каждым днём всё более усиливалась. Она скончалась 28 октября 1740 г., 46 лет, 8 месяцев и 20 дней от рождения. «Вскрытие показало, что врачи ошиблись в диагнозе: на самом деле в почках образовались камни, один из которых запер мочевой пузырь, что вызвало воспаление».

Изучение симптоматики болезни (в первую очередь описания мочи, имевшей «гнойный вид», результатов исследования трупа, при котором в почечных лоханках были обнаружены коралловидные камни) дало основание Ю.А. Молину предположить, что причиной её смерти явилась запущенная, не леченная должным образом почечно-каменная болезнь, возможно, сочетавшаяся с циррозом печени.

В ночь на 25 ноября 1741 г. благоверная государыня и правительница всея России Анна Леопольдовна была свергнута её двоюродной тёткой, цесаревной Елизаветой Петровной.

С пагубным влиянием Лестока на новую императрицу историки связывают трагическое изменение в судьбе Брауншвейгской фамилии, арестованной по дороге в Германию и водворённой в Динаминдскую крепость, а затем — в Раненбург (А.Г. Брикнер, 1874).

Бездорожье сделало передвижение семьи из Раненбурга на север, в Соловки, крайне медленным. 9 ноября арестованные прибыли в город Холмогоры Архангельской губернии, где решили зимовать в доме архиерея. Судьбе было угодно, чтобы он стал последним приютом для принцессы Анны и её мужа (принц Антон Ульрих скончался 4 мая 1776 г.).

19 марта 1745 г. Анна Леопольдовна родила сына Петра, а 27 февраля 1706 г. — Алексея. 7 марта 1746 г. она умерла от послеродовой горячки («огневицы»).

После смерти принцессы Анны в действие вступила секретная инструкция Елизаветы Петровны на имя В.А. Корфа от 29 марта 1745 г.: «…ежели по воле Божией случится иногда из известных персон кожу смерть, особливо же принцессе Анне или принцу Иоанну, то, учиня над умершим телом анатомию и положа в спирт, тотчас то мёртвое тело к нам прислать с нарочным офицером».

По весенней распутице из Холмогор двинулось две подводы. На первой ехал подпоручик Измайловского полка Писарев, на второй, нагоняя ужас на охрану, плавало в спирту тело бывшей правительницы России. Руководителям страны требовались неопровержимые доказательства её смерти, чтобы избежать интриг и заговоров.

Анна Леопольдовна была похоронена 4 марта 1746 г. в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры рядом с бабкой, царицей Прасковьей Фёдоровной, и матерью, Екатериной Ивановной. Над её могилой была установлена белая мраморная плита, сохранившаяся до сих пор.

По поводу течения последней болезни императрицы Елизаветы Петровны В. Рихтер ссылается на находящиеся в архиве собственноручные донесения лейб-медика Я.Ф. Монсея, опубликованные также в прибавлениях к «Санкт-Петербургским ведомостям» 28 декабря 1761 г.: «Ещё с прошедшего (1760) года монархиня подвержена была болезненным припадкам в груди, опухоли в ногах, вообще оказались все признаки завалов в животе. Простуда, последовавшая 17 ноября 1761 года, имела следствием лихорадочные припадки, которые пресеклись 1 декабря. Но с 12 числа того же месяца в 11 часов вечера началась рвота с кровью, которая с великой силой возобновилась и на другое утро в пять часов. Хотя врачи сначала почитали болезнь сию неправильным волнением крови, происходящим от геморроидов, но при кровопущении весьма изумились, находя в крови воспаление. Последнее явление служит им некоторым образом извинением касательно кровопускания, учинённого ими при опухолях в ногах (видимо, в то время при отёках нижних конечностей кровопускания не рекомендовались. — Б.Н.); и на другой день также отворяли кровь, но без всякой ощутительной пользы для страждущей.

22 декабря последовала новая и сильная противу прежнего рвота с кровью, и императрица скончалась 25-го того же месяца в три часа пополудни. Врачи, пользовавшие монархиню в последней болезни её, были лейб-медики Мунсей, Шиллинг и Крузе».

О болезни и смерти императрицы Елизаветы Петровны также сообщает Н.И. Павленко: «25 декабря 1761 г. Её Императорское Величество государыня императрица Елизавета Петровна изволили в Бозе почить. Ей только что исполнилось 52 года. Столь ранняя смерть, вероятно, наступила вследствие неупорядоченного режима жизни: у неё не было определённого времени ни для сна, ни для работы, ни для развлечения. Императрица, видимо, страдала спазмом сосудов. Первый припадок зарегистрирован осенью 1744 г. Случались они и позднее, но без ощутимых последствий. Временами она беспрекословно внимала предписаниям врачей, строго соблюдала диету и безотказно употребляла всякие снадобья, но обычно указания врачей совершенно игнорировала. Самый сильный приступ случился 8 сентября 1756 г. В этот день Елизавета Петровна отправилась в приходскую церковь в Царском Селе. Едва началась обедня, как императрица почувствовала себя дурно и молча вышла из церкви. Сделав несколько шагов, она потеряла сознание и упала на траву. Никто из свиты её не сопровождал, и она долгое время лежала безо всякой помощи в окружении толпы окрестных крестьян (сцена, достойная кисти великого художника! — Б.Н.). Наконец появились придворные дамы и доктора, принесли ширму и канапе и тут же пустили кровь. Процедура не помогла. Всё это продолжалось свыше двух часов, после чего императрицу унесли на канапе во дворец, где в конце концов ей вернули сознание и выходили. И потом хворь посещала её довольно часто: то её лихорадило, то шла кровь носом. Почти весь 1761 г. она провела в покоях, где принимала министров и давала распоряжения. Когда ей становилось легче, она не ограничивала себя в еде. После чего случались болезненные припадки. В июле произошёл сильный приступ, на несколько часов лишивший Елизавету Петровну сознания. Хотя после этого ей стало немного легче, её состояние не вызывало сомнений — она медленно угасала. 23 декабря врачи признали положение безнадёжным, и на следующий день императрица, будучи в сознании, со всеми прощалась. 5 января 1762 г. (25 декабря 1761 г. старого стиля. — Б.Н.) граф Мерси д'Аржанто доносил австрийской эрцгерцогине Марии Терезии: „Припадок, которым, началась болезнь русской императрицы, повторился с Её Величеством в ночь с 3 на 4 число этого месяца, и притом так сильно, что она несколько часов лежала изнеможённая, как бы в последнем издыхании, после чего наступило истощение всего организма при постоянной потере крови из различных органов тела“».