Александр Васютин - Воспитание детей в раннем возрасте Страница 10

«Тормоза», то есть способность слушаться родителей, в ребенка надо вставлять вовремя. Если родители начинают делать это слишком рано (до года), то, в конце концов, воспитают ананкаста, то есть неуверенного в себе человека с застревающей психикой. За что бы не взялся такой человек, у него практически всегда будет появляться неуверенность в результатах. У него обычно формируется комплекс вины, который постоянно напоминает ему о его ответственности перед окружающими.

Если же родители начнут делать это слишком поздно, то их ребенок будет очень недоволен лишением свободы (которой он пользовался до этого почти неограниченно) и будет яростно ее отстаивать. Но, естественно, родители все равно заставят его подчиняться этим «тормозам». Но внутри него останется подпольный центр Сопротивления, который постоянно будет совершать «партизанские вылазки», пытаясь пустить под откос поезд воспитания.

Если ребенку в должное время не вложить социальные императивы, то в более зрелом возрасте он будет вынужден их придерживаться. Но он НИКОГДА С ЭТИМ НЕ СМИРИТСЯ! И может стать возбудимым психопатом. Такие люди, когда окружающие начинают на них давить, очень часто взрывообразно сбрасывают это давление. Со всеми вытекающими из этого последствиями!

Наш опыт показывает, что если начать приучать ребенка к послушанию вовремя (как мы тебя — после того, как тебе исполнился год), то оно становится безусловным, то есть оно внедряется в ребенка на очень глубокий уровень и не вызывает сопротивление. Понятно, что оно, это научение, должно производиться с любовью, когда необходимость применить наказание заставляет плакать сердце у родителя.

Жить в обществе и быть свободным от него…

Естественное желание ребенка — жить легко и просто, не утруждая себя ничем и получая все желаемое по первому требованию. Но в процессе развития он понимает, что тем, от кого он зависит, это не нравится. А значит надо изменить свое поведение — приспособить его под их требования (если это не сделать, то могут лишить любви и защиты). И он изо всех сил старается быть «хорошим».

Можно ли быть щедрым и жадным одновременно?

Новорожденный ребенок не сравнивает себя ни с кем и ни с чем. Его поведение в это время абсолютно естественно и не изменено ничьим влиянием. И поэтому он самым естественным образом любит себя. В это время он абсолютно гармоничен и не болеет ни неврозами, ни психосоматозами. Но потом воспитатели «убеждают» его, что это не так, что он не очень хорош, что ему для того, чтобы его любили, надо измениться.

А у человека имеется 1500 разных качеств. Да к тому же четких и понятных граней внутри них нет. Как определить, где кончается щедрость и начинается жадность или же расточительность. А шкала: самоуверенность — уверенность — неуверенность? Где у нее критерии перехода из одного состояния в другое?

Да к тому же с точки зрения одного «воспитателя» это действие является щедростью, а с точки зрения других это уже жадность или расточительность. Как быть маленькому ребенку? И когда ему говорят, что без этого качества он нам не нравится, то таким образом у него очень легко можно вызвать фрустрацию, то есть нервную сшибку, которая может привести не только к комплексу неполноценности, но и к неврозам с психосоматозами.

В результате ребенок перестает любить себя и начинает сам с собой бороться, пытаясь подстроиться под те критерии «хорошести», которые не знаю каким образом осенили головы его воспитателей.

Сидячие забастовки придумали дети?

Даже если родители имеют в виду, что они своим воспитанием хотят сделать ребенка счастливым, они должны знать, что они обычно хотят, чтобы жизнь ребенка отвечала ИХ представлениям о том, что такое счастье для ребенка. Довольно часто эти представления отражают недовольство родителями своими собственными достижениями в социуме. И являются попытками реализовать в ребенке свои несбывшиеся мечты. Такие родители видят в своих детях новую возможность достичь тех целей, к которым они сами не смогли приблизиться.

Например, одна наша с тобой родственница в детстве с отличием окончила музыкальную школу по классу игры на фортепиано. Она торжественно принесла домой диплом и с треском захлопнула крышку фортепиано! И с тех пор НИ РАЗУ ее не открыла. Она не играла на инструменте даже тогда, когда мы просили ее это сделать.

Если ЗАСТАВИТЬ ребенка выполнить выбор родителей, он, конечно же, вынужден будет подчиниться их воле. Но, скорее всего, никогда с этим не смирится. И сломает родительский замысел тем или иным способом. Он будет учиться в том институте, который для него выбрали родители. Но его отчислят за неуспеваемость. Или же вместо учебы будет предаваться всем радостям студенческой жизни, совершенно «забывая» об учебе. И так далее и тому подобного. Способов пассивного сопротивления масса.

Когда родители пытаются сделать ребенка очень хорошим, заставляют его учиться, но делают это без настоящей любви к нему, не для него, а фактически реализуя на нем свои амбиции, это может привести к тому, что он станет все делать им назло.

Когда такой ребенок вырастает, он своим поведением как бы говорит: «Вы насиловали меня? Вы ради своих амбиций измывались надо мной? Из–за вас я потерял детство? Ну, я вам испорчу старость! Я стану таким, какими вы сами хотели стать, но не смогли». И становится пьяницей, бомжем и так далее.

То, как сильно и как часто тот или иной моральный императив будет влиять на поведение человека, зависит от «дозы» насилия при внедрении в человека воспитующих указаний. Если его не будет совсем, то человек будет решать — принимать «ценное указание» родителей к сведению или нет — на основе собственных умозаключений. И лень обязательно вмешается в этот процесс, подкашивая под корень все благие намерения. Если же насилия будет слишком много, то человек смирится с необходимостью выполнять это. Но ПРИ ПЕРВОМ УДОБНОМ СЛУЧАЕ попытается сбросить запрет!

Как формируются уродства психики?

Если мать будет интересоваться только невзгодами и болезнями своего ребенка, придавать значение только мрачным прогнозам относительно его будущего, а поворот к лучшему в его развитии не произведет на нее никакого впечатления, то она постепенно воспитает у него чувство, что он тяжело больной человек.

Если же она к тому же будет холодна к радостям своего ребенка, и не будет обращать внимания на то новое, что в нем растет, то она сформирует из своего ребенка некрофила, то есть человека, который будет интересоваться не проявлениями жизни в себе и окружающей среде, а процессами распада и смерти. Его будет больше интересовать неживая материя или же продукты распада. Мать не причиняет своему ребенку очевидного вреда, но постепенно может задушить его радость жизни, его веру в рост и, в конце концов, заразить его собственным некрофилической ориентацией.

Исследования Рольфа фон Экартсберга на выпускниках Гарвардского университета говорят о том, что через 20 лет многие из них, хотя и сделали карьеру и жили внешне счастливой жизнью, жаловались на непреодолимое ощущение полной утраты смысла. Мы думаем, что эти исследованные люди как раз и являются жертвами матерей–некрофилов. Или холодных, отвергающих матерей.

«Ксерокс» воспитания?

Процесс научения — чего бояться и к чему стремиться — начинается уже в животе у матери. Ребенок чувствует различные воздействия на себя, он слышит различные звуки, идущие от матери и снаружи и т. д. и т. п. И если мама реагирует на эти воздействия положительными эмоциями, то и он будет относиться к этим воздействиям как к благоприятным. Если же от того или другого воздействия мать начинает тревожиться, то и он станет к этому относиться так же.

Если мама будет очень эмоционально реагировать на какое–либо событие, то ребенок, видя это, решает, что ему тоже надо скопировать эту реакцию на этот стимул. И в дальнейшем этот тип реагирования станет фундаментальным, предпочтительным для данного человека. И то, что в результате получится, потом назовут характером. А вот темперамент не связан с воспитанием — это наследственное образование и зависит от генетических особенностей человека.

Слишком заботливая мать, которая постоянно предупреждает ребенка о том, чтобы он не сделал себе больно, не поранился, как бы излучает опасение и тревогу, которые нередко передаются малышу. Через это он может почувствовать неотвратимость опасности. Даже если малыш и не сможет сразу определить, чего именно он боится, у него все равно в душе поселится смутная тревога. И мать из самых лучших побуждений программирует тревожно–мнительный характер у своего ребенка. Но это делают, естественно, и посторонние люди.