Алан Уотс - Книга о табу на знание о том, кто ты Страница 11

Более того, клетки наших тел и их микроскопические элементы появляются и исчезают во многом подобно тому, как в пространстве распространяются световые волны, или подобно тому, как люди живут от рождения до смерти. Тело человека напоминает вихрь: он характеризуется определёнными более или менее постоянными очертаниями, но вихрь этот кружится лишь до тех пор, пока в нём есть вода. Даже сами молекулы и атомы, из которых состоит вода, также являются «вихрями» — структурами движения, в которых нет постоянного и ни к чему не сводимого вещества. Каждый человек — это форма, которую принимает поток, чудесным образом объединяющий в себе молоко, воду, хлеб, бифштексы, фрукты, овощи, воздух, свет, тепло. Хотя всё это в свою очередь тоже представляет собой потоки. Так же точно обстоит дело и с учреждениями. Нечто постоянное, называемое нами Калифорнийским университетом, в действительности не содержит в себе ни одного неизменного элемента: студенты, преподаватели, администраторы и даже здания приходят и уходят. Поэтому сам университет по сути представляет собой продолжающийся процесс, структуру поведения людей и вещей.

О способностях предсказания и контроля тоже можно сказать, что они не новы. Ведь у нас есть все основания утверждать, что каждый человеческий организм уже развил их в себе в такой степени, которая бы, несомненно, удивила отдельные нейроны тогда, когда они только начинали образовывать между собой отдельные связи. Поэтому если нам удастся воспроизвести себя в виде механических, пластиковых и электронных структур, это на самом деле случится не впервые. Представители любого эволюционирующего вида, должно быть, смотрят с опаской на тех своих собратьев, у которых появляются первые признаки чего-то нового. Все нормальные существа, конечно, будут считать этих выскочек опасными или сумасшедшими. Более того, этот новый и неожиданный вид воспроизведения является, вообще говоря, таким же диковинным, как и многие другие методы размножения, уже существующие на сегодняшний день в биологическом мире. Мы знаем об удивительном преображении гусеницы в бабочку, о симбиозе пчёл и цветов и о необычайно сложном — хотя и малоприятном для нас — процессе размножения малярийного комара.

Если всё это закончится тем, что человечество оставит после себя во Вселенной не что иное, как систему электронных структур, почему это должно нас беспокоить? Ведь сейчас мы уже существуем в точности в таком виде! Органическое вещество и пластик, разум и механизм, нервные волокна и провода, биология и физика — всё это, как мы теперь знаем, представляет собой один и тот же сказочный танец элементарных частиц. Наблюдая за ним на макроскопическом уровне, мы не видим этих частиц, но зато замечаем целую гамму форм и «субстанций».

Основная проблема кибернетики, из-за которой эта наука переживает бесконечную последовательность удач/неудач, состоит в необходимости управлять самим процессом управления. Власть — ещё не обязательно мудрость. Я могу достичь почти абсолютного всемогущества в управлении своим телом и окружающей средой, но как мне научиться так управлять собой, чтобы исключить возможность их нерационального и неправильного использования? Генетики и нейрофизиологи скоро, наверное, научатся воспроизводить людей с любым нужным типом характера. Но откуда же они смогут узнать, какие типы характеров будут нам тогда нужнее всего? Бурно развивающейся культуре требуются настойчивые и агрессивные индивиды, тогда как урбанистически-индустриальная культура нуждается прежде всего в общительных и трудолюбивых коллективистах. Принимая во внимание возрастание скорости социальных изменений, следует задаться вопросом, как смогут генетики предвидеть развитие вкусов, темпераментов и мотивов поведения вперёд на двадцать-тридцать лет? Кроме того, нельзя забывать, что любое вмешательство в естественное развитие изменяет жизнь самым непредсказуемым образом. Человеческий организм, подвергшийся воздействию антибиотиков, — это уже не тот организм, который был прежде, потому что поведение микроорганизмов в нём после этого вмешательства существенно изменяется. И чем больше человек вмешивается в природу, тем детальнее он должен анализировать постоянно возрастающий объём информации о последствиях своего вмешательства. Ведь мы живём в мире, бесконечное число аспектов которого переплетено между собой невообразимо сложно. Уже в наши дни количество подобной информации даже в наиболее систематизированных отраслях научных знаний так огромно, что ни один человек в течение всей своей жизни не может полностью ознакомиться с ней — не говоря уже о том, чтобы переработать её.

Решая одни проблемы, технология порождает другие, и мы убеждаемся, что находимся в положении, о котором Красная Королева из «Алисы в Зазеркалье» говорит, что мы должны бежать всё быстрее и быстрее лишь для того, чтобы оставаться на месте. Таким образом, ты вправе поставить вопрос о том, даёт ли технический прогресс возможность «куда-нибудь прийти» в смысле улучшения жизни и достижения живущими счастья. Несомненно, что в момент появления чего-то нового нас охватывает восторг, и мы чувствуем некоторое облегчение. Так было тогда, когда впервые появились телефон, радио, телевидение, реактивные самолёты, волшебные лекарства и вычислительные машины. Но слишком уж скоро эти новые приспособления становятся привычными, и мы сталкиваемся с проблемами, которые приходят в нашу жизнь вместе с ними. Один преуспевающий ректор университета как-то пожаловался мне: «Я так загружен работой, что вынужден буду скоро приобрести вертолёт!» «Что ж, — ответил я ему, — в таком случае ты будешь на коне только до тех пор, пока другие ректоры тоже не обзаведутся вертолётами. Но лучше не покупай вертолёт. Ведь тогда каждый будет ожидать от тебя ещё большего».

Технический прогресс больше всего впечатляет тогда, когда сравнивают отдельные достижения наших дней с тем, что было когда-то. Один пожилой человек, сэр Седрик Хардвик, сказал в середине 60-х, что он сожалеет о том, что ему не пришлось пожить в эпоху королевы Виктории — но с пенициллином. Мне тоже очень приятно, что сейчас я не должен пользоваться услугами медицины и зубоврачевания времён моего детства. Однако я понимаю, что достижения в одной области тесно связаны с изменениями, происходящими во всех остальных. Поэтому я не могу пользоваться пенициллином или современными средствами анестезии без того, чтобы в моём мире не было авиации, электроники, средств массовой информации, скоростных автострад и индустриализованного сельского хозяйства — не говоря уже об атомных бомбах и биологическом оружии.

Поэтому если мы взглянем на происходящее с более общей и последовательной точки зрения, весь проект покорения природы покажется довольно иллюзорным. С помощью технических средств мы просто увеличили темп жизни, не изменив своего отношения к ней — всё случилось как раз так, как говорила Красная Королева. Однако постоянное увеличение скорости топтания на месте вследствие технического развития обусловлено иллюзией — мы верим, что человек и природа, организм и его окружение, управляющий и объект управления принципиально различны. Мы «покорили» бы внешнюю природу, если бы вначале или наряду с этим — покорили свою собственную природу. Однако мы не видим природу человека и «внешнего» мира целостно. Подобно этому мы не чувствуем, что «я» как знающий и управляющий — это тот же самый парень, которого я считаю «собой», когда говорю, что знаю нечто о себе или контролирую себя. Осознающий себя механизм обратной связи, появляющийся у человека в результате эволюции коры головного мозга, позволяет нам пребывать под впечатлением, что каждый из нас — это две души в одном теле. Мы считаем себя одновременно рациональным существом и животным, наездником и лошадью, хорошим парнем с полезными инстинктами и утончёнными переживаниями и в то же время — негодяем со всевозможными ненасытными желаниями и неуправляемыми эмоциями. Отсюда все изощрённые уловки лицемерия: чувство вины и раскаяния, ужасы наказаний и пыток, гонка вооружений и даже благородное стремление творить добро и бороться со злом. Но чем больше человек отождествляется со своей доброй душой, тем яснее проступает в нём неотъемлемая тень этой души, и чем больше человек отгораживается от этой тени, тем более зловещей она становится.

Таким образом, в течение тысячелетий история человечества является удивительно бессмысленным конфликтом. Ведь как бы люди ни старались, их жизнь остаётся великолепно поставленной драмой, в которой триумфы чередуются с поражениями. И всё это потому, что здравый смысл упорно отказывается признать, что Чёрное не может существовать без Белого. Возможно, никогда ещё в истории мира ничто не шло в никуда с таким обилием восхитительной суеты. Как и в том случае, когда Труляля и Траляля согласились соперничать друг с другом, существенной деталью Игры в Чёрное-и-Белое остаётся тщательно скрываемый заговор между противоположностями, согласно которому они прячут своё единство и стараются выглядеть как можно более различными. Это напоминает настолько хорошую постановку поединка на сцене, что зрители невольно начинают верить в то, что видят реальную схватку. За кажущимися различиями всегда сокрыто их глубинное единство, которое Веданта называет Абсолют, Один-Без-Второго. В этом учении Высшая Реальность является одновременно тем, что есть, и всем, что есть. Более того — Она спряталась в тебе так, что ты её пока не видишь.