Памела Друкерман - Французские дети не плюются едой [секреты воспитания из Парижа] Страница 18

Во-первых, спустя несколько месяцев после рождения младенец начинает есть каждый день примерно в одно и то же время.

Во-вторых, у него должно быть несколько больших приемов пищи, а не много маленьких.

И в-третьих, ребенок должен подстраиваться под распорядок всей семьи.

Маленьких французов мягко подводят к соблюдению этих трех принципов. Энциклопедия «Ваш ребенок» разъясняет, что в течение первых недель надо наладить грудное вскармливание по требованию, а затем «последовательно и постепенно подвести ребенка к питанию в определенные часы, что не будет нарушать повседневную жизнь родителей». Если ребенок просыпается в семь или восемь утра, и родители считают, что он должен выдерживать около четырех часов между приемами пищи, постепенно он перейдет на общепринятый во Франции режим. Малыш будет есть утром, затем в полдень, послеобеденное кормление ждет его около четырех, а последнее — перед отходом ко сну, примерно в восемь вечера. Если ребенок заплачет, скажем, в половине одиннадцатого утра, родители могут решить, что ему лучше подождать до обеда и поесть как следует. Детей следует переводить на подобный распорядок постепенно, не резко. Им может понадобиться некоторое время, чтобы приспособиться к этому режиму. Придет день, и малыш привыкнет — так же, как привыкают взрослые. И вся семья сможет есть вместе.

Мартина вспоминает, как кормила Полетт. Примерно к третьему месяцу, чтобы выдержать трехчасовые перерывы между кормлениями, она брала ее на прогулку в слинге — в нем девочка моментально прекращала плакать. Тем же методом впоследствии ей удалось удлинить промежутки между кормлениями до четырех часов. По словам Мартины, она никогда не позволяла своим детям долго плакать. Постепенно они просто приспособились к режиму кормлений — четыре раза в день. «Я очень гибкий человек», — говорит она.

Главное — понять, что не только у ребенка, но и у родителей есть свой распорядок. В идеале нужно найти баланс между двумя ритмами. В книге «Ваш ребенок» говорится, что «у вас и у вашего ребенка есть права, и каждое решение представляет собой компромисс».

Педиатр Бин никогда не говорил о том, что детей нужно кормить четыре раза в день. Когда мы приходим на очередной прием, оказывается, что он в отпуске. Вместо него принимает молодая француженка; у нее самой дочь примерно одного с Бин возраста. Когда я задаю вопрос о режиме, она отвечает, что Бин, конечно же, следует питаться четыре раза в день. Затем она берет листочек и записывает часы кормления по режиму. Ничего нового: завтрак, затем двенадцать, четыре и восемь. Позднее спрашиваю нашего постоянного педиатра, почему тот никогда не упоминал о принятом во Франции режиме. Он отвечает, что предпочитает не рекомендовать режимы кормления американским родителям, так как те начинают следовать им, как библейским заповедям.

Проходит несколько недель, и постепенно мы переводим Бин на режим. Выясняется, что она вполне способна подождать. Ей просто не хватало практики.

Йогуртовый торт (gâteau au yaourt)

Ингредиенты отмеряют баночками из-под йогурта емкостью 150 мл

2 баночки молочною йогурта без добавок (не обезжиренного)

2 яйца

2 баночки сахара (или одну, если не любите сладкое)

1 чайная ложка ванили

чуть меньше одной баночки растительного масла

4 баночки муки полчайной ложки соды

жирные сливки (по желанию)

Разогрейте духовку до 190 °C. Смажьте растительным маслом форму для выпечки диаметром около 22,5 см. Смешайте йогурт, яйца, сахар, ваниль и масло. В отдельной емкости перемешайте муку с содой. Добавьте мучную смесь к йогуртовой и аккуратно перемешайте до однородности; не вымешивайте слишком долго. К тесту можно добавить 2 баночки замороженных ягод, баночку шоколадной крошки или любую другую добавку. Выпекайте 35 минут и еще пять, если нож не выходит из центра выпечки сухим. Торт должен быть золотистым снаружи, но мягким внутри. Охладите его и подавайте к чаю с ложечкой взбитых сливок.

ГЛАВА 5

Маленькие взрослые 

Бин исполняется полтора года, и мы отводим ее в Центр раннего плавания. Платные занятия организует наш городской совет, проходят они по субботам в одном из бассейнов недалеко от нашего дома.

За месяц до первого занятия организаторы приглашают родителей на информационное собрание. Мы все похожи: образованные и не прочь потолкать коляску промозглым субботним утром ради того, чтобы научить своих малышей плавать. Занятие длится 45 минут. Нам напоминают: как и во всех городских бассейнах Парижа, мужчины должны быть в спортивных плавках, а не в семейных шортах до колен. (Объясняется это, якобы, соображениями гигиены: ведь в шортах можно не только плавать, но и просто ходить, и, следовательно, на них собирается грязь.)

Мы втроем переодеваемся в общей раздевалке. Затем плюхаемся в бассейн вместе с другими родителями и детьми. Бин играет с пластиковыми мячами, скатывается с горки и прыгает с надувных плотов. Один раз за сеанс к нам подплывает инструктор, знакомится и уплывает. Не успеваем опомниться, как наша смена кончается, и в бассейн погружается новая партия родителей с детьми.

Понимаю, что это был ознакомительный сеанс, а настоящие занятия начнутся на следующей неделе. Но и в следующий раз нас ждет то же самое: мы плещемся в воде, но никто не учит Бин двигаться, задерживать дыхание — короче, плавать. Похоже, тут вообще не предусмотрено никакого организованного обучения. Время от времени к нам подплывает инструктор — убедиться, что мы хорошо проводим время. Спрашиваю его в лоб: когда же он начнет учить мою дочь плавать? Инструктор улыбается, глядя на меня, как на ребенка.

— В центре раннего плавания детей не учат плавать, — объясняет он таким тоном, будто это совершенно очевидно. (Позднее узнаю, что дети в Париже учатся плавать только лет с шести.)

Тогда зачем мы сюда пришли? По словам инструктора, цель занятий — познакомиться с водной стихией, пробудить связанные с этим ощущения.

Что-что? Бин уже познакомилась с «водной стихией» — в ванне. А я хочу, чтобы она научилась плавать! Причем чем раньше, тем лучше, желательно уже в два года! Именно за это я платила деньги и именно по этой причине вытаскиваю всю семью из теплой кровати в ледяное субботнее утро!

Но вдруг понимаю, что все остальные родители — те, что были с нами на собрании, прекрасно знали, на что подписываются: именно на то, чтобы их дети «познакомились с водной стихией» и «пробудили ощущения».

Они вовсе не ждут, что их научат плавать. Интересно, уроки игры на фортепиано у них проходят так же — дети «знакомятся» с инструментом, вместо того чтобы учиться играть на нем?

Чуть позже до меня доходит: во всем, что касается воспитания, французы не просто что-то делают иначе. Нет, они совершенно по-другому воспринимают саму учебу, а если взглянуть шире — самих детей. Проблема явно философская.

В 1960-е годы швейцарский психолог Жан Пиаже приехал в Америку, чтобы поделиться своей теорией о стадиях развития ребенка. После каждой лекции кто-то из присутствующих неизменно задавал ему один и тот же вопрос, который сам Пиаже впоследствии окрестил «американским»: как ускорить развитие, быстрее проходить эти стадии?

«А зачем вам это нужно?» — удивлялся он. По его мнению, форсировать обучение ребенка нежелательно, да и невозможно. Дети проходят фазы развития в определенном темпе, руководствуясь внутренними ритмами.

«Американский вопрос» объясняет главное различие между французскими и другими родителями, не только американскими. Многие считают своим долгом подталкивать детей, стимулировать их, силой поднимать на новый уровень развития. Нам кажется, что чем быстрее наши дети развиваются, тем лучшими родителями мы являемся. В английском игровом центре некоторые мамочки хвастаются тем, что их дети берут уроки музыки или ходят еще в один центр развития — португальский. При этом часто скрывают, где именно проходят эти занятия, чтобы больше никто не мог записать туда своих детей. Эти мамы вряд ли признаются, что стремятся перещеголять остальных, однако дух соперничества витает в воздухе.

А вот во Франции родители вовсе не лезут из кожи вон, чтобы их дети стали первыми. Не стремятся научить их читать, считать или плавать как можно раньше, не пытаются сделать из них гениев. В Париже у меня не было чувства, что все мы участвуем в гонке. Безусловно, мамы записывают своих детей на теннис, фехтование и английский. Но не бахвалятся этим как доказательством своего родительского превосходства. И не пытаются скрывать, какие именно центры посещают их дети, будто речь идет о секретном оружии. Во Франции детей водят в музыкальные школы по субботам вовсе не для того, чтобы активизировать какие-то там участки мозга: их водят, потому что детям это нравится. Как и наш инструктор по плаванию, французы считают, что важно «познакомиться» и «пробудить».