Юлия Гиппенрейтер - Как учиться с интересом Страница 6

Игры обучают лучше, чем наказания!

Загадки и задачки

Дети любят загадки и задачки, ведь это тоже игра – игра ума. Озадачивать ребенка нужно обязательно с учетом его возраста и возможностей (вспомним слова А. Звонкина о ступеньке, на которой ребенок сейчас находится). Но есть совсем простые каверзные задачки, которые вполне доступны пониманию даже дошкольника, и в то же время, не сразу решаются взрослым. В таких случаях ребенок, когда он уже знает ответ, с удовольствием наблюдает ошибки и «муки» родителя: наконец роли переменились, «отливаются его слезы»! Это забавляет и подогревает желание найти другие такие же задачи. Для начала приведу две из них.

Первая звучит так:

«Сколько весит кирпич, если он весит один килограмм, и еще пол-кирпича?».

(Только не отвечайте сразу: «полтора», это обычный, но неверный ответ!)

Вторая задача – это, скорее, интеллектуальный «фокус», которому вы можете научить ребенка, чтобы он показывал его другим – приятелю, папе или бабушке.

Задумай число в пределах десятка. Помножь его на семь. Вычти задуманное число. Раздели то, что получилось, на шесть. Снова вычти задуманное число. К тому, что получилось, прибавь пять. Помножь это на четыре. У тебя получилось двадцать!

Читатель может проверить правильность ответа, задумав число и проделав все шаги. Если не сразу, то через два-три раза, меняя задуманное число, вы догадаетесь, в чем тут дело. А потом, разобрав все с ребенком (если он еще не опередил вас), вы сможете сочинять другие последовательности шагов, которые всегда будут приводить вас к безошибочной отгадке.

Сюжетные игры

Дети с упоением разыгрывают сцены на различные жизненные темы: «в дочки-матери», «в школу», «в доктора», «в индейцев», «космонавтов» и т. д. Если родитель соглашается принять участие в игре, он многое может узнать о ребенке – его жизни, переживаниях, отношениях и проблемах.

Если вы вошли в игру, дети бывают не только счастливы, но и предельно серьезны, так что и родителю приходится сохранять полную серьезность.

Вспоминается случай из собственной жизни.

Моя внучка восьми лет (ученица второго класса) усадила свою маму, старшую сестру и меня играть «в школу». Она, конечно, в роли учительницы, а мы – ученики. Мы писали буквы, считали (иногда нарочно ошибались), нас, конечно, строго поправляли, делали замечания. Кто-то из «учеников» время от времени нарушал дисциплину, жаловался на соседа (строго одергивали обоих), повторно просился в туалет (повторно не отпускали!).

Наконец, наступил урок рисования. Было задано нарисовать льва. Каждый в меру своих способностей изобразил, что мог. На моем рисунке лев был, прямо скажем, трудно узнаваем. Начался обход «учителя» с проставлением оценок. Я замерла в ожидании своей участи.

«Учитель» – своей старшей сестре (у которой явные способности к рисованию):

– Неплохо, … тут можно еще подправить, но в общем пять с минусом!

Следующий – рисунок мамы:

– Немного хуже, пожалуй, могу поставить четыре.

Наконец, долгий взгляд на мое произведение:

– Да, Юлечка, больше трех с минусом поставить тебе никак не могу, ты у нас все-таки очень слабенькая!

Я съежилась под тяжестью приговора, а тут еще злорадные улыбки моих «одноклассниц»…

«Бедные дети, – подумалось мне, – как они только выживают в атмосфере наших непрерывных оценок и в школе и дома!»

Сказки и истории

Можно сказать, что известные сказки – это мир детских фантазий, сочиненный живыми и талантливыми взрослыми. Эти же фантазии возвращаются к детям, развивая и обогащая их жизнь. Раньше сказки рассказывались старыми бабушками, в наше время их чаще читают родители. Сказки нужны детям как воздух.

Еще дети любят слушать истории. Это те же сказки, только «про жизнь», и они бывают не менее захватывающими. Вот как об этом пишет русский историк Сергей Михайлович Соловьев (его детство пришлось на 20-е годы XIX столетия).

Самыми близкими и любимыми существами для меня в раннем детстве были старая бабушка и нянька. Последняя, думаю, имела немалое влияние на образование моего характера.

Как теперь я помню эти вечера в нашей тесной детской: около большого стола садился я на своем детском стульчике, две сестры, старая бабушка с чулком в руках и нянька-рассказчица, также с чулком и в удивительных очках, которые едва держались на носу. Небольшая, худощавая старушка с очень приятным выразительным лицом без умолку рассказывала о странствиях своих по Великой и Малой России. Несколько раз (не менее трех) путешествовала она в Соловецкий монастырь и столько же раз в Киев, и рассказы об этих путешествиях составляли для меня высочайшее наслаждение.

Рассказывала нянюшка и о дальних странах – об Астраханской губернии, куда она была запродана купцам еще девочкой, «о Волге, о рыбной ловле, больших фруктовых садах, о калмыках и киргизах, о похищении последними русских людей, об их страданиях в неволе и бегстве». Все это переносило воображение мальчика далеко за пределы «тесной детской», и будило стремление узнавать все больше о странах, временах и народах.

Если я и родился со склонностью к занятиям историческим и географическим, – замечает С. Соловьев, – то постоянные рассказы старой няни о своих хождениях, о любопытных дальних местах, о любопытных приключениях не могли не развить врожденной в ребенке склонности.

Так простые неграмотные бабушки, наши чудесные Арины Родионовны, ведя неспешные беседы, «образовывали» души и характеры детей, впоследствии становившихся знаменитыми поэтами и учеными.

В наше время традиция личных бесед и увлекательных рассказов постепенно разрушается из-за «технического прогресса». У родителей возникает соблазн переложить свои функции на мультики, видики и проч. Но личное общение с ребенком невозможно заменить ничем! К тому же оно имеет много других устных «жанров». Хочется рассказать об одном – придумывании историй вместе.

Личное общение с ребенком заменить нельзя ничем.

Сошлюсь снова на практику А. Нилла. Многие годы он рассказывал младшим детям истории из их собственных воображаемых приключений. В этих рассказах дети совершали путешествия в глубины Африки, на дно океанов, улетали в небо за облака. Были также истории про школьную жизнь.

Как-то я рассказал им, что́ случилось после моей смерти. Саммерхилл (название школы) перешел под начало сурового человека по имени Маггинс. Он сделал уроки обязательными. Если кто-то произносил всего лишь «черт!», его наказывали розгой. Я живописно изобразил, как все они кротко подчинились его приказам.

Детвора – от 3 до 8 лет – пришла в ярость: «Мы не подчинились! Мы все убежали. Мы его убили молотком. Думаешь, мы бы стали терпеть такого человека?!»

В конце концов, я понял, что смогу успокоить их, только ожив и вышвырнув господина Маггинса за порог.

Замечательный пример сотворчества родителя и детей мы находим у Марины Цветаевой в рассказе «Сказка матери». Это рассказ автобиографический: Марина (ей примерно шесть лет) и ее младшая сестра Ася (на три года младше) слушают маму. Приведу лишь небольшие отрывки из этого редкого по своему очарованию текста.

– Жила-была мать, у нее были две дочки…

– Муся и я! – быстро перебила Ася. – Муся лучше играла на рояле и лучше ела, а зато Ася… Асе зато вырезали слепую кишку, и она чуть не умерла. …

– Да, – подтвердила мать, очевидно не слышавшая и сочинявшая свою сказку дальше, а может быть, думавшая совсем о другом, – две дочери, старшая и младшая…

– А зато старшая скоро состарилась, а младшая всегда была молодая, богатая и потом вышла замуж за генерала, Его Превосходительство, или за фотографа Фишера, – возбужденно продолжала Ася, – а старшая за богадела Осипа, у которого сухая рука, потому что он убил брата огурцом. Да, мама?

– Да, – подтвердила мать.

– А младшая потом еще вышла замуж за князя и за графа, и у нее было четыре лошади. А старшая – в это время – так состарилась, стала такая грязная и бедная, что Осип ее из богадельни выгнал: взял палку и выгнал.

– И вот, когда тот разбойник потребовал, чтобы она выбрала, она, обняв их обеих сразу…

– Мама! – завопила Ася. – Я совсем не знаю, какой разбойник!