Элла Войтоловская - Практические занятия по русской литературе XIX века Страница 14

Книга Ильи Фейнберга[114] говорит о том, как много нового и неожиданного вносит в изучение творчества Пушкина доскональное знание архивных фондов и свежее прочтение автографов писателя. Изучение черновой рукописи «Истории Петра I» дало возможность автору обнаружить множество страниц — «заготовок исторической прозы» Пушкина, остававшихся незамеченными долгие годы. Вторая часть книги — «Автобиографические записки» — убедительно подтверждает выдвинутую исследователем гипотезу о том, что не все «Записки» Пушкина были им уничтожены. Обосновывая эту мысль, И. Фейнберг провел большую текстологическую работу по анализу всех рукописей Пушкина. По его убеждению, в них включены отдельные фрагменты «Записок». Несожженные писателем части «Записок» обнаружены исследователем в самых различных местах текстов Пушкина. Это стало возможно потому, что И. Фейнберг учитывал каждый вырванный из тетради лист. Так, исследователь знал, что сохранившийся листок с заметкой о Карамзине был оторван от тех, на которых были стихи Пушкина, и знал, какие именно. На протяжении всего исследования И. Фейнберг постоянно обращается к рисункам Пушкина, которые помогают понять характер и направление размышлений поэта и т. д.

Пути изучения текста очень сложны. Об этом свидетельствует работа Б. В. Томашевского «Писатель и книга»[115]. Текст стихотворения Пушкина «Клеопатра» (ему может быть посвящено выступление одного из студентов) — блестящий пример исследования. Автор обращается к истории стихотворения «Клеопатра» и анализирует каждый этап работы над ним Пушкина (в 1824, 1828, 1836 гг.). По мнению исследователя, стихотворение было полностью закончено Пушкиным в 1828 г. Б. В. Томашевский убедительно показывает недопустимость присоединения к нему отрывка 1835 г., который, как полагает исследователь, мог составлять иное, самостоятельное и законченное произведение. Между тем начиная с первой публикации и до настоящего времени к тексту 1828 г. в силу традиции постоянно присоединяют отрывок 1835 г.: «И вот уже сокрылся день…», который придает законченному стихотворению характер незавершенности и меняет его смысл.

Анализ Б. В. Томашевского раскрывает роль, которую играет в датировке произведения его расположение в тетрадях поэта. Та или иная тетрадь, сорт бумаги, место в ряду других текстов, почерк и т. д. — все должно учитываться и способствовать правильному установлению времени написания, если оно не обозначено самим автором. Б. В. Томашевский устанавливает, что стихотворный отрывок «И вот уже сокрылся день…» написан на бумаге без водяных знаков гончаровской фабрики, т. е. не на той, на которой Пушкин писал в 1828 г. Этого не заметили те, кто объединял тексты, а между тем разница в бумаге говорит о разновременности написания стихов. Исследователю помогают, однако, не только эти внешние данные. Он учитывает устойчивые признаки стиля в произведениях Пушкина разной поры. Так, например, в стиле отрывка «И вот уже сокрылся день…» он видит доказательство позднейшего его происхождения: «Изобилие деталей, описывающих обстановку (фонтаны, лампады, фимиам, пурпурные завесы, золотое ложе), так отличается от скупого стиля 1828 года и так совпадает с набросками 1835 года, что невозможно сомневаться в том, куда следует отнести эти стихи»[116].

Приведенные примеры говорят о том, какое большое значение имеют разнообразные формы работы над текстом. Анализируя то или иное литературоведческое исследование, мы всегда можем наглядно показать студентам большое и плодотворное значение текстологического изучения. Самые методы работы над источником многообразны, и каждый автор ищет свои пути для разрешения поставленной задачи. С различными путями работы над источниками и с отдельными элементами текстологии при изучении монографической литературы знакомит студентов книга М. В. Нечкиной «А. С. Грибоедов и декабристы»[117], в которой приводятся документы следствия по делу декабристов, эпистолярные материалы, отрывки из мемуаров и дневников, тексты произведений Грибоедова. Различным методам работы над источником учит и монография Э. Г. Герштейн о Лермонтове[118].

Все, о чем говорится в книге «Судьба Лермонтова», построено на разнообразных методах анализа текстов и различных документах, связанных с эпохой и жизнью поэта. Преподавателю следует обратить внимание на то, что Э. Герштейн не претендует на полное решение поставленных ею вопросов. Напротив, она подчеркивает, что в ее утверждения могут быть внесены коррективы, в частности в случае, если будут найдены документы о собраниях «шестнадцати», о вопросах, которые на них решались, и о положении Лермонтова в этом кружке («О кружке «шестнадцати»)[119].

Методы проведения занятий по текстологии разнообразны. Пока здесь сказано только о таких разделах текстологии, о которых мы говорили со студентами попутно, решая общие литературоведческие проблемы: анализируя то или иное исследование, разбирая формы и методы работы литературоведа–исследователя.

Отдельным разделам текстологии могут быть посвящены целые практические занятия: «Проблема атрибуции», «Творческая история произведения» и др.

Вопросы атрибуции в различных исследованиях

Установление авторства (атрибуция) расширяет представление студентов о методах научной текстологии, как и всего литературоведения. Для активного участия студентов в конкретной теме об установлении авторства предлагаем им предварительно ознакомиться с соответствующими главами двух работ по текстологии[120], при этом используем и другую литературу[121]. Рекомендованные студентам пособия отличаются четким и систематическим изложением и яркими примерами, которые сразу вводят в круг атрибуционных задач. Авторы раскрывают причины возникновения проблемы атрибуции, серьезность и ответственность принимаемых решений. Становится ясно, что каждый из путей установления авторства сам по себе не является достаточно основательным для решения вопроса. Даже наиболее убедительный путь документальных доказательств далеко не всегда надежен. Процесс выявления идейных позиций анонима, т. е. сопоставление философских, социальных, политических и литературных взглядов его с предполагаемым автором, также сложен и недостаточен. Изучение стилистических и языковых основ атрибутированного произведения встречает трудности потому, что более или менее подробный анализ стиля существует только в отношении великих писателей — Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Тургенева, Л. Толстого. В атрибутировании обыкновенно приходится принимать во внимание и документальные доказательства, и идейные позиции, и стилистические, и языковые основы атрибутированного произведения. Во всяком случае, лучшие практические результаты были достигнуты при сочетании всех указанных сторон анализа.

Этот материал нов для студентов и нуждается в закреплении не только с помощью беглого опроса. Отдельные интересные работы по установлению авторства могут быть рассмотрены на семинарских занятиях. В их числе статья Б. П. Козьмина «Воскресший Белинский»[122], интересная по своей аргументации; работа В. Лакшина «О некоторых ошибках в изучении А. Н. Островского»[123], в которой, основываясь на документах архива М. П. Погодина, убедительно доказано, что А. Н. Островский не является автором 14 статей, приписанных ему Н. Кашиным, в действительности принадлежащих Л. А. Мею, А. П. Григорьеву, С. П. Колошину, П. П. Сумарокову. Преподаватель подведет итоги методов установления авторства и несколько подробнее остановится на значении факторов языка и стиля, т. е. на выявлении свойственных данному автору стилистических признаков, используя при этом замечательные труды В. В. Виноградова[124]. В аудитории будет рассмотрен вопрос об установлении авторства, над решением которого идут споры уже около ста сорока лет: кому принадлежит псевдоним П. Щ.? Преподаватель укажет авторов, принявших участие в дискуссии на данную тему, и распределит между студентами небольшие выступления по данному вопросу[125]. В своих сообщениях студенты должны выявить пути и методы каждого исследователя при установлении атрибуции. Таким образом, будут изложены противоположные точки зрения, и появится возможность оценить убедительность аргументации исследователей, характер и основательность различных путей установления атрибуции.

Целесообразно начать обсуждение с последней по времени написания и заключающей дискуссию статьи С. И. Машинского «Еще раз о таинственном криптониме «П. Щ.». Начать с этой статьи следует еще и потому, что она живо и увлекательно написана и сразу же вводит в суть вопроса. С. И. Машинский и заключает на этом этапе дискуссию. Поэтому придется вернуться к его статье в конце беседы о П. Щ. Студент начинает свое сообщение с рассказа об огромном успехе, которым были встречены гастроли двух петербургских артистов супругов А. М. и В. А. Каратыгиных в Москве в апреле 1833 г. Однако начиная с № 44 «Молвы» появляются один за другим шесть «Писем из Петербурга» за подписью П. Щ. и 7–е «Письмо к издателю» за этой же подписью, в которых успех Каратыгиных ставится под сомнение. В 1835 г. артисты вновь приезжают в Москву на гастроли, и за той же подписью П. Щ. печатаются еще три письма к «Издателю «Телескопа». Все десять писем П. Щ. критикуют игру Каратыгиных. В них говорится, что прежняя классицистская театральная школа, к которой принадлежат они оба, уже изжила себя. Больше не нужны ни вычуры, ни декламации, ни риторика, ни позы, ни эффектированные жесты. А между тем в актерах Каратыгиных ощущается особая сценическая механика, театральная дикция, напыщенность.