Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 2 Страница 2

Там всё было серо-голубое, как голубиная грудка, — и старые дома, и дороги, и небо, и океан, и погода, и даже ветер, постоянный, как в Туруханске. Во время maree de Tequinoxe1 океан отходил на километры, и до ближайших островов можно было дойти посуху, а потом возвращался и обрушивался на берег, на кладбище, которые в Бретани все с видом на море! и на ближайшие дома, а один из самых ближайших к морю был дом Марии Стюарт. Она жила в нём, будучи невестой дофина. Океан налетал с грохотом и отступал с грохотом, точно сам был обут в сабо, как все бретонцы. Дом был трёхэтажный, высокий и узкий, в середине — от земли и до крыши, стоял резной деревянный столб, становой хребет всего дома, резной,

коричневый. Там, между гроздьев винограда и виноградных листьев, пробирались маленькие святые с большими руками и большими грубыми лицами, в негнушихся одеждах. Вокруг столба шла винтовая лестница. Комната Марии была на самом верху, и все три узких высоких окна глядели на океан, и она оттуда глядела на океан. Переплёты оконные были мелкие-мелкие, как раз чтобы прижаться лбом. Внизу был старый порт, и слева - часовенка, воздвигнутая дофином для того, чтобы его невеста за него молилась. В те времена RoscofT6bUi крупным торговым портом. Да, так это я всё к тому, что и тогда, там, благодаря этому городу и этому дому, и благодаря тому, что есть на земле места, где время останавливается, и его можно просто взять голыми руками, — я и узнала ту, настоящую, живую и простую Марию Стюарт, о которой ешё ничего не написано. (Это «ничего не написано» просто наглость с моей стороны! М. б. просто мною ничего не прочитано? У нас в квартире есть такой молодой человек, который говорит: «Я не помню, в чём заключается учение Дарвина, но я с ним не согласен!») Я поняла тогда просто, что это было так недавно, так близко! Нам всё в жизни портят расстояния и пьедесталы, т. е. не всё, конечно, а очень многое. Да, да, совсем недавно жила она в том доме и смотрела в то окно на тот океан. И писала стихи - «Adieu, mon doux pays de France»2. И мне она так близка, как будто бы не тогда когда-то ей отрубили голову, а вот сейчас недавно расстреляли, и давно прошедшее так же непоправимо, как недавнее, и сегодняшний день так же неотвратимо нелеп, как вчерашний.

Вообще же мне всё стало таким близким, как перед смертью. Почему? Да, так вот, мне ужасно хочется прочесть твой перевод «Марии Стюарт», когда это будет возможно7. Мне хочется узнать, жила ли шиллеровская Мария в том доме, в котором я её узнала? О, женские жизни, женские судьбы, женские казни! Ты знаешь последнее письмо Шарлоты Кордэ? Вот оно:

«Pardonnez-moi mon cher papa d’avoir dispose de ma resistance sans vorte permission, j’ai venge bien d’innocentes victimes, j ai prevenu bien d’autres desastres, le people, unjourdesabuse, se rejouira d etre delivre d un tyran, si j’ai cherche a vous persuader queje partais en Angleterre, c est que j’esperais garder l’incognito, mais j’en ai reconnu 1 impossibilite. J espere que vous ne serez point tourmente, car je crois que vous aurez des defenseurs a Caen, j’ai pris pour defenseur Gustave Doulat, un tel attentat ne permet nulle defense, c’est pour la forme. Adieu, mon cher papa, je vous prie de m’oublier ou plutot de vous rejouir de mon sort, la cause en est belle,

j’embrasse ma soeur que j’aime de tout mon coeur ainsi que tous mes parents, n’oubliez pas le vers de Corneille:

le Crime fait la honte et non l’Echafaud

C’est demain a huit heures que l’on me juge, le 16 Juillet»3.

Боренька дорогой, я так и не поняла насчёт романа: значит ли это, что его можно читать в рукописи? т. е. что ты разрешаешь? Если да, то я боюсь трогать рукопись, ведь не дай Бог что случится, ведь это не восстановимо, даже подумать страшно. М. б. можно перепечатанное читать - по мере того, как М.К. будет печатать8, и до того, как она отдаст тебе все экземпляры, которые у тебя сейчас же разойдутся? Я так суеверна насчёт рукописей, на маминых просто сижу и никому даже не показываю, чтобы не потерять, не утащили и не сглазили. А тут нужно будет и Лиле на дачу свезти и с ней почитать — с копией же ничего никогда не случится. Если только возможно, напиши мне открытку насчёт этого.

Крепко тебя целую и люблю.

Твоя Аля

М. б. ты М.К. ещё не печатать дал рукопись, а читать? Ты, почему-то, пишешь о том, что бумагу ей можно отдать потом. Или у неё сейчас просто есть бумага для работы?

1Марина Казимировна Баранович (1901/02-1975) - друг Б,Л. Пастернака, в прошлом актриса, в эти годы профессиональный переводчик и машинистка. Многократно перепечатывала роман «Доктор Живаго» (с 1946 по 1955 г.).

2 М.К. Баранович действительно в 1956 г. поставили диагноз - рак горла.

3 По сведениям, полученным от О.А. Трухачевой, ее отец А.Б. Трухачев был в 1949 г. осужден на 2 года лишения свободы за «хозяйственные нарушения», но «пересидел» 21/2года и в 1955 г. работал на инженерной должности в местах, где отбывал наказание. Однако во второй половине 1955 г. он смог навестить семью.

4 Надежда Николаевна Клейн (1882-1972) - вдова архитектора Романа Ивановича Клейна - строителя Музея изящных искусств им. Александра III (ныне Гос. музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина); заведовала архивом музея в 1932-1959 гг

ь в 1958 г А И Цветаева с помощью музея получила персональную пенсию « Порт на севере западе Франции По легенде в 1548 г. во.время.«VP*‘

РвГУ-^Л.^1-?,Т0Г° ДОФИНОМ^^

ЦИСК°ТМоагедия Ф Шиллера -Мария Стюарт- в переводе Б Пастернака была опубликована в изд ВУОАП (ксилограф) в 1956 г и в изд. «Художественная литерату

РЭ” В. в ответ на просьбу А.С. в письме от 15.IX.1955 г. Б.Л. Пастернак пишет ка к Баранович- «Нельзя ли было бы из двух Ваших экземпляров дать один на бы 1оЛ",““ -»о„е-и. интересующимся и достойным, то есть заслуживающим * 'л Вашей милости с обязательной оговоркой, что текс щ

3 - а дйптлрп^я < > Такой случай достойный внимания, известен мне

очень близкого нам с Вами ду>а. Других я не знаю-. (6. Пастернак. Собр.соч.. В 11 т.. Т. 10. С. 100).

Б.Л. Пастернаку

Болшево, 20 августа 1955

Дорогой Боренька, сейчас разбираю мамины стихи, и захотелось мне напомнить тебе этих «Магдалин» - всё те же волосы, о которых

ты мне говорил, и те же грехи!

Крепко тебя целую, и Лиля и Зина тоже шлют привет.

Твоя Аля

В маминых записных книжках и черновых тетрадях множество о тебе Я тебе выпишу, многого ты, наверное, не знаешь. Как она любила тебя и как долго - всю жизнь! Только папу и тебя она любила, не разлюбливая. И не преувеличивая. Тех, кого преувеличивала, потом, перестрадав, развенчивала.

МАГДАЛИНА

1

Между нами — десять заповедей.

Жар десяти костров.

Родная кровь отшатывает,

Ты мне - чужая кровь.

Во времена евангельские Была б одной из тех...

(Чужая кровь - желаннейшая И чуждейшая из всех!)

К тебе б со всеми немощами Влеклась, стлалась - светла

Масть! - очесами демонскими Таясь, лила б масла —

И на ноги бы, и под ноги бы,

И вовсе бы так, в пески...

Страсть по купцам распроданная, Расплёванная — теки!

Пеною уст и накипями Очес — и потом всех Her... волоса заматываю Ноги твои, как в мех!

Некою тканью под ноги Стелюсь... Не тот ли (та!)

Твари с кудрями огненными Молвивший: встань, сестра!

26 августа 1923 г.

2

Масти, плоченные втрое Стоимости, страсти пот,

Слёзы, волосы, — сплошное Исструение, а тот,

В красную сухую глину Благостный вперяя зрак:

— Магдалина! Магдалина!

Не издаривайся так!

31 августа 1923 г.

3

О путях твоих пытать не буду Милая, ведь всё сбылось.

Я был бос, а ты меня обула Ливнями волос —

И слёз.

Не спрошу тебя, — какой ценою Эти куплены масла.

Я был наг, а ты меня волною Тела — как стеною Обнесла.

Наготу твою перстами трону Тише вод и ниже трав...

Я был прям, а ты меня наклону Нежности наставила, припав.

В волосах своих мне яму вырой, Спеленай меня без льна.

- Мироносица! К чему мне миро? Ты меня омыла,

Как волна.

31 августа 1923 г.

И. Г. Эренбургу

<Москва> 28 августа 1955

Дорогой друг Илья Григорьевич! Нежно и бережно передаю Вам эти письма1, сбережённые мамой через всю жизнь — и всю смерть! Сами подлинники хранятся где-то там - где? она не успела сказать мне, а я тогда не успела спросить толком, как всегда думая, что всё -впереди. Я не могу отдать Вам их, переписанные её рукой, т. к. в той тетрадочке ещё несколько писем не Ваших — очень немногих и не очень верных друзей.