Ян Пробштейн - Нетленная вселенная явлений: П. Б. Шелли. Романтики как предтечи модернизма Страница 2

«Поэты — непризнанные законодатели мира», — писал Шелли в «Защите поэзии». В этой своеобразной декларации поэта выражена и цельность его мировосприятия, и его страстная вера в могущество поэзии, в которой, по его убеждению, полнее всего выражается духовная жизнь человека, его воображение, способность любить и творить. Эссе Шелли явилось ответом на памфлет «Четыре века поэзии» поэта и критика Пикока, в котором тот утверждал, что поэзия была естественным выражением образа мыслей примитивных народов, но с развитием цивилизации она утрачивает свое значение и вытесняется наукой. «Поэзия — это летопись лучших и счастливейших мгновений, пережитых лучшими и счастливейшими умами, — отвечает Шелли. — Поэзия дает бессмертие всему, что есть в мире лучшего и наиболее прекрасного… Любовь — вот суть всякой нравственности. Любовь или выход за пределы своего «я» и слияние с тем прекрасным, что заключено в чьих-то, не наших, мыслях, деяниях или личности, — утверждает Шелли и продолжает: «Воображение — лучшее орудие нравственного совершенствования, и поэзия способствует результату, воздействуя на причину… Поэзия расширяет сферу воображения».

Не ограничиваясь стихотворством, Шелли находит истинную поэзию в истории и философии, во всех видах человеческой деятельности, озаренной воображением, любовью, величием помыслов и духовными устремлениями. «Подлинная поэзия Рима жила в его гражданских установлениях, ибо все прекрасное, что в них было, могло порождаться только тем началом, которое творило самый этот порядок вещей», — пишет Шелли и, выделив кульминационные моменты римской истории, заключает: «Все это — эпизоды циклической поэмы, которую Время пишет в памяти людей. Прошлое, подобно вдохновенному рапсоду, поет ее вечно сменяющимся поколениям». Поэзия же — квинтэссенция памяти, истории, воображения, любви, — утверждает Шелли. Говоря о том, что Данте первый пробудил Европу, даровал ей видение, философию, из «хаоса варваризмов создал язык, который сам по себе был музыкой и красноречием», Шелли заключает: «Поэзию Данте можно считать мостом, переброшенным через поток времени и соединяющим современный мир с античным».. Отдавая дань философии и деятельности Локка, Хьюма, Гибббона, Вольтера, Руссо и их последователей «в защиту угнетенного и обманутого человечества», Шелли пишет: «Однако невозможно себе представить нравственное состояние мира, если бы не было Данте, Петрарки, Бокаччо, Чосера, Шекспира, Кальдерона, лорда Бэкона и Мильтона, если бы никогда не жили Рафаэль и Микеланджело, если бы не была переведена древнееврейская поэзия, если бы не возродилось изучение греческой литературы, если бы образцы античной скульптуры не дошли до наших дней, если бы поэзия античных богов исчезла вместе с их культом». Одна лишь поэзия и способна пробудить человеческий разум, освободить человека от рабства и возвысить дух. Развитие наук, которое «расширило власть человека над внешним миром, из-за отсутствия поэтического дара, соответственно сузило его внутренний мир, поработив стихии, человек сам при этом остается рабом».

Шелли говорит о том, что «язык поэта жизненно метафоричен, то есть он подмечает прежде неизвестные отношения между вещами и сохраняет их понимание, пока слова, выражающие их, не превращаются со временем в знаки определенного рода или класса мыслей вместо того, чтобы запечатлевать образы мыслей в их цельности, и поэтому, если не появятся новые поэты, чтобы, обновляя, восстановить распавшиеся связи, язык умрет для всех благороднейших целей человеческого общения». (Выделено мной. — Я. П.). Стало быть, обновляя язык, расширяя его границы, поэт тем самым связывает явления и мысли, бытие и время воедино, поэт не только запечатлевает следы прошлого, но и провидит будущее сквозь настоящее. Вот почему Шелли заявил, что «поэты — учредители законов и основатели общества».