Алексей Эйснер - Роман с Европой. Избранные стихи и проза Страница 3

ЦИРК

Николаю Артемьевичу Еленеву

В дыму одичалых окраин,Среди пустырей и полян —Видение детского рая —Огромный стоит балаган.

Потомок глухой Колизея!Мы вежливо мимо пройдем.Но жадно мальчишки глазеют,Проткнув парусину гвоздем.

И так под заплатанной крышейОркестра гудят голоса,Такие на пестрой афишеЗаманчивые чудеса,

И люди в линялых ливреяхУ входа так важно вросли,Что, бросив окурки скорее,Мы не устояли — вошли.

Плюются тромбоны по нотам,И скрипки дрожит голосок,И тленьем, навозом и потомУтоптанный пахнет песок.

Так где-нибудь в чаще во мракеЗвериная пахнет нора…А кто-то в малиновом фракеВыкрикивает номера.

На розовом круглом коленеНаездница, хрипло крича,Порхает по мягкой аренеПод выстрелы злые бича.

Приказчиков чувства волнуя,Пустую улыбку храня,Воздушные шлет поцелуиС широкого крупа коня.

Растет в нас тревога глухая,И странно сердца смущены,Когда, допотопно вздыхая,Прессуют опилки слоны.

Танцуют веселые кони,Ломает себя акробат.И публика плещет в ладони.И клоунов щеки звенят.

Кровавые римские игры,Всё так же пленяете вы.Взвиваются легкие тигры.Ревут золотистые львы.

А скрипка по-прежнему плачет.И вот высоко-высокоПо скользким трапециям скачетКрасавица в черном трико.

И музыка в ужасе тает.И, сделав решительный жест,Красивое тело взлетаетНа тонкий согнувшийся шест

И там выпрямляется гордо.Дрожит и качается жердь…С тупой размалеванной мордойПод куполом носится смерть.

И звезды сияют сквозь дырки.Мы смотрим наверх, не дыша.И вдруг — в ослепительном циркеМоя очутилась душа.

В нем ладаном пахнет, как в храме,В нем золотом блещет песокИ, сидя на тучах, мирамиРумяный жонглирует Бог.

Летают планеты и луны,Лохматые солнца плывут.И бледные ангелы струныНа арфах расстроенных рвут.

Бесплатно апостолы в митрахПускают умерших в чертог.Смеется беззвучно и хитроНебесный бесплотный раек…

А здесь, на земле, мы выходим.К трамваю бредем не спеша.Зевнув, говорим о погоде.И медленно стынет душа.

Бог изредка звезды роняет.Крылатый свистит хулиган…И темная ночь обнимаетОгромный пустой балаган.

РАЗЛУКА

Летят скворцы в чужие страны.Кружится мир цветущий наш…Обклеенные чемоданыСдают носильщики в багаж.

И на вокзалах воздух плотныйСвистки тревожные сверлят.И, как у птицы перелетной,У путников застывший взгляд.

И мы прощаемся, мы плачем,Мы обрываем разговор…А над путями глаз кошачийУже прищурил семафор.

Уже взмахнул зеленым флагомВ фуражке алой бритый бог…И лишь почтовая бумагаТеперь хранит следы тревог.

И в запечатанном конвертеЧерез поселки и поляНесут слова любви и смертиРазмазанные штемпеля.

И мы над ними вспоминаемВесенний вечер, пыльный сад…И под земным убогим раем —Великолепный видим ад.

БЕСЧУВСТВИЕ

Как ротозеи по дворцам,Где спит бессильное искусство,По гуттаперчевым сердцамБредут изношенные чувства.

В коробках каменных своих,В кинематографе, в трамваеМы пережевываем их,Лениво их переживаем.

В нас цепенеет дряблый страх,В нас тщетно молодится вера…Так мох цветет в глухих горах,Колючий, высохший и серый.

Не покраснев, не побледнев,Мы всё простим, оставим втуне,И никогда плешивый гневНожа нам в руки не подсунет.

И кто под строгим пиджакомХоть призрак жалости отыщет,Когда сияющим грошомМы откупаемся от нищих.

А пресловутый жар в кровиМы охлаждаем на постеляхИ от морщинистой любвиВ убогих корчимся отелях.

И только ветхая печальНам души разрывает стоном,Как ночью уходящий вдальФонарь последнего вагона…

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Фабричный дым и розовая мглаНа мокрых крышах дремлют ровно.И протестантские колоколаПозванивают хладнокровно.А в церкви накрахмаленный старикПоет и воздевает руки.И сонный город хмурит постный лик,И небо морщится от скуки.В унылых аккуратных кабачкахМещане пьют густое пиво.Но кровь, как пена желтая, в сердцахВсё так же движется лениво.Хрипит шарманка, праздностью дыша.Ей вторит нищий дикой песней…О бедная! о мертвая душа!Попробуй-ка — воскресни…

ВСТУПЛЕНИЕ В ПОЭМУ «ЖЕМЧУГА»

Из детских книг заимствованный мир,Торжественный, таинственный и пестрый:Салют из двух заржавленных мортир,На горизонте неизвестный остров.И добродушно-алчный капитанСчитает яркие платки и бусы,Всё для детей: он не бывает пьян,И никогда он не страдает флюсом.Но мы растем, и этот мир растет,Под теми же, что в детстве, именами,Уж бриг не тот и океан не тот, —Тропические будни перед нами.Пускай грохочет театральный гром,И пусть цветут коралловые рифы, —Здесь так же жадно пьют дешевый ромИ так же умирают здесь от тифа.Пусть рыбаки с лицом темней оливЕще живут старинной рыбной ловлей,Но шхуна, заходящая в залив, —Простая бакалейная торговля.И, как у нас в дремучих кабакахХмелеют краснорожие матросы,И треплются в мозолистых рукахОстровитянок масляные косы.А пальмы романтически шумятИ слушают над влажной грудью мола,Как ночью волны черные гремят,Как страстно шепчутся любовь и доллар.О, легче бредни юности забыть.Нам никогда не петь, вися на вантах,И никогда счастливыми не быть,Как были дети капитана Гранта.Мы выросли из зарослей лиан,О путешествиях мы больше не мечтаем.О жизни волооких таитянВ энциклопедии мы лучше прочитаем.Под пальцами страницы шелестятХолодные, как свежие простыни.На них невыразительно грустятСлова сухие, как песок пустыни.Но я над ними вздрогну и замруВ благословенном головокруженьи,Почувствовав знакомую игру —Волшебную игру воображенья…

ИЗ ПОЭМЫ «СУД»

Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом

судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите,

такою и вам будут мерить.

Матфей, 7, 1–2

1

В газетном отчете всё пропустили…Гасли угли зари.По темной дороге ночь покатилиШины и фонари.С холодного неба трепетно билиТучи блещущих пуль.Ты, скорчившись, мчался в автомобиле,Сжав танцующий руль.Ревели колеса крепче и крепче —Выл под ними весь мир.Ты слушал, как сзади дышит и шепчетМертвый твой пассажир.Затылок и спину даже сквозь шторыЖгли пустые глаза.Но вот и обрыв. Затихли моторы.Взвизгнули тормоза.Ты верной рукой зажег папиросу,Лег на кузов плечом.Скрипя, поползла машина к откосу.Грянул в пропасти гром.И облако сразу звезды задуло.Стихло эхо. Ни зги.Лишь ветер наводит черное дулоНа твои шаги…

2