Мария Боброва - Марк Твен Страница 39

Восстания рабочих были повсеместно зверски подавлены. Однако в 1878–1880 годах снова возникли забастовки рабочих-текстильщиков в Петерсоне, Пассе, Клинтоне, Фолл-Ривере. Последняя забастовка была одной из крупнейших в истории рабочего движения в Америке. Забастовки протекали в условиях возросшей солидарности рабочих под лозунгом: «В единении сила!» Но рабочие не добились ничего, кроме мелких экономических уступок: увеличения заработной платы, введения обеденного перерыва и т. д. Рабочая организация «Рыцари труда» в 1877 году руководила крупной забастовкой железнодорожных рабочих. Классики марксизма-ленинизма, отмечая рост рабочего движения в США, вместе с тем указывали на его неразвитость и недостатки. Энгельс считал, например, что «Рыцари труда» представляли в Новой Англии и на Западе «действительную силу», но у них были «путаные принципы и смехотворная организация»[190] В 1876 году зародилась Социалистическая рабочая партия, возглавленная Зорге. Хотя у Зорге и были ошибки сектантского характера, СРП много сделала для консолидации сил американского пролетариата. В 1881 году возникла Американская федерация труда, впоследствии ставшая реформистской.

Ф. Энгельс и В. И. Ленин отмечают наблюдавшееся иногда в США «полное подчинение пролетариата буржуазной политике»[191], но в то же время они признают политическую активность американского рабочего класса. Так, Ф. Энгельс пишет, что рабочие организации, действовавшие в 1886–1887 годах, ставили себе «задачей завоевать Капитолий и Белый дом»[192], и хотя в среде рабочих не было единодушия в вопросе о том, что делать с политической властью, но они стремились к ее захвату; вследствие этого, — отмечает Ф. Энгельс, — развитие сознания рабочих шло гигантскими шагами; тот путь, который занял в Европе два века, пролетариат США совершил в десять месяцев. Но слабость рабочих организаций, распыленность сил, отсутствие единой политической платформы, текучесть рабочего класса — все это мешало победам американского пролетариата. Буржуазное правительство беспощадно подавляло всякие «волнения».

Американские фермеры, которые «развили, — по словам В. И. Ленина, — все производительные силы страны», также вынуждены вести ожесточенную борьбу за свои элементарные жизненные права. Борьба фермеров с правительством и американской плутократией разгорелась вокруг денежной реформы, невыгодной беднякам. После Гражданской войны остался огромный для того времени национальный долг в 2700 миллионов долларов. Шло резкое падение стоимости бумажных денег. Буржуазия требовала твердого курса, — в ее интересах необходим был переход к устойчивой валюте. Правительство, идя навстречу крупным промышленникам и финансистам, объявило в 1875 году закон о переходе к золотому денежному обращению. Это вызвало возмущение народа, на чью спину перекладывались все тяготы этой финансовой меры. В 1875 году образовалась партия «гринбеков»[193], которая состояла из мелких и средних фермеров, рабочих, мелкой городской буржуазии. На выборах 1878 года она собрала миллион голосов. Партия требовала сохранения бумажных денег, выступала против передачи государственных земель монополиям, компаниям и банкам, против чеканки золотой и серебряной монеты не правительством, а частными банками, настаивала на снижении железнодорожного тарифа, на восьмичасовом рабочем дне, на запрещении детского труда и т. п. Вся эта программа нашла столь широкий отклик в народе, что правящая республиканская партия, с трудом удержавшая своего кандидата на посту президента, вынуждена была пойти на уступки и сохранить в обращении бумажные деньги. Но это не остановило все растущего обнищания масс.

Экономический кризис 1883–1884 годов был толчком к возникновению новой волны рабочего и фермерского движения. В 1880 году в конгрессе был внесен на рассмотрение билль о передаче государственных земель скотоводческим «королям» Запада. Начался пересмотр конституции штатов с целью увеличения прав представителей исполнительной власти, были урезаны и без того ничтожные права негров и т. п.

С середины 80-х годов рабочее движение в Америке начинает приобретать невиданный до того времени размах. В 1885 году в стране поднялась новая волна забастовок: американские пролетарии, работавшие по 14–18 часов в день, боролись за восьмичасовой рабочий день. Рабочие железных дорог одержали крупную победу над капиталистом Гулдом. Первомайские стачки 1886 года приняли в ряде мест характер вооруженных столкновений рабочих и полиции. На заводах сельскохозяйственных машин Мак-Кормика в Чикаго вспыхнула забастовка. В результате провокации пять человек организаторов забастовки были приговорены к смерти властями штата и повешены на площади Хеймаркет.

«…Демократическая буржуазная республика есть не что иное, как машина для подавления рабочего класса буржуазией»[194], — писал позже В. И. Ленин.

Рабочие Нью-Йорка, ряда других городов, юго-западных железных дорог ответили на террор усилением борьбы. Забастовочное движение ширилось по всей стране и приняло массовый характер.

Оценивая события 1886 года, Энгельс писал спустя год: «…Никто не мог тогда предвидеть, что в такой короткий срок движение разразится с такой непреодолимой силой, распространится с быстротой степного пожара и потрясет американское общество до самых его оснований»[195].

Рабочий класс Америки развернул бои в национальном масштабе, объявив всеобщую забастовку. Результаты оказались весьма ощутимыми для правящей верхушки. Был нанесен сильный удар реакционной теории об «исключительности» путей американского развития, либеральным сказкам о том, что в Америке «рай для рабочего» и что там якобы нет места социализму.

Американские рабочие впервые выступили как класс и повели за собою массы (особенно на выборах в Нью-Йорке в 1887 году).

Энгельс писал: «Вступление массы коренного рабочего населения Америки в движение я считаю одним из самых значительных событий 1886 г.»[196].

Всеобщая первомайская забастовка 1886 года, в результате которой в некоторых штатах Америки был завоеван восьмичасовой рабочий день, имела огромный резонанс в мировом рабочем движении. По постановлению конгресса II Интернационала в 1889 году 1 мая стало международным днем боевого смотра сил трудящихся.

По-прежнему господствующей литературой в США была буржуазная; но не следует представлять ее, однако, как нечто однородное.

Многие буржуазные писатели, оставаясь в кругу привычных для них идеологических представлений, тем не менее отражали тяготение народа к более справедливому социальному устройству.

Признанными авторитетами оставались Эмерсон и Лонгфелло (умерли они в один и тот же год-1882). Философские афоризмы Эмерсона стали хрестоматийными, газеты называли его «лучшим и величайшим американцем», подчеркивая апологию буржуазного правопорядка в крылатых выражениях Эмерсона: «зло есть временное отсутствие добра», «почетная роль богатых людей во всяком обществе имеет смысл и правомерность» и т. д. Но позиции Эмерсона были сложны и противоречивы. Позорный сговор 1877 года вызвал у Эмерсона резкое неодобрение. Четверть века тому назад он высказал свое презрение Дэниелу Уэбстеру, переметнувшемуся в 50-х годах в лагерь рабовладельцев («слово «свобода» в устах господина Уэбстера звучит как «любовь» в устах проститутки»), тому самому Уэбстеру, которого заклеймил Уитмен в «Кровавых деньгах» и высмеял Марк Твен в «Прыгающей лягушке». Еще тогда Эмерсон отвергал идею компромисса с плантаторами Юга как «позор», в знак протеста против соглашателей встретился с Джоном Брауном накануне вооруженного восстания Брауна (1857). В конце 70-х годов позиции Эмерсона в этом отношении оказались неизменными: не без его участия оживилась деятельность последователей Торо, непримиримо относившегося к рабству и эксплуатации; появился «Журнал Торо», издаваемый Брандфордом Торреем. В литературе стали возрождаться аболиционистские традиции.

Последнее было прямым выражением протеста демократических сил в стране против реакционной и предательской политики буржуазии Севера.

Лонгфелло, чьи сборники стихов наряду с библией были обязательными в каждой буржуазной семье, в последние десятилетия своей жизни был поглощен переводческой деятельностью; в своих стихах он обращался к далекому античному прошлому («Маска Пандоры», 1875), проповедовал философское спокойствие («Поэмы», 1878), писал драмы на христианские сюжеты. В своем позднем творчестве Лонгфелло не выходил за рамки буржуазной идеологии.

Джона Уиттьера лишала широты взглядов присущая ему религиозность.

Был еще жив и романтик Мельвиль, расцвет творчества которого находился в прошлом (50-е годы). Мельвиль, столь содержательный в прозе, был менее выразителен в поэзии, к которой он обратился в последние десятилетия своей жизни (умер Мельвиль в 1891 году). Проникнутое ненавистью к «цивилизованной» Америке, его творчество, в котором романтизация жизни дикарей дана как противовес к уродствам буржуазной жизни, в 80-х годах получило особую тональность, вызванную характерными явлениями общественно-экономической жизни США. Мельвиль всегда был врагом рабовладельцев, и теперь он справедливо считал, что эксплуатация рабочих на производстве — новая форма рабства, еще более ужасная, чем прежняя система рабовладения. Отголоски этих взглядов звучат у Мельвиля в стихах 1888 года. Увлечение идеалистической философией и отчасти мистицизмом толкали Мельвиля к мрачному пессимизму и пассивности. Констатация противоречий американской жизни не рождала в позднем творчестве Мельвиля образов бунтарей и мстителей, столь характерных для его ранних романов. Последняя повесть Мельвиля «Билли Бэд», изданная лишь в 1924 году, рисует юношу Бэда как жертву коварности, жестокости и неотмщенной несправедливости.