Александр Ревякин - О типическом в реалистической художественной литературе Страница 4

Пантелей, Петр и Григорий Мелеховы («Тихий Дон» Шолохова) — представители одной и той же общественной группы казачества. Их сближает не только кровное, но и духовное родство. Но как разнообразны их жизненные судьбы, как непохожи они по своему внутреннему и внешнему облику!

Художественный образ только тогда достигает своей эстетической полноты, когда в нем сущность (общее) социально-типического явления воспроизводится в особенном и единичном.

Раскрывая сущность художественной типизации, мы обращались до сих пор лишь к персонажам произведений художественной литературы. Но типизация затрагивает так или иначе все стороны произведения, а не только действующих лиц.

Темы художественного произведения могут быть и широко типическими и весьма мелкими, узкими. М.Горький, отмечая достоинства «Цемента» Гладкова, писал: «...это — очень значительная, очень хорошая книга. В ней впервые за время революции крепко взята и ярко освещена наиболее значительная тема современности — труд[13]».

В подлинно художественном произведении типическая тема раскрывается, по преимуществу, в типическом сюжете. Сюжеты великих творений прогрессивной литературы отражают ведущие конфликты, определяющие события, основные характеры реальной действительности в их важнейших связях и отношениях. Писарев справедливо писал: «Титану нужен великий сюжет[14]».

Гоголь в процессе работы над сюжетом «Мертвых душ» сообщал В.А.Жуковскому: «Какой огромный, какой оригинальный сюжет! Какая разнообразная куча! Вся Русь явится в нем[15]».

Прогрессивные писатели заботились о типичности сюжета любого произведения, и большого и малого. Взяв за основу то или иное жизненное событие, они стремились углубить и расширить его, сделать более острым, обобщающим, до конца раскрывающим закономерности изображаемых явлений.

Это не значит, что писатели-реалисты не могли брать для своих произведений случайных сюжетных ситуаций (покупка мертвых душ Чичиковым в романе-эпопее Гоголя) и исключительных сюжетов (романы Достоевского). Но, заботясь о социально-эстетических достоинствах своих произведений, подлинные писатели всегда подчиняли случайные, необычные, исключительные ситуации и сюжеты задачам воплощения важных, значительных типических характеров и проблем.

Социально-эстетическая ценность художественного произведения определяется не только типичностью темы и сюжета, их важностью, актуальностью, но и характером их трактовки, идеей. Художественное произведение представляет диалектическое единство объективного (отражаемая действительность) и субъективного (та или иная, верная или ложная, авторская оценка воспроизводимого).

В истинно художественном произведении жизненные характеры и явления раскрываются в присущем им социальном смысле и значении и пронизываются идейно-эмоциональным пафосом. Вне больших эмоций и идей, прогрессивных, типических для своего времени, способных волновать и увлекать читателей, не было и не может быть значительных художественных произведений. Но идея художественного произведения может быть не только верной, прогрессивной, социально широкой, способной объединять миллионы, а и весьма узкой, ограниченной, антиобщественной. Идейно-ложная трактовка выхолащивает, обедняет, искажает любую актуальную тему.

Примеры выхолащивания, обеднения актуальных тем есть и в советской литературе. Таким упрощением, искажением художественного решения актуальной темы является, например, комедия Н.Погодина «Мы втроем поехали на целину», опубликованная в 1955 году и справедливо получившая резко отрицательную оценку зрителей и печати.

Лучшие представители прогрессивной литературы всегда боролись за высокую ее идейность, за то, чтобы в художественных произведениях выражались и защищались наиболее значительные, типические идеи и чувства своего времени. Борьба, которую М.Горький и В.Маяковский вели за повышение идейности советской литературы, за выражение в ней самых передовых идей, наиболее типичных для советского народа воззрений и настроений, остается актуальной и сегодня.

Процесс создания истинно художественного произведения представляет собой не только отбор и воспроизведение жизненно-типических характеров, событий, явлений, но и поиски соответственных им средств художественного выражения. Совершенство художественного произведения определяется красотой, эстетической ценностью не только его содержания, его идеи, но и формы.

Для раскрытия типических социальных характеров писатель должен найти в сокровищнице общенародного языка соответственные, типические речевые средства. Пушкин замечательно сказал, что истинный вкус «состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности[16]».

Но в тех случаях, когда писатель тщательному отбору типических речевых средств предпочитает простое копирование разговорно-просторечного языка, он обедняет язык произведения, засоряет его словесной шелухой. Так, в двадцатые и тридцатые годы многие советские писатели явно злоупотребляли введением не только в язык своих персонажей, но даже и в авторскую речь местных речений (лупать, будылки, маяла, намыка, смыгала, скобыской, дюзнул), грубых, уродливых слов и выражений, вроде хурдыбачить, базынить, скакулязил, мура, буза, шамать, на ять и т.п. Этого не избежал даже такой знаток родного языка и мастер речевой характеристики действующих лиц, как М.Шолохов. Авторская речь его замечательных романов «Тихий Дон» и «Поднятая целина» в первых редакциях излишне пестрила такими узкоместными словами, как бзыкнул, сбочь, ажник, остальцы, вгинается, телешиться, настобурчить, милюжилась, гуторили, погребся.

Опираясь на богатство общенационального языка, лучшие писатели стремятся полностью раскрыть средствами языка действующих лиц их идейно-психологическую сущность. Все писатели-реалисты ценят именно ту правдивость речи, которая воплощает типическое, социальное и индивидуальное своеобразие действующих лиц. Так, Пушкин, разбирая художественные произведения, видел их достоинства в том, что изображенные в них персонажи «живы и действуют и говорят каждый как ему свойственно говорить и действовать[17]». Он с восхищением отмечал умение Шекспира найти для каждого действующего лица «язык, соответствующий его характеру[18]».

Художественная типизация находит свое отражение и в построении произведения, в его композиции. Строя образы, связывая их в единое целое, писатель должен исходить из закономерностей воспроизводимой действительности. Жизненные закономерности проявляются крайне разнообразно, в частности и в форме случайных связей и отношений. Это определяет многообразие композиционных форм их художественного выражения. Но в подлинно художественном произведении любая деталь, как правило, должна быть целесообразна, органична и служить раскрытию сущности изображаемых характеров и их связей. Писатель, развертывая образы произведения и связывая их между собой по преимуществу при помощи жизненно и художественно не мотивированных, случайных отношений, ситуаций и эпизодов, неминуемо снижает правдивость, художественную убедительность произведения. Композиция таких произведений, как «Мертвые души» Гоголя, «Война и мир» Л.Толстого, «Дело Артамоновых» М.Горького, «Поднятая целина» М.Шолохова, правдиво отражает типические связи и отношения изображаемой жизни.

Эти произведения отличаются, как правило, идейно целенаправленной группировкой образов, максимальной мотивированностью и соразмерностью частей, глубокой соподчиненностью всех образов, явлений, эпизодов теме, сюжету, идейному пафосу.

Воспроизводя типические характеры, их связи и отношения, их среду, их типические обстоятельства, писатель ищет для них и соответственную жанровую форму. Так, осуществляя тему «Демона», Лермонтов вначале думал выразить ее в лиро-эпическом роде, затем ему показалось, что лучше всего она проявится в прозе. «Я хотел писать эту поэму в стихах: но нет. — В прозе лучше[19]». И, наконец, он остановился окончательно на форме лиро-эпической поэмы, как наиболее соответствующей идейно-эмоциональному пафосу тревожившей его темы.

В подлинно прекрасном произведении, то есть в произведении, дающем объективную картину типических, значительных явлений, выражающем прогрессивные чувства, мысли, стремления своего времени, нельзя нарушить содержания, не нарушая формы, и наоборот. Гармоническое соответствие типического содержания и определяемой им формы предполагает максимальную взаимозависимость, жизненную и эстетическую мотивированность всех частей произведения.

Художественная типизация и мировоззрение писателя