Евгений Брандис - Советский научно-фантастический роман Страница 6

Развитие и обогащение темы преемственности научных идей мы находим во многих произведениях советской научно-фантастической литературы.

В этой связи следует упомянуть интересный роман Н. Лукина «Судьба открытия» (1951). Автор строит научно-фантастический сюжет (получение пищевых продуктов из минерального сырья, химическое преобразование клетчатки в сахарозу и крахмал) на противопоставлении судьбы двух талантливых ученых — русского инженера Лисицына, посвятившего себя еще до революции изысканию способа выработки дешевой искусственной пищи, и советского химика Шаповалова, который находит записную книжку Лисицына и считает своим нравственным долгом продолжить его опыты.

И действительно, Шаповалов вместе с группой сотрудников успешно решает проблему получения углеводов искусственным путем. Преследуемый царскими властями, Лисицын умер, так и не закончив дело, которому отдал жизнь, но труд его не пропал даром и в новых общественных условиях принес благие плоды. Необыкновенная судьба открытия связывает людей разных поколений, увлеченных одной идеей, и таким образом в истории самого открытия преломляются судьбы ученых, работавших над его осуществлением. «Посев научный взойдет для жатвы народной», — слова Д. И. Менделеева, взятые в качестве эпиграфа, хорошо передают основную мысль произведения.

В новом, значительно улучшенном варианте романа (1958) Н. Лукин еще больше оттенил эту гуманистическую идею.

В тех же сложившихся традициях научно-фантастического романа о перспективах советской науки и техники написаны повести В. Сытина «Покорители вечных бурь» (1955) и Г. Гуревича «Подземная непогода» (1956). Научная проблематика этих книг — изыскание и использование новых источников энергии.

В повести В. Сытина советские ученые создают стратосферную электростанцию, которая устанавливается в гондоле стратостата. Несмотря на то, что первое испытание окончилось неудачно, так как не были предусмотрены завихрения, действующие на большой высоте, ученым удалось доказать целесообразность своего проекта. К энергетическим ресурсам страны прибавится новый неисчерпаемый источник энергии. Драматического напряжения повесть достигает в тех главах, где описывается опытный подъем стратостата и героизм, проявленный во время воздушной катастрофы пилотом Александровым. Вместе с тем, повесть производила бы большее впечатление и героическая фигура Александрова казалась бы более убедительной, если бы автор не вдавался по всякому поводу в сентенции и назидательные пояснения. Однако самый замысел книги — показать неотделимость работы ученых от трудовых подвигов простых исполнителей, испытывающих с риском для жизни новую технику, — решен автором не шаблонно.

Г. Гуревич, не ограничиваясь в повести «Подземная непогода» изображением научного открытия в уже готовом, сложившемся виде, стремится ввести читателей в самый процесс творческой работы ученого.

Прогрессивные идеи в науке не теряются и не исчезают. Молодой ученый Виктор Шатров, наметивший путь для безошибочного предсказания вулканических извержений, погиб, не успев закончить свой труд. Научный противник Шатрова Грибов, ознакомившись с оставшимися дневниками и заметками Виктора, нашел в себе мужество отказаться от ошибочной теории, которой он раньше придерживался, и посвятил свою жизнь развитию научных идей Шатрова. Грибов не только научился предсказывать извержения, но и принял участие в строительстве нового города у подножья сопки. Здесь впервые будет использована для промышленных нужд энергия вулканической деятельности. Автор изображает многочисленные трудности, подстерегавшие на каждом шагу строителей Вулканограда. Наконец город построен, и па центральной площади возвышается памятник с надписью на цоколе: «Виктору Шатрову, первому человеку, разгадавшему вулкан».

Надо сказать, что центральные образы — Шатрова, Грибова и Елены Кравченко — оставляют сильное впечатление. По ходу действия возникает острый конфликт между передовыми деятелями науки и рутинерами, задерживающими ее развитие, а также другие конфликты, связанные с личными взаимоотношениями героев. Все это придает повествованию необходимую динамику, которая, к сожалению, ослабевает по мере приближения к финалу.

Более частным проблемам — научно-техническому новаторству и ближайшим перспективам отдельных отраслей науки и техники — посвящены произведения В. Охотникова и В. Немцова. И тот и другой пришли в литературу с запасом оригинальных идей, возникших у обоих в процессе практической научно-изобретательской деятельности.

В. Охотников выпустил сборник интересных научно-фантастических рассказов «В мире исканий» (1949), остающийся его лучшей книгой. Из крупных произведений этого автора упомянем роман «Дороги вглубь» (1950).

Сконструированный советским инженером А. Треблевым подземный «крот» натолкнул писателя на мысль взять эту реально существующую машину в качестве отправной точки для изображения фантастического снаряда, совершающего экскурсии в недрах земли вместе с людьми. Автор подробно излагает историю рождения технической идеи и ее последующей реализации. Но там, где можно было бы развернуть увлекательный рассказ, наполненный яркими приключениями, повествование обрывается. Охотников завершает роман описанием первого испытания машины, не использовав до конца широкие возможности научно-фантастического сюжета:

В творчестве В. Немцова подкупает глубокое, отнюдь не дилетантское знание специального материала, особенно когда речь идет о вопросах радиотехники, тщательное обоснование научной стороны замысла, пропагандистская целеустремленность и незаурядный популяризаторский талант.

Книгам Немцова свойственна ярко выраженная публицистическая направленность. Не ограничивая себя развитием стержневой темы (изображение техники завтрашнего дня), писатель сталкивает своих героев с различными жизненными проблемами. Автора и его героев волнуют вопросы коммунистической этики, любви и дружбы, воспитания, здорового быта и т. п. Многочисленные отступления, правда, разрыхляют композицию повествования и ослабляют динамику сюжета, но в то же время придают книгам Немцова большую актуальность.

Из романа в роман переходят образы двух друзей — комсомольцев Вадима Багрецова и Тимофея Бабкина. «Им было всего лишь по 18 лет, — пишет Немцов о своих любимых героях, — но они уже работали техниками в научно-исследовательском институте. В то время я послал их в деревню Девичья Поляна и рассказал об этом в романе «Семь цветов радуги» (1950). В другом романе — «Счастливая звезда» (1955) — путешествовал только Багрецов, а Тимофей оставался в Москве. Потом они уже вместе улетели в Средне-Азиатскую пустыню, и об их приключениях я написал в книге «Осколок солнца» (1955). И вот новая книга — «Последний полустанок» (1959). Герои мои… вдруг оказались в гигантской летающей лаборатории … последнем полустанке па пути к звездам».

Эта незавершенная еще эпопея о жизненном поприще двух советских молодых людей, а также повести «Огненный шар» (1948), «Тень под землей» (1948), «Золотое дно» (1949) и другие произведения характеризуют Немцова как последователя фантастики «на грани возможного». Писатель старается намечать решения преимущественно лишь таких вопросов, к которым наука подошла почти вплотную (прибор для поиска металлических руд, аккумулятор огромной емкости, подводный танк для работ на дне моря, преобразование солнечного света и тепла в электроэнергию с помощью усовершенствованных полупроводниковых батарей и т. д.).

Познавательное и воспитательное значение фантастики «ближнего прицела» несомненно. Но если писатель старается поэтизировать только ближайшие перспективы отдельных, подчас узко специальных отраслей науки и техники, то это приводит нередко к тому, что действительные возможности науки быстро опережают его воображение и произведения теряют прелесть новизны.

Так получилось, например, с повестью «Золотое дно», которая через несколько лет после выхода в свет перестала быть фантастической.

Книги Немцова переиздаются и пользуются известностью. Очевидно, читателей привлекают реализм социально-бытового повествования, образы героев — простых и скромных инженеров, изобретателей, беззаветно преданных любимому делу. Однако научно-фантастическому замыслу в произведениях Немцова отводится не главная, а скорее служебная роль.

В последние годы в нашей литературе наметился своеобразный жанр научно-фантастического «репортажа» из будущего. Разрозненные очерки авторы соединяют в связные циклы или создают целостные очерковые повествования.

В. Захарченко в книге «Путешествие в завтра» (1952), основываясь на реальных достижениях науки и техники наших дней, сделал интересную попытку показать в очерковой форме завершение таких великих начинаний, которые или уже предусмотрены на ближайшие пятнадцать — двадцать лет государственными перспективными планами, или — заглядывая еще дальше — неизбежно будут подсказаны, по мысли автора, самым ходом научно-технического прогресса. Однако традиционный вопросно-ответный диалог и безликие фигуры экскурсантов значительно снижают выразительность нарисованной В. Захарченко картины грандиозных преобразований. Читатель представляет себе, как будет выглядеть в недалеком будущем металлургический завод, каковы будут успехи энергетики, химии, автоматики, телемеханики, какими путями пойдет преобразование природы на необъятных просторах нашей страны и т. д. Но люди в книге Захарченко кажутся лишь «приложением» к производству. Отсутствие центрального героя иногда возмещается в очерковой повести особым углом зрения автора или воображаемого рассказчика, который и становится главным действующим лицом. Так построена удачная книга Б.,Ляпунова «Мечте навстречу» (1957).