Тило Саррацин - Европе не нужен евро Страница 10

Я стремился уйти и очень обрадовался, когда в последние дни 1980 г. раздался звонок от Хорста Шульмана из Федерального министерства финансов: он стал преемником Манфреда Ланштейна на посту госсекретаря по валютным вопросам, и он хотел вернуть меня снова в министерство финансов на должность заведующего отделом «Вопросы национальной валюты». Тем временем министр финансов Ганс Маттхефер узнал, какая бомба замедленного действия в области финансовой политики была заложена в социальных задачах федерального бюджета, и таким образом я к 1 апреля 1981 г. возглавил отдел «Вопросы финансов в области социальной политики».

Этот отдел всего с двумя сотрудниками существовал лишь несколько месяцев, он был создан специально потому, что министр был недоволен социально-политическими предложениями по консолидации из бюджетного отдела. За три года работы в министерстве по вопросам труда я приобрел довольно глубокие знания относительно структур социальных систем, поэтому идей, каким образом там можно было экономить, у меня было достаточно.

Но, к сожалению, мне с моими соображениями не были рады в бюджетном отделе. Там они чувствовали угрозу вторжения в сферу их компетенции, и во время моего представления при вступлении в должность руководитель бюджетного отдела Хубрих объяснил мне, что запретил своим сотрудникам выдавать мне какие бы то ни было цифры и данные. Я ответил: «Хорошо, посмотрим, кто возьмет верх».

Весной 1981-го в социал-либеральной коалиции начались существенные трения. СвДП ищет возможности выхода из коалиции. Проект бюджета 1982 года должен был стать испытанием на прочность. В министерстве финансов была создана строго конфиденциальная рабочая группа, призванная разработать предложения по экономии в социальной сфере, и к неудовольствию бюджетного отдела я также был приглашен в нее. Я обобщил сумму моих вынесенных из министерства труда знаний по вопросам консолидации в длинной записке, которая должна была стать концепцией. Перед началом заседания руководитель бюджетного отдела Хубрих сказал мне: «Ваши лирические излияния ни на что не годятся».

Министр прочел мою записку и сказал: «Я предлагаю действовать по документу господина Саррацина». Огромная стопка документов бюджетного отдела осталась неоткрытой. Я взял слово и попытался объяснить каждое из моих предложений по отдельности. С того дня у меня сложилось прекрасное сотрудничество с бюджетным отделом, я получал из него все данные, которые мне требовались. Было еще много заседаний, до того как «Операция 82» – таково было название проекта – приняла свою окончательную форму. То, что в основе ее была моя концепция, доставило мне большое удовлетворение, особенно после полных разочарований последних лет в министерстве по вопросам труда.

Весь проект осуществлялся в обстановке полной секретности. Ганс Маттхефер посвятил в него только федерального канцлера. Незадолго до летних каникул в одно воскресное утро состоялось внеочередное заседание фракции СДПГ. На нем Ганс Маттхефер представил ориентировочные данные программы. По его указаниям я разработал для этого доклад-презентацию на слайдах и имел единственную привилегию – вставлять слайды18. Доклад имел эффект разорвавшейся бомбы. Гельмут Шмидт объяснил необходимость глубоких изменений. Председатель фракции Герберт Венер не дал разразиться нарастающему протесту.

Мой прежний шеф Герберт Эренберг после доклада подозвал меня к себе. Бледный от гнева, он тихо сказал: «Ну, наконец тебе удалось разрушить социальное государство». Я ответил: «Нет, я только сконцентрировал его на основные задачи и тем самым сделал его жизнеспособным». Он ответил мне на это крепким выражением, которое здесь нельзя цитировать, и в течение 10 лет мы друг с другом не разговаривали.

К 1 октября 1981 года я стал руководителем офиса министра у Ганса Маттхефера, очевидно, ему нравилась моя работа. Конъюнктура продолжала ухудшаться, показатели безработицы резко повышались. Все прогнозы по поступлению налогов показывали только низкие сборы. Вскоре мы начали новый круг консолидации для проекта государственного бюджета 1983-го. К 1 апреля 1982 года Ганс Маттхефер занял должность министра связи. Он не хотел больше быть министром финансов. Мне он сказал: «Дело бесперспективное. СвДП хочет выйти из коалиции, СвДП все время подставляет нам палочку, через которую мы должны прыгать, и требует новой экономии, потом она поднимает палку все выше, до тех пор, пока мы уже не можем перепрыгнуть». Вероятно, он был прав.

При новом министре финансов Манфреде Ланштайне я оставался руководителем офиса министра. Гельмут Шмидт сменил Герберта Эренберга на должности федерального министра по вопросам труда, и социал-либеральное правительство весной 1982-го сделало попытку новой консолидации, выдвинув проект госбюджета на 1983-й и ряд сопутствующих законов. В министерстве финансов мы проделали тогда большую работу, но в сентябре 1981-го с началом парламентских консультаций стало ясно, что общего числа голосов СДПГ и СвДП для совместного проекта государственного бюджета недостаточно. Федеральный министр экономики от СвДП граф Ламбсдорф опубликовал свое обращение. Федеральный канцлер Гельмут Шмидт уволил министра от СвДП.

1 октября 1982 г. конструктивным вотумом недоверия Гельмут Коль был избран федеральным канцлером.

В 1985 г. я писал, возвращаясь к финансовой политике ФРГ 1970–1982 годов:

«Социально-либеральная коалиция потерпела поражение в конечном итоге из-за финансовой политики, причем продолженный спор о госбюджете… был скорее следствием, чем причиной распада.

Перед этим рухнула и надежда, и концепция.

– Надежда на то, что, может быть, удастся через соответствующую государственную политику обеспечить на длительный срок полную занятость, повышение доходов работающих и постоянное расширение комплекса социальных услуг,

– И концепция государственной финансовой политики, которая сможет через соответствующее управление спросом обеспечить необходимый для этого постоянный экономический рост.

…И в будущем отдавать предпочтение бюджетной политике, независимой от конъюнктуры, а также стабильной, ориентированной на материальные расходы и на осторожную оценку долгосрочных возможностей роста»19..

Для меня, учитывая финансовые проблемы современности, это было неизменно актуально. Структурный сбой, в том числе и в немецкой финансовой политике, показывает постоянное повышение доли государственного долга в общественном продукте: вплоть до семидесятых годов последнего столетия эта доля составляла около 20 %, до середины восьмидесятых годов она выросла уже до 40 %, в конце девяностых годов до 60 %, а в 2012-м уже составляет 81 %.

Тот же дух, который 40 лет тому назад разрушил финансовую политику федерации в социал-либеральной коалиции, сегодня подстегивает конъюнктурную и финансовую политику многих стран. Он является важной причиной сегодняшнего кризиса государственных долгов.

Государственная задолженность, инфляция и курсы валют

Тем не менее конъюнктурная и финансовая политика Федеративной Республики в семидесятые годы все еще была политикой одноглазого среди слепых: в США и крупных государствах Европейского сообщества государственные долги и инфляция были намного выше, чем в Германии. Дополнительно многие народные хозяйства испытывали дефициты доходно-расходного баланса и сузили поле деятельности для экспансивных мер. Существовала угроза стагфляции. Наконец, в США начавшаяся при новом президенте эмиссионного банка Поле Фолкере очень рестриктивная (ограничительная) денежная политика разбила тамошние инфляционные ожидания. То же самое сделала и денежная политика Бундесбанка для Федеративной Республики Германии и для Европы.

Поздние шестидесятые и семидесятые годы принесли с собой крушение двух больших надежд:

1. Надежды достижения путем антициклического глобального управления непрерывного роста экономики без существенных падений при достаточно стабильных ценах.

2. Надежды защиты на базе Бреттон-Вудского соглашения на длительный срок всеобщего режима стабильных валютных курсов.

Крушение обеих надежд было связано между собой: ошибки в фискальной (налогово-бюджетной) и денежной политике вызвали инфляцию и чрезмерную государственную задолженность. Различные менталитеты, а также различие основных направлений финансовой и денежной политики привели к тому, что расходы и конкурентоспособность экономик развивались неравно. Различия в уровнях инфляции с годами суммировались, дефициты или профициты доходно-расходных балансов укреплялись.

Если валюта по этим причинам в течение длительного времени имела меньший спрос, чем предложение, то ее курс удержать было невозможно. Но свободно колеблющиеся курсы могли принести с собой завышения или занижения. К тому же они затрудняли внешнюю торговлю. Специально для ЕЭС добавлялось еще и то, что система регулирования отношений на аграрном рынке, тогдашняя основа Общего рынка, строилась на системе единых управляемых цен, что было почти несовместимо с колеблющимися валютными курсами.