Анатолий Гончаров - Генералы российских смут Страница 10

Знал бы за что - убил бы Лебедь министра Шойгу. Он мнил себя русским де Голлем, а Шойгу просто работал.

16-17 сентября 2015 года

Глава сто сорок четвертая ГЕНЕРАЛЫ РОССИЙСКИХ СМУТ _ 2

В большую политику генерал Лебедь ворвался с грозным рыком, запасом харизмы, цивильным галстуком и армейским афоризмом: «Бардак - это не отсутствие порядка, это специально организованный порядок». Произошло вторжение в 1995 году, уже после того, как он был назван в Приднестровье «человеком года». А в 1996-м его стали называть «человеком гада». Не то Ельцин имелся в виду, не то Березовский, а может, и оба.

Еще один афоризм тех лет: «Коней на переправе не меняют, а вот ослов менять нужно». И еще: «Последним смеется тот, кто стреляет первым». И вдогон: «Если виноватых нет, их назначают».

Способный популист со склонностью к демагогии и афористичности, с гибким умом и устойчивой нервной системой - недолго он смотрелся необработанным политическим самородком и спасителем Отечества под слоганом «Честь и Родина».

Очень скоро приднестровскими ветрами натянуло нехорошие тучки. Дескать, там, куда его направили под фамилией полковника Гусева, он должен был просто сидеть в штабе 14-й армии, наблюдая из окна тревожную обстановку, и докладывать в Москву объективно. Он и докладывал: «Бардак!»

Став командармом, не изменил своего отношения к объективности. Когда самостийная молдавская армия вступила в Приднестровье и уничтожила в Бендерах около четырехсот человек, офицеры и просто жители кинулись к генералу Лебедю за поддержкой, просили снабдить их оружием. Доложил в Москву, что бардак форменный и уже требуют оружия. «Не давать!» - велела Москва. Он и не дал, продолжая наблюдать обстановку из окна.

От 14-й армии откололся инженерный батальон, отказавшийся подчиняться «наблюдателю» и получивший впоследствии наименование «Днестр». Командовал им подполковник Костенко. Нарушив приказ, он раздал личному составу автоматы и стал зачищать Бендеры от «мамалыжников». Те прекратили резню населения. Через мост молдаване пойти не рискнули. Там дислоцировалась 14-я армия, кипевшая недовольством, смятением и стыдом, что молдаванам было на тот момент неведомо. Однако же понимали: сунься - размажут по асфальту. Ни колечка не собрать краденого, ни «бранзулетки». Размажут без всякого на то приказа.

Через мост лавиной хлынули в сторону Тирасполя ограбленные беженцы. Мамалыжная республика, сделавшись придатком к «великой Румынии», грозила им вслед суверенным бессарабским кулаком. Лебедь пил чай, смотрел в окно и пояснял военному коменданту Тирасполя полковнику Бергману, возглавлявшему «неформальный спецназ» 14-й армии: «Мне дадут приказ, и я отдам приказ». Бергман соглашался: «Бардак!»

«Что в батальонах?» - спрашивал командарм.

«Пьют, - докладывал комендант. - Разговаривают...»

«Замполит там?»

«Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Там замполит».

«Это хорошо. Без замполита - пьянка, с замполитом - мероприятие. Потом доложишь, о чем разговаривали. Особо злостных - на заметку».

«Уже сделано, Александр Иванович!..»

Только через неделю опомнившийся министр обороны Грачев отдал приказ открыть огонь. Лебедь его продублировал, а больше ничего личному составу и не надо было от командующего. Понесли мародеров так, что только «бранзулетки» от них отлетали, а все остальное в дым обращалось.

После этого и стал генерал Лебедь приднестровской легендой, «человеком года» и депутатом Верховного Совета самопровозглашенной республики.

Взлетел Лебедь замечательно. Начал скверно. Рейтинг его упал в Москве, отжался в Красноярске, а потом снова упал. На этот раз трагично: 28 апреля 2002 года красноярский губернатор Александр Лебедь погиб при крушении вертолета.

Люди типа Сергея Шойгу раздражаются необходимостью всяких публичных рассуждений на заданную телевидением тему, ибо предпочитают действовать - мгновенно и решительно, и кажется порой, что, уходя от нерешительности и колебаний, они даже не задумываются о возможных последствиях своих действий. Но это только так кажется. Каждое их действие вызвано определенным набором обстоятельств, и каждое решение обусловлено необходимостью решать, а не рассуждать на темы решения. Так, наверно, следует понимать уверенность Шойгу в безотлагательности и правильности того, что он делает.

А как понимать генерала Лебедя, который упал в Тирасполе - отжался в Москве? Его уволили из армии с благодарностью за безупречную службу и с настороженностью приняли в Москве. Генерал был замечен кремлевским кланом «реформаторов» еще в ходе августовских событий 1991-го, когда он появился во главе батальона десантников у Белого дома, но доверия к нему не испытывали. Никто, включая Ельцина, не понял тогда: пришел заместитель командующего ВДВ защищать демократию или же разведать подходы, чтобы без лишних осложнений повязать самих демократов. Несколько лет спустя банкиры и олигархи, приглашенные на встречу с кандидатом в президенты Лебедем, тоже сомневались: то ли это волк, грызущий рыночные устои, то ли волкодав, их защищающий? Но денег дали.

Но тогда не о деньгах шла речь. Депутату Госдумы и большому другу Новодворской Котику Боровому, пристальнее других присматривавшемуся к Лебедю, давно пришла в голову идея, что демократии в целом и «демшизе» в частности нужен сильный консервативный лидер некоммунистических взглядов, но умеренно патриотической направленности. Присмотревшись, Котик понял, что генерал - потенциальный кандидат в лидеры какой угодно направленности. Ищущий в чужом белье момент истины Андрей Караулов сделал с Лебедем передачу «Момент истины». Генерал сдержанно рычал в эфире, запасов харизмы не жалел и уверял, что знает, как спасти отечество, которое будет.

- Надо, - пояснял генерал, - нанести одновременно три удара, а больше ничего не надо.

- Удары по кому? - округлял кошачьи глаза Караулов, но Лебедь, жестко щурясь, держал паузу - он все-таки обладал актерским даром, этот нелетающий Лебедь.

- Три удара! - рокотал бывший командарм, - по взяткам, обману и страху.

- Понимаю, - с облегчением блеял Караулов, - но хватит ли сил?

- У меня хватит. Эту тактику я взял не из учебников, которые еще не написаны, а принял по жизни.

- Как это?

- А вот так: упал - отжался!..

После эфира Котик Боровой открылся Лебедю, что хочет сделать из него русского де Голля. Лебедь тоже захотел, но не знал, как становятся де Голлем. Не знал и Котик. Никто не знал. К президентским выборам 1996-го повел Лебедя всесильный тогда генерал Коржаков, не догадываясь, что роет себе яму.

Для начала экс-командарма приставили к национальному совету Конгресса русских общин, а к нему самому - вице- президента «Медиа-Моста» Игоря Малашенко. Рядом клубился Борис Березовский. Он не проводил исторических параллелей с биографией и личностью де Голля, но был убежден, что Кремль «вложился в разыгрывающего», который отдаст свои голоса Ельцину во втором туре, и наладился контролировать предвыборную кассу. Тут он не ошибался.

Пока Малашенко уговаривал Лебедя зачесывать назад бандитскую челку, а сам он не без самодовольства обживал апартаменты на «барском» этаже особняка в Лаврушинском переулке, где разместили штаб движения «Честь и Родина», Березовский размышлял чисто конкретно: отсыпать баксов спасителю отечества из поступивших в кассу миллионов или погодить с этим? Ельцин дал на раскрутку Лебедя 20 миллионов долларов, а тот наивно полагал, что все деньги идут от Березовского.

Деньги были нужны очень. Выпускалась газета, выходили книги Лебедя, которые он не успевал прочитывать, заказывались банкеты, фуршеты, чартерные рейсы по городам и весям. Родина денег не давала. И тогда Лебедь решил сам назначить себе спонсоров. В его кабинет на Лаврушке были приглашены Владимир Потанин, Владимир Гусинский, Борис Березовский, Михаил Ходорковский, Александр Смоленский, Михаил Фридман и почему-то генеральный конструктор яковлевскцго КБ Александр Дондуков.

Все, кроме осведомленных в раскладе Гусинского и Березовского, явились с каменными физиономиями. Они помнили фразу генерала, неосторожно брошенную им на публике: «Мы еще посмотрим, кто из них настоящий банкир, а кто просто вор. Разбираться будет следствие». Лебедь сыпал экспромтами, над которыми накануне просидел часа три, «хлопотал мордой» не хуже театрального актера, грозно поминал «ржавого Толика» и «траченного молью эстрадного экономиста Гайдара». Олигархи молчали в тряпочку. Позже Ходорковский все же заикнулся про то, кто и как будет с ними разбираться. Тут Лебедю пришлось импровизировать на самом деле.

- Вы не до конца расслышали мою фразу. Я сказал: «Разбираться будет следствие, которое мы не допустим».

Это было похоже на анекдот, и олигархи заулыбались. Потеплело. После настоящего, уже французского анекдота попросили спасителя отечества перейти к экономической части программы.