Сергей Кремлёв - 1917 Страница 13

Со второй половины 1920-х годов братья вначале пришли в крупнейшую юридическую фирму Уолл-Стрит «Sullivan and Cromwell» («Салливан и Кромвель»), а вскоре возглавили её… Фирма была связана с американским правительством и европейскими банками, с «королями» экономики и просто с королями. Среди её влиятельных клиентов, разбросанных по всему миру, числился и Уинстон Черчилль – друг янки, сын американки, министр военного кабинета в Первую мировую войну и будущий премьер-министр Британии уже во Вторую мировую войну… То есть у фирмы и её патронов был вполне определённый облик – космополитический, «золото-элитный»…

А вот ещё одна фигура – Уильям Джозеф Донован… Его роль применительно к событиям в России по достоинству всё ещё недооценена – если считать достоинством активную антироссийскую деятельность.

Будущий генерал Донован был на пять лет старше старшего Даллеса, но к началу Первой мировой войны ему исполнился всего 31 год. Донован воевал на Западном фронте – вначале в 69-м полку «Сражающиеся ирландцы», затем командовал 165-м полком, был трижды ранен и заработал медаль Почёта, Пурпурное сердце, розетку Почётного легиона, орден Британской империи, ещё несколько медалей и крестов, а также прозвище «Дикий Билл» (Wild Bill).

В русскую Гражданскую войну американские разведслужбы работали в России широко: и как прямые структуры разведки госдепартамента, военной и военно-морской разведки, и под прикрытием американской Молодёжной христианской ассоциации, и под прикрытием американского Красного Креста. Так, специальным уполномоченным американского Красного Креста по Сибири был майор Кендал Эмерсон, а его заместителем – майор Джордж В. Симмонс.

Донован подвизался как офицер связи армии США при адмирале Колчаке – прямом ставленнике Америки, о котором ещё будет сказано отдельно. Вернувшись в Штаты, Донован возвысился до поста заместителя генерального прокурора США, но потом «вдруг» ушёл в частную адвокатуру, стал своим человеком на Уолл-стрит и выбился в миллионеры.

В 1930-е годы этот опытный и деятельный эмиссар Золотого Интернационала много поездил по свету в якобы «частном порядке» – движимый якобы любознательностью. Он был в Эфиопии во время её захвата Муссолини, был в Испании во время гражданской войны, добирался и до более дальних, но не менее горячих «точек». В результате во время уже Второй мировой войны он стал создателем и руководителем разведывательного Управления стратегических служб (УСС) – предшественника ЦРУ.

Историк-американист Светлана Червонная, писавшая о Доноване, приводит слова его биографа Ричарда Данлопа:

«Корни американского Управления стратегических служб периода Второй мировой войны и его преемника – Центрального разведывательного управления – глубоко уходят в историю ХХ века. Можно сказать, что один из этих корней тянется к этому поезду и к этому человеку…».

Данлоп имел в виду спецпоезд, которым из Владивостока в Омск, выполняя поручение госдепартамента США, проехали в 1919 году командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири генерал Уильям Грэвс, посол США в Японии Моррис и личный уполномоченный президента Вильсона – полковник Донован. Причём, как сообщает С.А. Червонная, автор весьма осведомлённый, «о том, что делал в Омске попутчик Грэвса и Морриса, документальных свидетельств не сохранилось».

Зато известно, что делал в 1919 году в Ташкенте американский консул Р.К. Тредуэлл. Совместно с английскими агентами Ф. Бейли и Эдвардсом и французскими агентами Капдевилем и Кастанье он курировал подготовку антисоветского мятежа. Мятеж готовила подпольная «Туркестанская военная организация», а возглавить его должен был скрытый белогвардеец бывший прапорщик К.П. Осипов, занимавший пост военного комиссара Туркестана. Предполагалось одновременное выступление в Ташкенте, Скобелеве (Фергане) и Семиреченской области, согласованное с наступлением английских интервентов и войск Колчака. Однако заговорщикам под угрозой разоблачения пришлось ускорить события и выступить лишь в Ташкенте – в ночь на 19 января 1919 года. Осипов обманом заманил якобы на совещание председателя Туркестанского ЦИК В.Д. Вотинцева и ещё 14 туркестанских комиссаров, которые были зверски убиты. После двух дней уличных боёв мятеж подавили, а Осипов, захватив золотой запас Туркестанского государственного банка, сбежал к ферганским басмачам, а оттуда – в Бухару.

Все эти даллесы, грэвсы, моррисы, донованы, лансинги, вильсоны, моэмы, а также рейли, локкарты, тредуэллы и т. д. имели разные личные судьбы, но сходились в том, что служили элитарным имущим кругам, а значит, ненавидели Россию и работали против неё до 1917 года, после 1917 года и, естественно, в том 1917 году, который стал в мировой истории беспрецедентно рубежным.

И все они были одновременно винтиками и творцами современной системы сохранения привилегий мировых элитарных слоёв, по самой сути своей враждебных интересам народов и демократии, если понимать под «демократией» то, что это слово в переводе с греческого и означает, то есть власть народа.

Американский экономист профессор Препарата – отнюдь не марксист – дал тем не менее вполне марксистскую характеристику мировой ситуации, начавшей формироваться ещё до Первой мировой войны и на Западе после войны лишь упрочившейся:

«Так называемая демократия есть фальшивка, ложная выборность и поддельное голосование. В современных бюрократических системах, зарождение которых произошло в середине девятнадцатого века, феодальная организация, если можно так выразиться, была поднята на более высокий уровень…

Невероятное усложнение и пропагандистский вал искусно внедряемых в массы неверных представлений, окруживших непроходимым туманом всю банковскую систему, каковые являются главным орудием, с помощью которых иерархи экспроприируют и контролируют богатство… общества, – самое явное и убедительное свидетельство глубокой трансформации, происшедшей с феодально-олигархической организацией в новую эру. Запад перешёл от… аграрной организации, стоявшей на спинах лишённых гражданских прав рабов, к высокомеханизированному постиндустриальному улью, который высасывает все силы и соки из точно таких же бесправных „белых и синих воротничков“, закладывающих свои жизни ради возможности купить безделушки и приманки современного общества потребления…

Теперь не видно прежних, сидевших в замках лордов, требующих дани, – теперь для достижения той же цели лорды полагаются на банковские счета, в то время как лизоблюды из среднего класса – учёные и публицисты – остаются верны своей синомосии (у Фукидида – нечто вроде клятвы верности закулисному клану. – С.К.)…».

Препарата высказался и более определённо, имея в виду теневые «клубы элиты»:

«„Клубы“ действуют, управляют, воспитывают и мыслят как компактная, тесно спаянная олигархия, привлекающая к сотрудничеству средний класс, который она использует как фильтр между собой и пушечным мясом – простолюдинами. В так называемом демократическом выборе, который в настоящее время представляет собой наиболее хитроумную модель олигархического правления, электорат по-прежнему не имеет никакого влияния, а политическая способность есть не что иное, как иное название силы убеждения, необходимой для построения „консенсуса“ вокруг жизненно важных решений, которые принимаются отнюдь не избирателями»…

Препарата верно уловил, что описанные им элитарные клубы приступили к созданию современных бюрократических систем в интересах олигархии с середины XIX века. Однако он не отметил (а скорее всего, просто не понял), что такой шаг со стороны элиты был обусловлен появлением в сфере политической мысли новой революционной теории – раннего марксизма, рождение которого ознаменовалось изданием в Лондоне в феврале 1848 года «Манифеста Коммунистической партии». Умные элитарии сразу поняли, что если пролетарии, как их к тому призывали Маркс и Энгельс, объединятся в целях обретения политической власти, уничтожающей частную собственность на средства производства, то привилегии элитариев исчезнут раз и навсегда.

Тот, кто не работал, сидя на денежном мешке, желал есть, не работая и впредь. А для этого надо было начинать глубокую трансформацию уже неэффективной феодально-олигархической организации общества и властвовать над «чернью» не кнутом, а разделяя её и соблазняя часть мировой черни приманками общества потребления.

Впрочем, к 1917 году контуры той системы, которую профессор Препарата описал в 2005 году, лишь намечались, и для развития и укрепления такой системы наднациональная элита подготавливала будущее господство Америки, уже изготовившейся к броску в воюющую Европу.