Ноам Хомский - Классовая война Страница 13

Последствия упомянутых изменений были отмечены Джеймсом Тобином, американским нобелевским лауреатом по экономике, в его президентском обращении к Американской экономической ассоциации в 1978 году, то есть еще на самом раннем этапе начинавшегося процесса. Он говорил о том, что этот фантастический рост финансового капитала на дрожжах биржевых спекуляций, его значительное преобладание над реальным денежным оборотом способны привести мир к экономическому упадку, к понижению заработной платы, а также, хотя он об этом специально не говорил, к высоким прибылям в сфере международной экономики. Финансовому капиталу нужны стабильные деньги, а вовсе не экономический рост. Вот почему в заголовках газет вы часто можете встретить такие выражения, как «опасность экономического роста», «опасность полной занятости населения», и прочитать о том, что, дескать, в интересах собственной безопасности «мы должны искусственно снизить уровень занятости населения, а также процент экономического роста». Будьте уверены, что Голдмен Сакс получает всегда достаточно денег по своим облигациям. В свое время он предлагал ввести налог на спекулятивный капитал с тем, чтобы замедлить темп оборота. Разумеется, ничего не было сделано. В настоящее время это перешло в ООН. Дело, конечно же, уйдет в песок, но дискуссия по этому поводу все еще продолжается с единственной целью: попытаться, пусть в незначительной степени, сместить баланс в пользу продуктивного инвестирования вместо прежней ориентации исключительно на спекулятивный и деструктивный взаимообмен.

Между прочим, надо заметить, что все, о чем мы сейчас говорим, оказало очень существенное влияние в том числе и на бизнес в сфере средств массовой информации. Большие информационные агентства, такие как Reuters и Associated Press, тесно связанные с Dow Jones, и Knight-Ridder, конечно, по-прежнему производят разного рода программы новостей, но для них это стало второстепенной функцией. Их основная задача — немедленная интерактивная связь с международными финансовыми рынками. В том случае, например, если Клинтон произносит какую-нибудь речь, репортеры из Associated Press, из Reuters или из Knight-Ridder, всегда непременно оказываются рядом. Если он вдруг произносит какую-нибудь ключевую фразу, например: «Мы собираемся стимулировать экономику», или что-нибудь в этом роде, они тут же выбегают из зала со своими мобильниками и сообщают на центральный компьютер: «Клинтон сказал то-то и то-то». Затем парень, который сидит за компьютером круглые сутки, тут же передает на тысячу терминалов, расположенных в разных частях планеты, что Клинтон сказал то, что сказал, после чего, вероятно, примерно 700 миллионов долларов начинают свое обращение на мировых финансовых рынках. Каждое из перечисленных мной трех ведущих информационных агентств постоянно стремится первым заполучить всю самую необходимую информацию. Мне рассказывал один репортер, работающий на Reuters, что там каждый день ведется очень подробная запись всей поступающей информации для сравнения с Associated Press и Knight-Ridder, и счет времени идет на доли секунды. Вы должны перехватить полсекунды, ведь на карту поставлены огромные денежные суммы! Конечно, все это губительно для экономики. Подобные вещи всегда приводят к низкому экономическому росту в стране, низкой заработной плате и высоким прибылям для крупных промышленных корпораций. Вот что по сути дела представляет собой работа телеграфных агентств в наши дни. Да, конечно, новости — это тоже для них очень важно, но главным является совершенно другое.

Д. Б.: Каким образом в эту картину вписывается недавний крах мексиканской экономики?

— Пару дней назад мне позвонил один журналист из Мехико и сообщил, что я там теперь важная фигура из-за моего интервью для одного мексиканского журнала (La Jornada, 7 ноября 1994 года), в котором я сказал, что вся мексиканская экономика построена на песке и что крах неизбежен. Это было очевидно. Экономика в Мексике строилась по так называемой «схеме Понци». Вы занимаете деньги. Затем используете занятую сумму на то, чтобы занять еще больше. Но, в конце концов, вы неизбежно терпите крах, потому что за этим ничего нет. Экономисты, которые хоть сколько-нибудь разбирались в мексиканских делах, отдавали себе отчет в истинном положении вещей. Только фанатики идеологии свободного рынка не замечали того, что происходит в действительности, или же делали вид, что не замечали.

Реформа свободного рынка, так называемая «приватизация», которую все превозносили до небес, означала буквально следующее: общественные активы были отданы за крупицу их стоимости богатым друзьям президента. Каждый президент Мексики, включая Салинаса, которого мы, предполагается, очень любим, становился, как правило, миллиардером, точно так же, как все его друзья и родственники. За время всего этого «невероятного экономического чуда» список миллиардеров в Forbes вырос от одного пункта до двадцати четырех с 1989 по 1993 год.

Тем временем число людей, оказавшихся за чертой бедности, выросло столь же резко. Заработная плата упала на 50 %. Частью задачи НАФТА было подорвать мексиканскую экономику путем открытия ее для ввоза наиболее дешевых товаров из США. Экономика в Соединенных Штатах преимущественно субсидируется государством, поэтому здесь можно производить товары по очень низким ценам. Основная идея сводилась к тому, чтобы уничтожить средний бизнес в Мексике, сохранив транснациональные корпорации, монополии, миллиардеров, и снизить заработную плату. Для американских корпораций это очень хорошо. В Мексике они могут беспрепятственно нанимать рабочих за мизерную заработную плату. Это угнетенная страна. Не надо беспокоиться относительно профсоюзов или государственного регулирования. В Мексику поступило много денежного капитала, но известно, что это, по большей части, был спекулятивный капитал.

Что же касается богатых мексиканцев, то они просто вывозят свой капитал за границу. Они не собираются хранить его в Мексике. Так что, вероятно, в результате девальвации они не много потеряют. Они, разумеется, знали заранее, что девальвация неизбежна, ведь все там настолько коррумпировано, что изнутри все было ясно. Если внимательно присмотреться к фактам, то вы обнаружите, что мексиканский капитал был практически в полном объеме вывезен из страны перед самой девальвацией.

Так что неприятности вследствие мексиканского краха коснулись, в первую очередь, американских инвесторов, то есть большие фирмы Уолл-стрит. Один известный специалист по Мексике, бизнес-консультант чрезвычайно консервативных взглядов, Кристофер Уолен, назвал теперешний план Клинтона программой по взятию на поруки министра финансов Рубина и его друзей. В Европе об этом сразу же стало известно. Не далее как сегодня утром все ведущие европейские страны объявили, что они отказываются поддержать эту программу. Они не видят никакой особенной причины вызволять на поруки богатые фирмы Уолл-стрит. Но это еще один из способов заставить американского налогоплательщика оплачивать американских богачей.

Именно это и было сделано в начале 1980-х годов, когда в стране разразился нешуточный долговой кризис. Внешний долг Мексики стал огромным. Она была должна американским банкам, но платить не собиралась. Поэтому весь этот долг был социализирован. Когда долг переводится в международные фондовые организации, что и было сделано, в конечном счете, это автоматически означает, что он ложится на плечи налогоплательщиков. Деньги ведь не берутся из ничего. Их основной источник — налоги. В этом заключается суть существующей капиталистической системы: прибыль приватизируется, а расходы социализируются. Если Мексика хочет развиваться, ей придется поступать так, как это делают другие страны, то есть, продолжая оставаться открытой для международных рынков страной, она должна сосредоточиться на своем внутреннем развитии, укреплять и защищать свои ресурсы, а не разбазаривать их направо и налево. У нее богатые ресурсы. Однако сейчас она движется в прямо противоположном направлении.

Частью упомянутой мной программы взятия на поруки является то, что основной ресурс Мексики, нефтяные запасы, фактически находится сейчас под залогом. Соединенные Штаты 40 лет старались прибрать эти запасы к рукам, и, наконец, им это удалось. РЕМЕХ — самая крупная мексиканская нефтяная компания, — по всей видимости, полностью разорена. Статистика выглядит замечательно, однако в случае обстоятельной бухгалтерской проверки, я думаю, обнаружится, что у этой компании вовсе отсутствует какой-либо капитал. Дело в том, что сравнительно с другими большими нефтяными компаниями, РЕМЕХ вкладывала в производство очень мало денежных средств. Это очень просто: вы не готовы работать на будущее. Однако нефть у них имеется, и энергетические корпорации США приберут эти запасы к рукам с большим удовольствием. Мексика попросту «вылетела в трубу». Вот что в действительности стоит за мексиканским «экономическим чудом». Это не единственное такое «чудо». Такое обычно для нашего полушария.