Николай Зенькович - Новости из Кремля Страница 13

По всему видно, вкусно покушать любят. Да и кулинары стараются понравиться новым господам. А они, судя по высказываниям продавщицы книжного киоска, — серьезные господа. В первый же день работы женщине было велено выметаться вместе со своими книгами.

— Здесь будут работать, а не читать, ясно? — сказали ей.

Бедная женщина поделилась своим горем с Борисом Пономаревым, бывшим секретарем ЦК КПСС, который, будучи давно на пенсии, тем не менее имел маленькую комнатенку в одном из помещений ЦК.

— Ничего, — успокоил заплаканную женщину престарелый партийный функционер, работавший еще при Сталине. — Все будет в порядке. Ленин с Троцким, переехав из Петрограда в Кремль, и то не стали увольнять прежних лакеев. Останется ваш киоск.

И точно — остался. С той же продавщицей.

Изыди, сатана!

Где будет новая штаб-квартира «бесов»? В кремлевских катакомбах или в подземельях под Старой площадью? А может, под Белым домом на Краснопресненской набережной?

Вопрос имеет под собой почву. Дело в том, что в здании КГБ СССР на площади Дзержинского в течение целого часа изгоняли... «бесов». А занимался этим богоугодным делом архиепископ Московский и Каширский Лазарь, который совершил торжественный обряд освящения зданий госбезопасности.

Изгнания дьявола из пристанища, в котором он властвовал 73 года, санкционировано руководством КГБ. Нынешний его председатель Вадим Бакатин, как известно, длительное время был безбожником, возглавляя Кемеровский, а затем Кировский обкомы КПСС, занимал пост инспектора ЦК КПСС.

Пока неизвестно, внял ли «лукавый» молитвам архиепископа Лазаря. Но обитатели соседних с Лубянкой зданий забеспокоились: куда юркнет изгнанный из подвалов КГБ дьявол?

Борьба за душу Язова

Московская патриархия отлучила бывшего министра обороны Дмитрия Язова от церкви и предала его анафеме. Но недолго тосковала душа раба Божьего Дмитрия.

На его имя, а также на имя начальника следственного изолятора «Матросская тишина» поступило прошение архиепископа истинно православной «катакомбной церкви» Лазаря, который предлагал отлученному от обыкновенной церкви Язову перейти в ряды сторонников истинно православной церкви.

Однако бывший министр обороны встретиться с архиепископом не пожелал. Тем не менее Лазарь организовал крестный ход, с цветами и иконами, к «Матросской тишине». Процессию в следственный изолятор не пустили, в отличие от здания на Лубянке, где архиепископ эффективно изгонял бесов.

Истинно православные во главе с архиепископом обошли высокий забор с колючей проволокой и освятили расположенную рядом психиатрическую больницу.

«Матросскую тишину» освятить не удалось. Однако архиепископ «катакомбной церкви» борьбу за душу Язова считает еще не оконченной.

Из грязи в князи

Даже князья до такого не додумывались — обряд крещения новорожденных проходил обычно в храме. А вот муж и жена — сотрудники московской мэрии — отпраздновали крестины своей Сашеньки в Моссовете.

Обряд проходил в кабинете Гавриила Попова — сам он, как известно, переехал в более роскошные палаты — в бывшее здание СЭВ. Священник, он же народный депутат РСФСР Глеб Якунин, сделал все честь по чести — с купанием, молитвой, соблюдением других атрибутов православного обряда.

Новая традиция, рождение которой связано с именами сотрудников демократического правительства Москвы, поражает воображение. Когда-то люди возмущались тем, что бывший лидер ленинградских коммунистов Григорий Романов справлял свадьбу своей дочери в старинном дворце, пользовался царской посудой из запасников Эрмитажа.

Похоже, скромная родительская чета работников московской мэрии переплюнула бывшего члена Политбюро. Правда, тогда были застойные времена, и партократы упивались своим всевластием.

«Рожу от 80-летнего!»

Этот номер газеты «Вечерний Омск» продавался в Москве за пятерку. Нафтали Штудлер, 85-летний житель Израиля, обратился с просьбой к редакции напечатать его объявление о том, что он желает жениться на молодой сибирской девушке с целью родить ему наследника. Господин Штудлер наслышан о здоровье сибирских девушек — значит, и сынок будет что надо.

Первой откликнулась комсомолка Оля. Со свойственным ей энтузиазмом она сообщила, что отличается исключительной сексуальностью и отменным здоровьем. Оля взяла обязательство родить Нафтали не менее пяти младенцев. У них будут очень красивые дети, потому что сама комсомолка, симпатичнейшая брюнетка и может совершить множество переворотов в постели, если господину Штудлеру захочется эротики а-ля ГКЧП.

Оля сообщила также в газету, что она не комплексует перед языковыми барьерами. Единственное, что ее беспокоит, — это как бы не опередили соперницы, которых, как она полагает, в Омске должно быть очень много. И, естественно, каждая со своим пониманием переворота.

Государственный муж

В метро услышал разговор: молодая женщина лет двадцати пяти рассказывала приятельнице о своей подруге. Не повезло, мол, бедняжке. Вышла замуж, а супруг бесплоден. Детей нет. И вот одна знакомая по работе говорит ей: в их городе есть служба, которая мигом эту беду исправит.

— Лечат, что ли? — спросила недогадливая приятельница.

— Да нет. Детей делают. Стоит съездить туда в командировку или так, к знакомым, и все в порядке. Валька тоже съездила, и, пожалуйста, мальчик. Такой хорошенький.

— И где же эта хитрая фирма?

— В Самаре. Как служба называется? Ах, да: «Государственный муж». Валька в восторге. Такие мальчики, такие мальчики! Как на подбор — рослые, плечистые. Специально подбирали. А уж как обслуживают! Валька рассказывала — сроду таких не видывала.

Разговор меня заинтересовал. Неужели первый публичный мужской дом? Рушится система, люди сходят с ума.

Звоню в Самару. У телефона руководитель фирмы «Государственный муж» Владимир Ильин.

— Главная наша задача — помочь женщинам родить здоровых, красивых детей, — говорит он. — Вы даже не представляете, для скольких это является несбыточной мечтой. У одной муж болен, у другой — бесплоден, третья — одинокая, хочет родит, но не решается сойтись с первым встречным. Знаете, риск от случайных связей все же велик. А у нас — прекрасный выбор. Ребята молодые, красивые. Возраст — от 23 до 33 лет. Все прошли полный курс обследования у генетиков, психиатров, других врачей. Полнейшая гарантия.

— И что, много клиенток?

— Даже сам не ожидал. Сколько же в нашем отечестве несчастных созданий, обделенных вниманием и лаской. Одних незамужних, но желающих иметь ребенка тысячи. Не меньше, оказывается, и тех, кто состоит в официальном браке.

— Ваши услуги платные?

— Конечно. Профессионалы, мне не хотелось бы называть их производителями, выполняют свою работу на совесть. Конкурс в нашем заведении строжайший. Есть поистине неутомимые рекордсмены. Многим клиенткам, особенно замужним, это так нравится, что некоторые передумывают заводить ребенка и не хотят порывать с профессионалом.

— И как вы относитесь к таким?

— Очень просто. Пусть приходят, сколько им вздумается. Но платят.

И это не публичный мужской дом?

Что есть лицемерие

На фоне всеобщего опошления и скотства, к которым москвичи уже привыкли, странным выглядит уголовное дело, возбужденное по инициативе Министерства печати и средств массовой информации СССР против газеты «Гуманитарный фонд».

Газета обвиняется в систематическом нарушении общепринятой лексики, согласно которой нецензурные слова следует заменять многоточием. Главное обвинение — употребление трехбуквенного слова в разговоре о достоинствах КПСС. Явное неуважение к общественной морали, по мнению министерства, выражено во фразе: «Меня менструация меня бережет». Приводятся еще два случая употребления ненормативной лексики.

Письменное уведомление о том, что министерство передает дело в прокуратуру и настаивает на закрытии газеты, редакция «Гуманитарного фонда» получила 17 августа, как раз накануне переворота. Как повернется дело, пока не ясно. В настоящее время оно находится на экспертизе на филологическом факультете МГУ.

По мнению главного редактора «Гуманитарного фонда», обвинение в нарушении общественной нравственности не представляется ему достаточно убедительным. И вот почему. Газета издается мизерным тиражом — всего 1500 экземпляров, распространяется по подписке среди немногочисленной аудитории и не попадает в посторонние руки. А уличение ее в использовании нецензурной лексики очень похоже на подглядывание в замочную скважину.