Игорь Осовин - Путин против Медведева – схватка бульдогов под ковром Страница 14

Это письмо, копию которого можно обнаружить в печатных и интернет-источниках, вызывает много вопросов. Именно этим «документом» и руководствовался КВС во главе с Владимиром Путиным, выдавая лицензии на вывоз за рубеж сырья на многие и многие миллионы долларов. Не надо обладать глубокими познаниями в области юриспруденции, чтобы понять, сколь юридически ничтожными были все эти бумажки.

Плохо читаемая резолюция на этом письме гласит: «Разрешить выдачу квот и лицензий по указанной номенклатуре КВС в указанных количествах мэрии Санкт-Петербурга до 15.11.91». Видно, что в цифре, обозначающей год («91»), единица исправлена на двойку. Под разрешением стоит чья-то подпись – вроде бы Петра Авена.

Справа стоит гриф: «Согласовано». Его датировка вызывает большие вопросы: формально, если верить тому же Путину, дату следует читать так: «9 января 1992 года». Но цифра, обозначающая число месяца, больше похожа на пятёрку, нежели на девятку. Порядковый номер месяца также вызывает вопросы: то ли это двойка, написанная римской цифрой «II», то ли это и в самом деле обозначение ноября, сделанное двумя арабскими единицами.

Над датой этой визы стоит чья-то подпись – вроде бы это автограф Егора Гайдара. Правда, если сравнить этот автограф с подписью Гайдара на письме, адресованном Егором Тимуровичем в январе всё того же, 1992-го, года Председателю Таможенного комитета РФ Круглову (об этом письме – чуть позже), легко сделать вывод: один из этих автографов Е.Т. Гайдару явно не принадлежит.

Ниже видим ещё один автограф: «Подпись Гайдара Е.Т. подтверждаю», под которым стоит подпись с проблемно читаемой расшифровкой без указания даты. Всё это венчает печать, в центре которой мы видим надпись: «Отдел кадров № 2», а по окружности печати значится: «Администрация Президента РСФСР».

Разрешения на осуществление внешнеэкономической деятельности тогда давал только Комитет по внешнеэкономическим связям Правительства РСФСР. Стало быть, под разрешением мэрии Санкт-Петербурга на распоряжение квотами и выдачу лицензий на экспорт сырья за рубеж должна была стоять подпись председателя КВЭС Петра Авена. Допустим, это разрешение должен был завизировать заместитель Председателя Правительства РСФСР Егор Гайдар, либо – сам глава российского Правительства, которым в период с 6 ноября 1991 года по 15 июня 1992 года, одновременно исполняя обязанности Президента РСФСР, руководил Борис Ельцин. Но, как несложно догадаться, это, опять-таки, должны были оформить письменно на официальном бланке либо КВЭС, либо Правительства РСФСР.

Почему подпись Егора Гайдара заверяет сотрудник Администрации Президента РСФСР? Почему эта печать относится к подразделению отдела кадров АП? И при чём здесь вообще Администрация Президента РСФСР, если все вопросы, касающиеся внешнеэкономической деятельности, на тот момент относились исключительно к сфере компетенции российского Правительства?

Но даже если признать за факт, что на прошении Путина и в самом деле стоит разрешительная резолюция Авена и это разрешение согласовано с Гайдаром, всё равно остаётся много вопросов.

Итак, допустим, что на прошении Путина и в самом деле стоит подпись Гайдара. Допустим, она датирована 9 января 1992 года. Почему же в таком случае подписывать договоры с фирмами-подрядчиками на вывоз сырья и выдавать им лицензии возглавляемый Путиным КВС начал ещё до этой даты – с конца декабря 1991 года? Например, разовая лицензия, выданная АОЗТ «Фивекор» на вывоз 50 тыс. кубометров древесины в соседнюю Финляндию, была подписана лично Путиным 26 декабря 1991 года. Почему, на каком основании?

Такие же резонные вопросы возникли и у начальника Санкт-Петербургской таможни Владимира Степанова, который не воспринимал предоставляемые мэрией Санкт-Петербурга бумажки в качестве разрешения Правительства РСФСР на выдачу КВС мэрии лицензий на экспортные операции. В.Г. Степанов тогда же, в январе 1992 года, обращается к Председателю Таможенного комитета РСФСР А.А. Круглову с просьбой подтвердить полномочия путинского КВС. Круглов, в свою очередь, адресует эти вопросы зампреду российского Правительства Е.Т. Гайдару. Гайдар не позднее 14 января 1992 года недвусмысленно отвечает Круглову в том ключе, что «Правительство Российской Федерации не предоставляло право выдачи лицензий каким-либо другим государственным органам или организациям», и просит главу Таможенного комитета дать «указание не пропускать грузы по лицензиям, оформленным государственными органами или организациями, на то не уполномоченными».

По таможенной вертикали директива Гайдара тут же спускается вниз. Указание Председателя Таможенного комитета России в Санкт-Петербурге было исполнено в полной мере. Как только запрет на экспорт сырья вступил в действие, Владимир Путин 27 января 1992 года направляет тревожное послание на имя начальника Санкт-Петербургской таможни Владимира Степанова с просьбой незамедлительно дать указание на выпуск экспортных товаров, ссылаясь на якобы имеющееся распоряжение Правительства РФ от 09.01.92 г.

Из таможни 30 января 1992 года Владимир Путин получает ответ, в котором, в частности, перечислены замеченные таможенниками нарушения, а также содержится просьба, адресованная председателю КВС Путину, рассмотреть экономическую целесообразность совершённых Комитетом по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга сделок.

Происходившим в Санкт-Петербурге «беспределом» заинтересовались тогда и представители федеральных структур. В начале февраля 1992 года уполномоченный Министерства внешних экономических связей по Северо-Западному региону Анатолий Пахомов направил главе Министерства – Петру Авену – письмо, в котором объяснял шефу суть нарушений с лицензиями. Пахомов, в частности, подчёркивал, что выделенные квоты не подтверждены, как того требуют законы и постановления Правительства РФ, в Министерстве экономики и финансов. Кроме того, Пахомов, кратко проанализировав лишь несколько договоров и лицензий, заключённых и выданных КВС во главе с Путиным, сделал вывод: эти бумажки юридически значимыми документами признавать нельзя, ибо при их подготовке «нарушены все правила составления таких документов».

В феврале 2010 года Марина Салье, проживающая ныне в одной из деревень Псковской области, дала обширное интервью корреспонденту «Радио Свобода». О том, какие махинации с ценами на вывозимое за рубеж сырьё осуществляли Собчак и Путин, и о том, какая реакция последовала на обращения депутатов Ленсовета, Марина Евгеньевна, в частности, рассказала следующее: «Что касается скандия: в контракте указана цена 72,6 дойчмарки. В реальности цена самого дешёвого скандия – 2000 долларов за килограмм. Это – в сорок раз выше цены, указанной в контракте. А в 1992 году, когда этот металл был вывезен, цена на металлический порошок скандия составляла 372 000 долларов за килограмм. В сотни раз выше. Скандия было вывезено 7 килограммов. Вот и умножьте! В целом по этим контрактам речь шла о миллионах, о десятках миллионов долларов прибыли.

Когда Егор Гайдар спохватился, что в Петербурге происходит что-то невероятное с этим бартером, он отреагировал. А спохватился он потому, что я известила Фёдора Шкруднева – на тот период исполнявшего обязанности представителя Президента РФ в Санкт-Петербурге; в этом мне очень помогал тогдашний председатель Ленсовета Александр Беляев. Все наши материалы мы, кроме того, отослали Егору Гайдару».

Обращение Марины Салье к представителю Президента РФ в Санкт-Петербурге также не осталось без последствий. В феврале 1992 года Фёдор Шкруднев направил письмо уполномоченному МВЭС по Северо-Западному району Анатолию Пахомову, в котором попросил того «не производить оформление лицензий по квотам, выделенным Комитету внешних связей мэрии». Свою просьбу Шкруднев объяснил тем, что на все его запросы в КВС о выданных лицензиях он так и не получил ответа.

Фактически это был конец. «Продовольственная афера» на этом вполне могла завершиться очень крупными неприятностями для мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. А его подчинённому – Владимиру Путину – такой финал грозил реальным возбуждением уголовного дела. Уже в конце января 1992 года как для Собчака, так и для Путина стало совершенно очевидно, к каким выводам придёт группа депутатов Ленсовета во главе с Мариной Салье. Положение надо было спасать любой ценой.

И правовой нигилизм восторжествовал. Уже тогда откровенно противозаконные деяния предпочитали обозначать более политкорректной формулировкой: «политическая целесообразность». Что мы имеем в виду? Вот как развивались события дальше.

Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак обращается напрямую к заместителю Председателя Правительства РФ Егору Гайдару. В своём письме, датированном 27 января 1992 года, он витиевато просит подтвердить право мэрии Санкт-Петербурга выдавать лицензии и, более того, просит освободить осуществляющие экспортные операции фирмы-посредники от обязательной продажи государству части валютной выручки. Что интересно: в этом письме Анатолий Собчак ссылается на некое «разрешение» Егора Гайдара, дающее мэрии Санкт-Петербурга право выдавать экспортные лицензии. Это «разрешение», как следует из письма Собчака, оказывается, вице-премьер Гайдар выдал ещё… 5 декабря 1991 года.